только с арестованными, но и друг с другом.
Эти и другие негативные черты характера чекистов имели давние истоки. Так, видный чекист М. Берман писал: «Работа в Чека часто развращает еще не «обстрелянных» коммунистов, и они, прикрываясь «охраной революции», иногда начинают творить безобразия». Немудрено, что в период тяжелейшей экономической и продовольственной ситуации в Советской России начальники отделов и территориальных ЧК начали оставлять часть реквизированных денег и драгоценностей в своих сейфах и направлять затем на удовлетворение личных и оперативных нужд.
Сам Ф. Э. Дзержинский в 1921 году в одном из циркуляров уточнял: «Работа чекистов тяжелая, неблагодарная (в личном отношении), очень ответственная и важная в государственном, вызывающая сильное недовольство и отдельных лиц, и саботажных учреждений. Вместе с тем работа, полная искушений на всякие злоупотребления властью, на использование своего положения и одного факта службы в ЧК для личных выгод»».
Как пишет Е. Жирнов, «в годы расцвета новой экономической политики и оживления частного предпринимательства некоторое подобие приличий соблюдалось чекистами лишь в столице и крупных городах. В провинции сотрудники ОГПУ крышевали мелких торговцев и крупных нэпманов, ввиду чего имели достаточно средств для отдыха на полную катушку — пили, проводили время в игорных притонах и у проституток».
А ведь не так давно чекисты, получавшие мизерное денежное вознаграждение и такой же продовольственный паек, находились в состоянии голода. Отсюда падала дисциплина, возникало озлобление. Доходило до того, что сотрудницы ЧК были вынуждены заниматься проституцией, а сотрудники шли на банальный разбой. И все из-за голода.
Е. Жирнов пишет: «Судорожные массовые расстрелы чекистов оказались столь же неэффективными, как и всепрощенчество. Снижение числа должностных преступлений и грабежей под видом обысков началось лишь после относительной нормализации снабжения и выплаты денежного содержания.
После этого руководство начало закрывать глаза на факты самоснабжения чекистов, только если они не становились широко известными. А к стенке ставили лишь тех, чьи нарушения выглядели особенно злостными и вызывали широкий резонанс…
После смерти Дзержинского в 1926 году к власти в госбезопасности пришли его соратники и руководители среднего звена, имевшие серьезный опыт мздоимства. Так что дело обогащения с годами росло и ширилось. Однако не забывались и старые традиции».
Примечательна история «валютного соперничества» ОГПУ и Торгсина (государственной торговой конторы, занимающейся продажей товаров населению в обмен на валюту и драгоценности). «Неизвестно, кому первому в ОГПУ пришла идея использовать Торгсин для выполнения плана «добычи» валюты — скорее всего, определенного плана не было, — пишет Е. А. Осокина. — Агенты ОГПУ стали следить за покупателями в Торгсине, выявляя «держателей ценностей», а затем привычными методами (угрозы, аресты, обыски, конфискации) заставляли их сдавать ценности государству безвозмездно. Одни чекисты соблюдали конспирацию — следили за покупателями скрытно, устанавливая его место жительства, потом приходили с обыском. Другие действовали топорно, видимо, пытаясь взять «укрывателя золота» с поличным: врывались с оружием в магазин, арестовывали людей прямо у прилавка, забирали наличную валюту, а вместе с ней и купленные товары. После таких операций ОГПУ доходы Торгсина падали, а финплан был под угрозой срыва. Со всех концов страны в правление поступали жалобы от контор Торгсина на действия местных отделений ОГПУ».
Любопытно, что руководство Наркомата торговли даже провело переговоры с Экономическим отделом ОГПУ, разъяснив свое право продажи на «эффективную» (несоветскую) валюту. Тем не менее жалобы на действия сотрудников ОГПУ — аресты покупателей в Торгсине, обыски в квартирах, конфискация валюты и товаров — продолжали поступать вплоть до самого закрытия объединения.
23 сентября 1933 г. под грифом «совершенно секретно» вышел приказ ОГПУ № 00 325 «О дисциплине в органах и войсках ОГПУ», подписанный Г. Ягодой. В нем говорилось: «Значительное количество фактов, отмеченных за последнее время, говорят о проявлениях недисциплинированности, а в некоторых случаях о полном отсутствии дисциплины в рядах чекистов. Недисциплинированность начинается с таких проявлений, как неряшливость, небрежное ношение формы, пьянство и распущенность, что неизбежно приводит не только к ухудшению качества работы каждого отдельного чекиста, но и к притуплению энергии и бдительности в борьбе с к.-р.». И вот еще: «Грязный, неряшливый, распущенный, пьянствующий чекист — позорит наши ряды и должен быть немедленно изгнан из них. Эти же чекисты, в результате болтовни и сплетни, зачастую разглашают секреты нашей работы, этим самым играя на руку врагам. Таким чекистам также не должно быть места в наших рядах. Внешняя недисциплинированность, вялость, личная дезорганизованность приводит к несвоевременному, а иногда и полному невыполнению оперативных указаний и приказов.
Такой чекист начинает откладывать на завтра то, что он может и должен сделать сегодня, немедленно, — для того чтобы своевременно выявить и ударить по врагу.
За последнее время отмечены серьезные случаи нарушения дисциплины, выражающиеся в недопустимой медлительности, а иногда и прямо невыполнении приказов ОГПУ и Полномочных представительств нижестоящими органами».
По всей видимости, именно этот приказ вполне мог сыграть свою роль в переводе Виктора Абакумова в Центральный аппарат ГУЛАГа. Отметим лишь, что его, таким образом, лишь «пожурили», не отправив на периферию, то бишь, в самое отдаленное подразделение все того же ГУЛАГа. Безусловно, сыграли свою роль и связи.
Маховик репрессий и маховик карьеры
Та работа, которой занимался в ГУЛАГе Виктор Абакумов, не зря называлась оперативной. Секретно-оперативное отделение, а раньше третье информационно-следственное отделение обеспечивало руководство и проведение оперативно-чекистского обслуживания заключенных, спецконтингента и вольнонаемных работников исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД.
В его задачи входило:
— обеспечение своевременного выявления вражеской деятельности среди заключенных и других лагерных контингентов, своевременное предотвращение организационных контрреволюционных выступлений среди них;
— обеспечение своевременного выявления и предотвращения готовящихся групповых вооруженных и индивидуальных побегов, а также хищений и разворовывания лагерного имущества. И кроме того, организация работы по выявлению и агентурной разработке оставшихся на воле не разоблаченных преступных связей заключенных, а также руководство следственной работой по делам, вскрытым в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД. По своей сути это не иначе как обеспечение государственной безопасности в исправительно-трудовых лагерях, проводимое за счет комплекса оперативно-чекистских мероприятий.
Судя по тем задачам, которые приходилось решать B.C. Абакумову в ГУЛАГе, будучи оперуполномоченным, и судя по его влечению к оперативной работе, можно с уверенностью сказать, что те несколько лет, которые он провел там, не прошли даром. В любом случае он получил знания, умения и навыки в контрразведывательной практике по агентурной проработке заключенных с целью выявления не вскрытых в процессе следствия их прежней преступной деятельности и связей, а также по агентурной разработке лиц из вольнонаемного состава, подозрительных по шпионажу. Приходилось ему заниматься выявлением и предотвращением вредительства.
Более того, пять лет службы в ОГПУ-НКВД, после двух лет руководящей комсомольской работы, не могли пройти для Виктора Абакумова даром. И это при том, что он был еще достаточно молод. В 1937 году, когда он пришел в 4-й Секретно-политический отдел, ему было двадцать девять лет. Правда, молодость Абакумова не совсем уже подходила для карьеры в органах НКВД. Приходили люди гораздо моложе. Но именно такие на Руси долго запрягают… Для каждой судьбы свое время!
