побаивались. В описываемом случае пират удовлетворился тем, что оказался на борту встреченного судна. Чаще бывало иначе, и переговоры превращались в самый настоящий торг.
Судно, где был пассажиром художник-любитель барон Штакельберг, пираты захватили, когда оно пересекало залив Волос. Штакельберг уведомил своего друга Халлера, что поручает ему договориться с пиратами о сумме выкупа, но тот, очевидно не надеясь на свои коммерческие способности, взял с собой посредника - армянина Якоба, представившегося пиратам капером здешних морей. Пираты запросили сумму в шестьдесят тысяч пиастров. Якоб заверил их, что как капер он ничуть не хуже разбирается в платежеспособности «клиентов», и указал пиратам на три обстоятельства, упущенных ими из виду: во- первых, Штакельберг, судя по всему, вовсе не богатый человек, а средней руки художник, и если они могли хоть что-то выручить за его рисунки, то и этой возможности они себя лишили, уничтожив все его наброски; во-вторых, он, Якоб, предлагает им за пленника десять тысяч пиастров, и если они их не примут, он уедет с чувством исполненного долга, а они - с полунищим художником на борту, о котором больше никто и не вспомнит; в-третьих, он, Якоб, не из тех, кто прощает людей, пренебрегающих его услугами, и его друг, командующий расквартированными на берегу турецкими войсками, не оставит этого дела без внимания. Ошеломленные пираты внимательно выслушали весь этот поток красноречия, но продолжали стоять на своем, хотя уже не столь уверенно. Так ни о чем и не договорившись, все улеглись спать.
Ночью Якоба разбудил один из пиратов и предложил сойтись на двадцати тысячах пиастров. Якоб отказался. Цена упала до пятнадцати тысяч. Якоб был непреклонен. Пират ушел. Но вздремнуть Якобу так и не довелось. Спустя примерно час к нему заявился сам атаман, и после нового ожесточенного торга сумма в десять тысяч была признана окончательной. Околпаченный атаман получил еще и тысячу пиастров в подарок.
Сделка была скреплена рукопожатием, и на следующий день Халлер внес выкуп. Барон Штакельберг был затем побрит одним из бандитов, дабы мог предстать перед своими друзьями в подобающем виде. После этого пираты устроили «званый вечер», Штакельберга и его ходатаев вежливо, но достаточно твердо (таковы были правила игры) пригласили погостить и отведать жареного барашка. По окончании всех этих церемоний им пожелали доброго пути, выразив горячую надежду когда-нибудь снова повстречаться в аналогичной ситуации.
Все, буквально все, кто сообщает о подобных историях, непременно подчеркивают одну общую деталь, присущую пиратам всех времен и народов: пираты никогда не считали своих пленников врагами и до тех пор, пока не был решен вопрос о выкупе, обращались с ними очень мягко. Посредники, ведущие переговоры, как уже говорилось, пользовались уважением и личной безопасностью. В такой же безопасности был и пират, доставивший письмо с просьбой о выкупе. О каком-либо обмане с той или другой стороны не могло быть и речи, хотя исключения, конечно, бывали (но крайне редко): никто не желал уронить свое реноме, так как это грозило совершенно непредсказуемыми последствиями для тех и для других. Если сходились в цене, пленник сопровождался разбойником к условленному месту и в обмен на внесенные деньги обретал свободу. Если нет - торги продолжались.
Выкупные деньги были той же добычей и делились между пиратами наравне с нею. Далеко не все получали при дележе равную часть. Не случайно ликеделеры («равнодольные») подчеркнули принцип равенства в дележе добычи самим своим названием. У французов, например, рядовые члены корабельной команды не получали ничего, вся добыча делилась только между теми, кто непосредственно участвовал в ее захвате, и офицерами. Это была «плата за кровь». Ничего, естественно, не получали рабы или насильно завербованные, чья жизнь мало отличалась от невольничьей. Эту практику французы перенесли впоследствии в Карибское море, где она стала интернациональной.
Неустроенность моряцкой жизни служила достаточным стимулом для побега, но побеги случались редко. Пиратами становились навсегда. Если кому-то приходила все же мысль вернуться к добропорядочному образу жизни, не ставя об этом в известность своих коллег, его отыскивали очень быстро: на побережье, где случился побег, пираты брали в заложники одного-двух священников, и на добровольные розыски немедленно устремлялась вся паства.
Куда надежней был другой путь - выкуп, практиковавшийся еще с легендарных времен, а с XII века, с эпохи Крестовых походов, получивший статус особого религиозного подвижничества: вслед за тринитариями включили в свои уставы пункт о выкупе пленников доминиканцы и францисканцы. Примеру католиков последовали и протестанты: в начале XVII века аналогичную организацию создал англичанин Сидней Смит - после того как флот «Владычицы морей» едва не сошел на нет. Между 1609 и 1616 годами, за каких-нибудь семь-восемь лет, варварийцы не только лишили Англию четырехсот сорока шести ее кораблей в Средиземном море, но их цветастые паруса стали появляться в виду Лондона, Бремена, Ганновера, Гамбурга, Любека. Мавры вступили на стезю викингов: их эскадры бесчинствовали в Атлантике, почти парализовав все связи Европы с Америкой, появлялись у берегов Исландии, сокрушительными смерчами проносились по Северному и даже Балтийскому морям. Как когда-то норманнов, их нанимали европейские монархи для устройства своих монарших делишек, и флаг с полумесяцем сделался столь же привычной деталью в европейских водах, как флаг с крестом.
Не только в морях, но и на реках. Австрия, Англия, Германия, Голландия, Дания, Испания, Королевство Обеих Сицилии, Португалия, Сардиния, Тоскана, Франция, Швеция - все главнейшие государства Европы грели руки на жестокости и жадности варварийских пиратов, все они вели с ними борьбу, эпизодически высылая карательные экспедиции к берегам Алжира, Марокко и Туниса, и все покупали себе кратковременный покой, откупаясь неслыханной данью от устремлений беев, пашей и эмиров.
Источники упоминают, что выкуп за капитана составлял семь-восемь тысяч золотых марок, за штурмана - три-четыре, за членов команды - две тысячи четыреста. Все регламентировано. Все по науке. Выписывались даже настоящие счета, как в хорошем трактире или модном магазине. Один такой счет дошел до нас: за штурмана Клауса Патерсена - тысяча двести пиастров, пошлина - сто двадцать (десятая часть), чиновнику - пятнадцать, кузнецу за снятие цепей - семнадцать, старшему писарю - восемь, ключнику - семь.
Когда в полях Европы загрохотали пушки Бонапарта и французская речь зазвучала у подножья египетских пирамид, варварийские пираты обложили огромной данью еще одно государство - США и в 1801 году даже объявили американцам войну. В 1815 году проблемой варварийского пиратства был вынужден заниматься Венский конгресс - наряду с проблемой устройства мира после поражения Наполеона. И лишь после 1830 года, когда Алжир и Тунис стали французскими, пиратство у берегов Северной Африки пошло на убыль. Европа наконец-то могла вздохнуть свободно.
Великое противостояние Востока и Запада завершилось в европейских водах. Но вот уже два столетия продолжалось оно в морях, открытых Колумбом: Американский континент противостоял континенту Европейскому, колония - метрополии, Новый Свет - Старому, Запад - Востоку.
Но это уже совсем иной Запад и совсем иной Восток. Новые персонажи на новых кораблях вышли на историческую арену в неведомых Средневековью морях, и новые летописцы запечатлели их подвиги. Все они принадлежат уже Новому времени.
БИБЛИОТЕКА
Ахмад ибн Маджид Книга польз об основах и правилах морской науки. М., 1985.
Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975.
Бузург ибн Шахрияр. Чудеса Индии. М., 1959.
Варенiй Б Географа Генералная, небесный и земноводный круги купно съ ихъ своиствы и дъйствы въ трёхъ кнйгахъ описующая. Преведена слатшска языка на россшскш и напечатана въ Москвъ повелёшемь Црскаго пресвътла Величества лъта гдня 1718 въ iyHb - Географ1а генералная или повсюдная въ ней же аффекцiи или дъйства генералная земновиднаго круга толкуются, авторомъ Берн-Варениемъ медiц. докторомъ.
Варенiй Б Всеобщая географ1я Бернгарда Варешя, пересмотренная Исаакомъ Невтономъ и
