Внутренне смирившись с тем, что снова по глупости привлечёт к себе всеобщее внимание, гриффиндорец дошнуровал ботинки и аппарировал на порог Большого зала. Будь его воля, он аппарировал бы прямо за учительский стол, чтобы всем казалось, что он сидит там с начала вечера, но он не знал, на каком стуле появиться; у Кристофера Паркера не было постоянного места за столом, равно как и у прочих учителей, за исключением Дамблдора, который всегда находился во главе, и МакГонагалл, неизменно садившейся по правую руку от директора. Не хватало ещё впечататься на молекулярном уровне в кого- нибудь другого - это было бы не только очень глупо, но и чрезвычайно по-хамски со стороны Гарри. Так что пришлось материализоваться на пороге.
Прислушавшись к происходящему, Гарри признался сам себе, что чувство времени у него таки есть, но более чем своеобразное. Дамблдор как раз толкал свою ежегодную речь. Обычная проповедь по поводу приветствия первоклашек и правил Хогвартса как раз закончилась, и хлопок, сопровождавший аппарацию Гарри, совпал с буквально следующими словами директора:
- И я счастлив сообщить вам всем, что в этом году у нас, впервые за последние восемь лет, тот же учитель Защиты От Тёмных Искусств, что и в прошлом году - Гарри Джеймс Поттер. Гарри, не стой на пороге, заходи - мы все здесь рады тебя видеть.
«Чёртов старый… нехороший человек», - уныло подумал Гарри (памятуя о привычке директора, отличного легилиментора, разузнавать ответы на интересующие его вопросы напрямую из голов, без вербального оформления вопросов, и не слишком полагаясь на свои навыки окклюменции), шествуя через весь Зал к учительскому столу под громогласные аплодисменты и восторженные голоса. Кажется, ему признавались в любви, клялись в верности и просто выкрикивали его имя. Ой, как всё запущено… признаться, Паркером жилось куда проще, если не считать душевных мук из-за вынужденной разлуки с Драко.
Единственное свободное место за столом было второе с левого края, между Снейпом и профессором Синистрой. Гарри плюхнулся на стул и постарался спрятать лицо за массивным кубком с соком.
- Не можете без всеобщего внимания и обожания, Поттер? Или просто никак не можете запомнить, что означают палочки и циферки на кружке, который называется «часы»? - язвительно заметил Снейп.
Гарри ожёг зельевара гневным взглядом, ибо подколка мало того, что была несправедливой, так ещё и наложилась на воспоминания о недавних злоключениях на Диагон-аллее. Снейп поморщился, когда воздух между ними заискрил золотистыми крохотными огоньками и на щеке Мастера зелий появился небольшой волдырь.
- Ради Мерлина, Поттер, неужели Вы до такой степени не можете себя контролировать?
Гриффиндорец увял, как проколотый воздушный шарик.
- Ага, - хмуро согласился он.
- Директор об этом знает?
Слегка удивившись этому вопросу, Гарри только пожал плечами.
- Наверно. Он же всегда знает обо всём, что касается меня, даже если ему никто ничего не говорил. В любом случае, я не собираюсь мчаться к нему с воплем: «Сэр, я опасен для общества!».
- Поттер, умерьте поток Вашего красноречия, - раздражённо поморщился Снейп.
Разговаривая с зельеваром, Гарри всегда ухитрялся начисто забывать о том, что тот до сих пор передвигается на инвалидной коляске по его, Гарри, как считал сам Спаситель Магического мира, вине. Хотя бы потому, что сам Снейп, казалось, не обращал на этот факт ни малейшего внимания и обращался с Гарри до сих пор, как с напроказившим школьником. Внутренне Гарри иногда даже соглашался с таким определением, но вслух, конечно, этого не высказывал. Поэтому общение со Снейпом, в общем и целом, как ни странно, успокаивало Гарри и тонизировало. Так произошло и сейчас. Гриффиндорец послушно умерил всё, что было велено, и стал слушать дальше.
- Я не знаю, чем думал наш дорогой директор, давая Вам работу с детьми, когда Вы не думая раскидываетесь направо и налево обжигающими заклинаниями без палочки и из одного только раздражения.
«Только налево», - иронично подумал Гарри, но озвучивать эту мысль не стал во избежание очередной отповеди.
- Но я более чем уверен, что он знает о Вашей несдержанности и уже выработал план, который должен Вам помочь. Предполагаю, этот план не содержит в себе ничего приятного ни для Вас, ни для окружающих.
Гарри вспомнил, что предыдущей его важной проблемой, которая касалась практически всех вокруг (Драко был исключительно личным!) была неконтролируемая связь с Вольдемортом через шрам, и результатом были уроки Окклюменции со Снейпом. Дерьмо соплохвоста! Наверняка хитрющая улыбка директора связана с этим планом… быть может, он уже начал претворять его в жизнь, громогласно пригласив Гарри занять своё место и не оставив шанса незаметно проскользнуть по стеночке? Кислая физиономия Снейпа показывала, что зельевар пришёл как минимум к тем же самым выводам, что и сам Поттер. А каким бы ублюдком Снейп ни был, логическое мышление у него работало дай бог каждому. Гарри вновь подумал о Дамблдоре, как о нехорошем человеке - правда, обойдясь на этот раз без эвфемизмов. Прочтёт, так прочтёт - меньше будет стремиться знать мнение о себе других. Мало ли чего узнать можно, в самом деле. Много всякого нового.
Гарри ехидно ухмыльнулся, и Снейп непроизвольно состроил гримасу неудовольствия и удивления.
- Как я вижу, Вы уже переняли от моего крестника его фирменную ухмылку? Что ж… в кои-то веки вы переняли что-то полезное от других людей.
Гриффиндорец захихикал, уткнувшись в бокал с соком и едва не разбрызгав его вокруг себя впервые с тех пор, как ему исполнилось пять.
- Что я сказал смешного, Поттер? - с нескрываемым раздражением осведомился Снейп, ответа не дождался, сжал губы и принялся с таким арктическим холодом разрезать бифштекс, словно был на дипломатическом приёме.
Ох уж эти слизеринцы…
После ужина Гарри по просьбе директора остался поговорить с ним. Опять кабинет Дамблдора, опять разговор по душам… дежа-дежа-дежа вю… Гарри отказался от лимонных долек, но принял чашку с чёрным чаем, набулькав туда предварительно молока и сахара. Уж как Драко пытался его от этого отучить, доказывая, что у чая свой неповторимый вкус, который просто грех портить добавками, но гриффиндорец обучению не поддавался, превращая янтарную жидкость в нечто бледно-кофейное, аморфное, с совершенно неопределённым вкусом - скорее, с отсутствием оного, странным образом успокаивающее. Гарри даже придерживался того крамольного мнения, что вкус тут дело десятое. К тому же в свете проблем с, так сказать, унаследованной от Вольдеморта силой спокойствие становилось важнейшей из эмоций.
- Гарри, я полагаю, ты уже знаешь, о чём я хочу с тобой поговорить, - начал директор.
Гарри поспешно закрыл мозг, воспользовавшись своими небогатыми навыками Окклюменции, и ответил:
- Да, сэр.
Брюнету показалось, что на губах директора промелькнула довольная улыбка, но уверен он не был.
- Вы, очевидно, собираетесь изложить мне некий план, который поможет мне научиться как следует контролировать собственную магию.
- С каждым годом твой ум становится всё острей, Гарри, - поощрительно улыбнулся директор; гриффиндорец едва не поперхнулся чаем от такого сомнительного комплимента. - Ты совершенно прав, тебе необходимо научиться контролировать себя. С этой целью, я полагаю, тебе нужно изучить искусство концентрации.
Гарри вежливо выразил сомнения по этому поводу и поведал Дамблдору о том, как однажды в задумчивости он едва не распылил ко всем чертям собственный дом. Директора эта грустная история совсем не смутила.
- Для начала, Гарри, ты будешь принимать слабое притупляющее зелье, которое позволит твоим эмоциям быть не такими острыми. Северус будет готовить его для тебя. После его приёма ты будешь учиться основам медитации и расслабления. Могу только предполагать, о чём ты думал тогда, но теперь ты должен будешь размышлять о собственной магии, Гарри. Неважно, кому она принадлежала раньше, теперь она - часть тебя, и тебе необходимо принять это. Ты попробуешь поладить с ней, Гарри. У тебя просто нет
