существо во всём доме. Часть души Вольдеморта находится в Гарри, обеспечивает эту необычайную легилиментивную связь между ними… и пока часть души Вольдеморта - в Гарри, Тёмный лорд не может умереть.
- Значит, мальчик должен погибнуть? - тихо спросил Снейп.
- Тёмный лорд должен сам… сделать это. Это главное условие.
- Вы растили его все эти годы, как свинью на убой, - Снейп говорил на удивление хладнокровно. - Вы лишали его всех привязанностей, чтобы он умер без колебаний. Теперь я понимаю, почему Вы так спокойно отнеслись к тому, что он попал в Слизерин - Вы знали, что его там ждёт.
- Я не мог знать, что ждёт Гарри, Северус. Я не провидец… к сожалению, - Дамблдор сцепил руки за спиной и быстрее заходил по кабинету. - Всё, что я знаю - так это то, что Гарри должен умереть.
- Но…
- Ты расскажешь ему об этом, Северус. Я надеюсь на тебя.
- Будьте Вы прокляты, - сказал Снейп…
Гарри выдрался из чужих воспоминаний, тяжёлых и вязких, как застывающий гудрон свежего асфальта; жадно вдохнул чистый, слегка пахнущий жарой и пылью воздух и разжал руку, сообразив, что на запястье Снейпа останутся синяки.
- И что будет дальше? - Гарри чувствовал себя персонажем идиотской мелодрамы, поверив воспоминанию сразу же, безоговорочно. - Он убьёт меня. А кто убьёт его?
- Возможно, господин директор подумал, что потом всё сопротивление разом выпустит в Тёмного лорда по Аваде, - Снейп раздражённо дёрнул плечом. - Глядишь, хоть одна да попадёт. А может, рассчитывал выпихнуть тебя с того света обратно, чтобы ты закончил свою работу. Не знаю.
- Почему ты не сказал мне раньше?
- Кто я такой, чтобы портить тебе последние дни рядом с братом и сыном?
- Если бы ты их испортил, я бы не строил идиотских неосуществимых планов, - Гарри отвернулся от зельевара и вгляделся в бесконечную армию. Где-то там ходит вторая половина его души, хе…
- Я…
- Не говори ничего. Дай мне подумать.
- Хорошо.
- С кем ты оставил Блейза?
- С мадам Помфри.
- Понятно. Пожалуйста, дай мне подумать… одному.
В голове у Гарри было пусто и легко; звонко-звонко, как будто весенний ветер выдул из черепной коробки всё содержимое и наполнил её запахом весенних цветов, шёпотом ручья и прочими невесомыми благоглупостями.
Он должен умереть. Наверно, это будет не больно: Вольдеморт не станет на этот раз затевать игру в кошки-мышки - для этого он слишком часто упускал из когтей досадно шуструю мышку.
Он уже умирал прежде - на шестом курсе, умирал каждый день по многу раз, обмирая от страха, пряча в подушку злые слёзы, задыхаясь без привычной дозы обезболивающего - обособливающего от реальности. Он умер тогда несколько сотен раз, и не боялся теперь ещё одного раза; одного-единственного - какая мелочь! Страх ушёл из Гарри тогда, когда единственной причиной жить стало не желание дышать, пить есть, думать, двигаться, колдовать, а осознание того, что в этом мире есть те, кому он нужен.
Он умирал несколько недель назад, сгорая в собственном огне - отключив инстинкт самосохранения, утопая в своей вине; и вернулся, когда на пылающую кожу упали слёзы того, кто всё ещё любил его.
Он много раз уже был мёртв - стоит ли поднимать шум из-за того, что к внушительному числу смертей добавится единичка?
Гарри чувствовал себя лёгким, как воздушный шарик; он взлетел бы в нежно-голубое небо, не превращаясь в дракона, прямо с ограды смотровой площадки Астрономической башни, но что-то всё ещё держало его здесь, на холодном щелястом камне.
Он должен умереть.
Но больше никто - не должен. По крайней мере, никто из тех, кто доверил ему свои жизни. Даже если он не научился бережно обращаться со своей, сохранить чужие жизни он обязан.
Последней битвы не будет - будет последняя встреча кошки и мышки, шестнадцать лет потративших на погони и стычки. На этой встрече мышка скажет кошке: на, жри меня - не подавись только.
И кошка послушно проглотит мышь одним движением мышц глотки; всю разом, от с вызовом встопорщенных усов до кончика подрагивающего тонкого хвоста.
А потом мышка изнутри распорет кошачье ненасытное брюхо и захлебнётся кровью и болью - своими и чужими.
- Я хотел бы сказать вам всем, что последней битвы не будет, - Гарри стоял на учительском столе, и никто не посмел упрекнуть его за это. - Я пойду к Вольдеморту без кого-либо из вас. И он меня убьёт. Тихо! Тихо, я сказал! Это часть плана. Поверьте, что так надо. Если он не убьёт меня, мы никогда от него не избавимся. Он будет возрождаться снова и снова. Поэтому я пойду к нему, и он убьёт меня. А потом… потом события будут развиваться непредсказуемо. И единственное, о чём я вас прошу - ни в коем случае не выходить из замка, а также не спускаться на первый этаж после этой моей речи. Это очень важно. Я хочу, чтобы вы все жили - я настаиваю на этом! - и поэтому вы должны все до единого собраться в гостиных и ждать. Ждать до тех пор, пока не случится что-то, чего вы не ждёте. Запомните, пока защита Хогвартса не рухнула - вы не должны вступать в бой. Вы не должны выходит из замка ни под каким видом. Даже если Вольдеморт начнёт жарить моё тело на костре у ворот - не делайте ничего. Защита завязана на меня, и если она держится - значит, часть меня ещё жива, как бы это ни выглядело со стороны. Ориентируйтесь на это, и ни на что больше. И заклинаю вас всеми святыми - сразу же уходите в гостиные. Не показывайтесь на первом этаже и в холле. Не выходите во двор и тем более за пределы двора. Всем всё понятно?
- Гарри! - Ли Джордан вскочил на скамью. - Ты всё тут так замечательно расписал - что мы должны, как крысы, прятаться за твоей спиной, пока ты платишь своей жизнью за наши… но ты не забыл наш девиз? Даже если ты запретишь нам…
Зал хором подхватил давно выученное наизусть продолжение:
- Мы всё равно будем сражаться за тебя!
Гарри поднял руку, призывая к тишине.
- А я больше не командир, - сообщил он с полуулыбкой. - Я разве сказал - приказываю? Я прошу. Я заклинаю. Я умоляю. Но я больше не командир. Война закончится сегодня, так или иначе, а командиры нужны на войне. Я слагаю с себя обязанности главнокомандующего сопротивлением, основателя Эй-Пи и все другие прочие. Полагаю, это позволительно человеку, который собирается сегодня умереть… Я прошу вас и надеюсь, что вы выполните мою просьбу. Потому что иначе умру не только я, а и все вы тоже.
- По-твоему, мы должны бросить тебя умирать?!.. - Ли захлебнулся собственным гневом, впервые в жизни не найдя нужных слов.
- Иногда, - терпеливо сказал Гарри, - самый большой подвиг - это не ринуться очертя голову в драку, а просто подождать, как бы тяжко при этом ни было. Бездействие требует больше сил, чем действие, согласен. Если вам не жалко сил для меня, вы не пойдёте на битву, что бы ни происходило за стенами Хогвартса. Я всё сказал.
Гарри соскользнул со стола на пол - соприкосновение с каменным полом отозвалось мгновенной тупой болью в ступнях - и пошёл к выходу из Большого зала, сопровождаемый гробовым молчанием. Шаги гулко отдавались в тишине - в последний раз?..
- Гарри, может, всё-таки… - не выдержала Гермиона.
- Нет, - отрезал Гарри.
Они разошлись по гостиным неохотно; Гарри всей кожей чувствовал их обиду и недоверие. Пусть не верят, лишь бы жили. Лишь бы не сунулись в ближайшие десять минут на первый этаж и в холл.
Прикрыв глаза, Гарри следил, как последние сгустки обиды скрываются в гостиных; как они слегка успокаиваются, переступив знакомый порог. Сейчас начнут обсуждать его слова и решат, что он просто свихнулся, и его надо остановить… значит, он должен теперь действовать быстро.
- Что вообще здесь происходит? Почему школа в осаде? Они там что, совсем сошли с ума?!
Гарри некогда было отвечать на справедливое возмущение Плаксы Миртл; он склонился к крану и
