- У тебя есть способности. Сам подумай, кого мне ещё просить? Не детей же, которых я в этом году учила правильно наносить мазь от синяков.
- Если Вы считаете, что так надо, то я не против, - пожал плечами Гарри. - Постараюсь если не помочь, то хотя бы не навредить.
* * *
Возвращаться в подземелья было откровенно страшно. Слишком много с ними было связано воспоминаний; слишком много и боли, и радости. В спальне, где ему предстояло снова жить, он ласкал и насиловал, блевал кровью на ковёр, швырялся заклинаниями, писал длинные эссе, видел кошмары, писал письма. Здесь в сундуке под его кроватью хранилась тёмно-серая рубашка, слабо пахнущая одеколоном Блейза, и набор материальных заклинаний от близнецов. Он мог бы с точностью до сантиметра указать, куда именно впечатало Малфоя на первом курсе, когда нежданно-негаданно сработал беспалочковый Ступефай, и в каких именно местах он судорожно царапал ковёр, умирая от яда на четвёртом курсе.
Ему не хотелось обратно.
- Гарри, ты собираешься вниз, или так и просидишь на кровати до вечера? - Кевин, питавший, на взгляд Гарри, чрезмерную для гриффиндорца любовь к подземельям, не испытывал подобных сомнений.
- Собираюсь, - Гарри нехотя встал. - Кевин…
- Что?
- Давай переселимся в спальню мальчиков шестого курса. Там всё равно сейчас никого.
Кевин секунд десять внимательно смотрел на Гарри, а затем, Мерлин знает что углядев, кивнул.
- Я перетащу туда твои вещи из старой спальни, ты не против?
- Ничуть, - отозвался Гарри благодарно.
Среди всех черт, отличавших Кевина от Гарри, последний больше всего поражался хозяйственности. Младший Поттер умел реорганизовать быт до уюта при помощи нехитрых подручных средств за полчаса; для него не составляло труда поддерживать порядок - мимоходом, не заморачиваясь и не делая трагедии из необходимости складывать книги в аккуратную стопку и писать без клякс. Более того, Кевин ненавязчиво наводил порядок каждый день, не позволяя спальне обрасти грязной одеждой, исписанным пергаментом и пустыми чашками из-под какао; здесь, в Хогвартсе, это было необязательно, потому что имелись эльфы, но Кевин всё равно убирал. Как он объяснил, после смерти Седрика тётя Сесилия мало обращала внимания на домашнее хозяйство, а домовых эльфов у чистокровного, но небогатого семейства Диггори не имелось; и единственным, кому было не всё равно, что в углах неделями копится пыль, а в раковине - немытая посуда, был сам Кевин.
Гарри молча клялся себе, что в их будущем доме они, если не обзаведутся эльфом, будут поровну делить все обязанности; но сейчас, пока они переселялись из одной спальни в другую, Гарри был несказанно рад возможности забраться с ногами на кровать и послушать, как шуршит в пальцах извещение от Билла, пока Кевин деловито устраивал вещи на новых местах, раздёргивал пологи новых кроватей и вполголоса объяснял что-то явившемуся на первый зов Добби.
- Вот, возьми, - Гарри вдрогнул, когда ему сунули под нос кружку с какао, которая сошла бы по размерам за ведро. Ну хотя бы такое ведёрко, с каким дети возятся в песочнице. - На тебе лица нет.
- Ты думаешь, я найду себе какое-нибудь лицо в этой кружке?
- Посмотрим. Пей давай. Наверняка ведь тренировки побежишь устраивать сразу же.
- Неплохо бы, кстати. Без меня у них вряд ли повысился бы уровень… - Гарри глотнул какао и обнял кружку озябшими ладонями.
- Сириус и Ремус вели занятия. И другие тоже. Вся Эй-Пи остальных строила... те, кто жив остался, конечно.
- Ты зовёшь Сириуса и Ремуса по именам?
- Они сами предложили, ну я и подумал, зачем выговаривать постоянно «мистер Блэк» и «мистер Люпин»… ты против?
- Нет, просто спросил.
* * *
В живых осталось куда больше из первой волны Эй-Пи, чем Гарри казалось после всей той крови, что он видел в Литтл-Уингинге. Не хватало Майкла, Рона и близнецов; Джинни тоже не было в строю, но она и так не тренировалась с тех самых пор, как все узнали о беременности. Прочие сейчас сидели на всё тех же подушках, которые Выручай-комната выдавала для занятий третий год подряд, и слушали своего командира.
- Скорее всего, - негромко говорил Гарри, - масштабных битв нам больше не предстоит. Если только одна, окончательная. Нас слишком мало, чтобы мы смогли переломить что-то в отдельных стычках, поэтому наша задача сейчас - подготовиться к последнему сражению. Я хочу, чтобы каждый из вас сумел продержаться до того момента, когда станет окончательно ясно, кто победил - я или Вольдеморт. Если получится, то и куда как дольше…
- Командир, можно спросить? - Ханна нервозно вертела в руках палочку.
- Спрашивай.
- Почему мы проиграли в последний раз?
Вопрос повис в воздухе дамокловым мечом.
- Почему, командир? - повторила Сьюзен.
- Потому что нас было меньше в сотни раз.
- Но ведь мы правы! - возмущённо вскрикнул Эрни.
- Послушайте, - Гарри с тоской обвёл взглядом свой «Внутренний круг», - возможно, то, что я сейчас скажу, окажется для вас неприятным откровением, но, тем не менее, это так. Когда дело доходит до смертей, не бывает правых и виноватых. Есть только живые и мёртвые. Не имеет значения, за что ты борешься; важно только, как ты это делаешь. В этой войне - как и в любой другой - нет ни Света, ни Тьмы, ни ещё каких-нибудь трескучих категорий. Есть две стороны, которые дерутся за право жить. И всё. Осознание собственной правоты не поможет тебе блокировать Аваду или не чувствовать боли под Круцио.
- То есть… нет никакой разницы, на какой стороне быть, так, что ли?
- Если бы разницы не было, то Вольдеморту не потребовалось бы даже затевать войну. Я говорю только о том, что прикладного смысла то, во что ты веришь, не имеет. Оно может только поддержать тебя морально; иногда - помочь принять решение, о котором потом не будешь сожалеть. Но в бою имеют значение только навыки, реакция и решительность. Ими-то мы и занимаемся третий год.
- Но что будет дальше? - этот вопрос очень волновал Гермиону. - Дальше-то что? Мы проиграли, мы не можем больше противостоять Вольдеморту - у нас чудовищные потери…
На последнем слове её голос дрогнул. Гарри загнал в дальний угол неуместное воспоминание о Роне и сказал:
- Мы на финишной прямой. Пока ситуация патовая: Хогвартс ему не взять, и мы отсюда просто так не вылезем. До финальной разборки между мной и Вольдемортом осталось немного. А потом всё будет зависеть от результата.
- Командир… ты ведь победишь? - Деннис задал этот вопрос так умоляюще, словно слова, которые Гарри произнесёт в ответ, могли и в самом деле на что-то повлиять.
- Обязательно. У меня здесь брат и много других дел… я не планирую умирать.
От собственной вины всё равно не сбежишь, на том свете или на этом.
- А теперь, если больше вопросов нет, берём палочки и начинаем тренировку. Совсем обленились без меня, да?
Возмущённо-отрицательный хор почти заставил Гарри ухмыльнуться.
* * *
Три вязкие капли сока чернотравки упали в котёл - медленно и вальяжно, словно делали Гарри одолжение; он поспешно отставил флакон в сторону и по одному перекидал в готовящееся зелье заранее нарезанные корни эвкалипта. Зелье почти загустело, запузырилось, как лужи в дождь; Гарри медным черпаком помешивал его, беззвучно считая круги по часовой стрелке и против.
Вот оно и снова жидкое, почти как вода. Гарри всыпал жучиных глаз, не отмеряя количество на миниатюрных серебряных весах - он и так чувствовал, сколько их нужно, по запаху, по маслянистой плёнке
