прильнула к моим губам. Я почувствовал, как рука Дианы скользит по моей спине вниз, и успел перехватить ее, прежде чем она нащупала магнитофон. Выскользнув из объятий, я незаметно нажал кнопку записи.
— Зачем ты это сделала? Зачем тебе понадобилось убивать мою жену?
Она молча улыбнулась и снова попыталась поцеловать меня. На этот раз я принял игру и страстно приник к ее губам. Господи, я едва не блеванул.
— Бобби, я так соскучилась по тебе. С тех пор, как ты меня бросил, только о тебе и мечтаю. Видела тебя в каждом мужчине, с которым встречалась. А потом мне предложили тут работу, и я не выдержала. И теперь, когда твоей жены больше нет, ничто нам не помешает.
Ей предложили работу? Погодите-ка, тут что-то не так. Я пристально посмотрел на нее. Да, что-то не так. Но я не мог понять, в чем дело, и просто повторил свой вопрос:
— Но убивать-то зачем?
— Господи, Бобби, разве не ясно? Она же стояла между нами.
Она произнесла это на удивление невозмутимо.
— Ведь ты могла убить и меня.
— Но ты выжил. Значит, судьбе было угодно, чтобы ты стал моим.
В голове у меня что-то щелкнуло. Как будто прорвало плотину. Я отпихнул ее и заорал:
— Убийца! Ты угробила мою жену, и я тебя прикончу!
Лицо Дианы исказилось от страха. Но она, видимо, была готова к такому обороту дела. Потому что я нарвался на здоровенный кухонный нож. Намерения Дианы не вызывали сомнений: она хотела проткнуть мне брюхо. К счастью, моя злость оказалась сильнее, чем ее страх и безумие. Диана успела пырнуть меня, но только оцарапала кожу. Я схватил ее за руку и рванул влево. Тонкое запястье хрустнуло и сломалось, как сухая щепка. Нож вывалился. Я ударил Диану правой ногой в пах. Будь она мужчиной, ущерб оказался бы куда серьезнее, но, так или иначе, мне хватило времени, чтобы завладеть ножом. Я машинально занес правую руку, и в этот миг Диана ринулась на меня, норовя расцарапать ногтями лицо. Лезвие ножа вошло ей прямо в горло. Она захрипела, попятилась и опустилась на пол. Кровь ударила струей. Я стоял и смотрел, как жизнь покидает ее тело.
— Господи, Бобби, что ты наделал? — раздался за спиной знакомый голос.
Я резко обернулся и — оказался лицом к лицу с Дианой Маккормик. Я только что убил Дон. Но, может быть, в этом и состоял замысел Дианы? Может быть…
— О, боже, — повторила Диана, глядя на умирающую сестру. Ее карие глаза наполнились слезами. Да, да, я обязан был заметить, что у женщины, которую я зарезал, глаза зеленые, но ярость и горе лишили меня разума.
— Я же пыталась тебя предупредить, Бобби. Моя сестра сошла с ума. Она бредила о тебе как одержимая. А потом она каким-то образом выяснила, где ты. Я хотела остановить ее, звонила тебе, но вы с женой бросали трубку. — Диана опустилась на пол рядом с Дон, взяла ее голову и положила к себе на колени. Кровь тотчас залила ее джинсы. — А вчера она позвонила мне и сказала, что уж теперь-то наверняка завладеет тобой. Это она убила твою жену. О Бобби, я так сожалею…
Стивен Кинг
ПЯТАЯ ЧЕТВЕРТУШКА
Перевод с английского: Виктор Вебер
Рисунок: Игорь Гончарук
Я припарковал свою колымагу за углом и, посидев немного в темноте, вылез из кабины. Револьвер 45 -го калибра в наплечной кобуре прижимался к моей грудной клетке, словно кулак. Он принадлежал Барни, и меня это радовало — затеянное мною послужит торжеству справедливости.
Дом Кинана, чудовище с немыслимыми башенками, расползшееся на четверть акра, окружал железный забор. Ворота, как я и рассчитывал, были открытыми. Открытым Кинан оставил и гараж. В темноте я различил силуэт черной «импалы». Тронул заднюю дверцу — не заперта. Я влез в машину, устроился на заднем сиденье и затих.
Ожидание затянулось. И времени на раздумья мне хватило. А думал я главным образом о Барни. О том, как он выглядел в той маленькой лодке, когда я его нашел, как смотрел на меня, пока бессвязные звуки слетали с его губ. Двое суток его носило по морю, и цветом кожи он напоминал свежесваренного лобстера. А на животе, в том месте, куда попала пуля, запеклась черная кровь. Ему повезло — он все-таки сумел добраться до коттеджа, все-таки смог хоть что-то сказать.
Когда он умер, я вернулся в лодку, нашел его револьвер 45-го калибра в маленьком рундуке. Потом отбуксировал лодку на глубину и затопил. Если б мне пришлось писать эпитафию на его надгробии, я бы написал, что простофили рождаются каждую минуту. И большинство из них — хорошие ребята… такие, как Барни. Но я не стал сочинять эпитафии, а начал разыскивать тех, кто замочил его. Настырность — не самая худшая черта характера. Вот я и оказался в гараже Кинана…
Наконец подъездную дорожку осветили фары. По звуку мотора я определил, что это старый «фольксваген». Водитель повернул ключ зажигания и вылез. Открылась входная дверь.
— Сержант! — крикнул Кинан. — Ты припозднился. Заходи, пропустим по стаканчику.
Я направил на них ствол:
— Стоять!
Сержант уже поднялся на три ступеньки. Кинан вышел на крыльцо, чтобы встретить его и проводить в дом. Их силуэты четко прорисовывались в свете, падающем из двери. Едва ли они видели меня, а вот револьвер, скорее всего, видели.
— Кто ты такой, черт бы тебя побрал? — спросил Кинан.
— Только шевельнись! — ответил я и осторожно выскользнул из «импалы». — Проделаю в каждом по дыре, через которую можно будет смотреть телевизор.
Сержант посмотрел на меня через плечо. Рука его ползла к лацкану двубортного пиджака.
— Руки вверх! А теперь спускайтесь.
Они спустились, и в свете лампы я разглядел их лица. Кинан выглядел испуганным, а Сержант словно слушал лекцию об особенностях технического осмотра мотоцикла. Возможно, именно он уложил Барни.
— Лицом к стене. Оба.
— Если тебе нужны деньги… — начал Кинан.
Я рассмеялся:
