Так как же все-таки убить человека, не встречаясь с ним?
И тут Хеттингера осенило. Он широко улыбнулся. Так улыбаются люди, нашедшие выход из чрезвычайно сложной ситуации.
В тот день Хеттингер вышел из кабинета в полдень. В банк не пошел, зато заглянул в магазин химических реактивов, галантерейную лавку и несколько аптек. В каждом месте он делал лишь одну покупку.
Бомбу он сделал в кабинке общественного туалета. Корпусом послужила коробка из-под сигар, а основным компонентом — нитроглицерин, химическое вещество, которое взрывается при малейшем толчке. Хеттингер позаботился о том, чтобы взрыв обязательно произошел при снятии крышки. Коробка, конечно же, взорвалась бы и в том случае, если б ее не открыли, а уронили.
Готовую бомбу Майрон положил в бумажный пакет и отнес в камеру хранения станции «Таймс- сквер». Конверт с ключом для мистера Джордана оставил в отеле «Блэкмор». Вернулся в свой кабинет. На двадцать минут позже обычного.
Во второй половине дня с работой у него не заладилось. Он скрупулезно записал сегодняшние расходы на ту самую страницу, что отвел мистеру Джордану, улыбнулся при мысли, что утром сможет подвести черту и закрыть этот счет. Но потрудиться на благо клиентов ему не удалось. Он сидел и восторгался найденным решением.
Бомба не могла его подвести. Нитроглицерина Хеттингер не пожалел. Его количества вполне хватало для того, чтобы разнести в клочья не только мистера Джордана, но и все, что находилось в радиусе двадцати ярдов от эпицентра взрыва. Конечно, могли погибнуть и другие люди. Такая вероятность существовала. Если, к примеру, у шантажиста хватит ума вскрыть коробку из-под сигар в подземке. Или он ее выронит.
Однако Хеттингера особо и не волновало, сколько жизней унесет с собой в могилу мистер Джордан. Безвременная гибель этих мужчин, женщин, детей не имела к нему ни малейшего отношения. Он знал только одно: смерть мистера Джордана означала жизнь для Майрона Хеттингера. А все остальное — сущие пустяки.
В пять часов Хеттингер поднялся из-за стола. Вышел из кабинета, спустился вниз, постоял на тротуаре. Домой идти не хотелось. Все-таки он разрешил неразрешимую проблему. Такой успех следовало отпраздновать.
Вечер с Элеонор на праздник не тянул. Для этих целей куда больше подходила Шейла. Однако ему ужасно не хотелось нарушать заведенный порядок. В квартире Шейлы он бывал по понедельникам и пятницам. В остальные рабочие дни ехал домой.
Правда, в этот день заведенный порядок один раз он уже нарушил: вместо денег положил в пакет бомбу. Как говорится, лиха беда начало.
Жене он позвонил из телефона-автомата:
— Я задержусь в городе на несколько часов. Раньше позвонить не мог. Возникло неотложное дело.
Элеонор не поинтересовалась, какое именно. Как и положено идеальной жене. Сказала, что любит его, что, скорее всего, соответствовало действительности. Он ответил, что любит ее. Конечно же, солгал. Повесил трубку, поймал такси, попросил водителя отвезти его на Западную 73-ю улицу.
Шейла жила на третьем этаже четырехэтажного кирпичного дома. Лифта не было. Хеттингер преодолел два пролета не очень крутой лестницы, постучал в дверь. Никакой реакции не последовало. Тогда он позвонил, что делал крайне редко.
Если б такое случилось в понедельник или пятницу, Майрон Хеттингер наверняка бы обиделся. Но он пришел в четверг, без предупреждения, а потому отсутствие Шейлы не вызвало у него отрицательных эмоций.
Естественно, у него был ключ. Если мужчина оплачивает квартиру любовницы, у него всегда есть ключ. Хеттингер отпер дверь и вошел. Найдя бутылку шотландского, плеснул виски в стакан (по понедельникам и пятницам виски наливала ему Шейла). Сел в удобное кресло и потягивал виски, дожидаясь прихода Шейлы.
В кресло Хеттингер уселся без двадцати шесть. А в двадцать минут седьмого услышал шаги на лестнице, потом звук открываемой двери. Открыл было рот, чтобы крикнуть: «Привет», — но в последний момент передумал. Решил удивить ее.
И удивил.
Дверь открылась. Шейла Бикс, миниатюрная блондинка, впорхнула в комнату. Танцующей походкой, со сверкающими глазами. И разведенными в стороны руками. Для равновесия, потому что у нее на голове лежал небольшой бумажный пакет.
Хеттингеру потребовались доли секунды, чтобы узнать пакет. У Шейлы столько же времени ушло на то, чтобы заметить Майрона. Оба отреагировали мгновенно. Хеттингер, как и положено аудитору, сложил два и два. То же самое удалось и Шейле, только она получила неправильный ответ.
Хеттингер попытался сделать все и сразу. Выскочить из комнаты. Удержать пакет на том месте, где он и лежал, то есть на голове Шейлы. И, наконец, поймать пакет до того, как он упадет на пол. Ибо Шейла в ужасе отпрянула назад и пакет соскользнул с ее головы.
Рывок Хеттингеру удался. Он бросился вперед с невероятной быстротой. Вытянул руки, чтобы схватить падающую коробку из-под сигар.
Громыхнул взрыв, но Майрон Хеттингер услышал лишь его первый аккорд.
Дарси Л. Чампьон
МАДАМ УБИЙЦА
Перевод с английского: Илан Полоцк
Рисунок: Игорь Гончарук
Отец девочки был иллюзионистом, и кульминация его номера наступала в тот момент, когда он укладывал голову своей ассистентки — матери Белл — на колоду и спускал нож портативной гильотины. Синтетическая кровь совершенно реалистически заливала всю сцену, а отрубленная голова с жутким загробным стуком падала в плетеную корзину. Это производило ошеломительное впечатление на аудиторию, и зрители оставались сидеть с открытыми ртами.
Прошло не так много времени, и девочка придумала пьеску для себя. Сюжет ее был незамысловат, а из действующих лиц участвовали только кукла и тесак. Крошка Белл отрубала головы всем куклам, которые попадали ей в ручки.
В те годы мир не подозревал о существовании Зигмунда Фрейда. Никто не слышал о таком понятии, как психическая травма, и никто не мог представить, что лицезрение гильотины папеньки самым решающим образом скажется на всей дальнейшей жизни Белл — и на жизнях самое малое дюжины мужчин, хотя, не исключено, их могло быть и полсотни.
Отец Белл умер, когда она была совсем ребенком, и мать с дочерью поселились в Чикаго. Здесь
