Гарри видел, как Волдеморт приказывал Пожирателям, пытал людей и всячески старался проникнуть в министерство, в зал пророчеств. Вот и этой ночью щит Гарри треснул, и мальчик увидел, как огромная змея напала на Артура Уизли. К счастью, мужчину удалось спасти и отправить на лечение в больницу Святого Мунго. А все остальное семейство Уизли поселилось в доме, который Сириус отдал под штаб Ордена Феникса. Выяснив, что жизнь Артура Уизли находится в безопасности, Гарри почувствовал себя намного лучше. Однако было нечто, что никак не давало ему окончательно успокоится. Во-первых, когда Гарри рассказывал Дамблдору свой сон, директор попытался проникнуть в его мозги. И наотрез отказывался смотреть в глаза. А во-вторых, Гарри отлично помнил, что видел происходящее глазами змеи, которая напала на Артура Уизли. И это его очень пугало. Настолько, что он чуть было не сказал правду Дамблдору, когда тот задал соответствующий вопрос. Однако поразмыслив, Гарри решил сначала посоветоваться с герцогом. И, как только представилась такая возможность, вместе с Драко переправился по каминной сети в Норфолк-мэнор.
Глава 29
Повод для разговора был настолько серьезным, что Гарри медлить не стал. Когда он вкратце поведал прадеду о своих опасениях, тот настолько встревожился, что собрал целый консилиум. Сириус, Люциус, Снейп, Драко… все, кто был близок Гарри или мог дать ценный совет. Золотой Мальчик был взволнован, но постарался сухо и без эмоций изложить суть дела: несмотря на свои занятия окклюменцией, он не смог удержать щит, и провалился в сознание Волдеморта. Причем Гарри не был уверен, что сожалеет об этом, поскольку его оплошность спасла жизнь Артуру Уизли. Однако гораздо больше гриффиндорца тревожило даже не то, что он не может достойно противостоять Волдеморту, а то, что он видел происходящее глазами его змеи. Так, как будто был ею. А может… и правда был?
- Ты рассказал об этом Дамблдору? - поинтересовался Снейп.
- Нет. Я хотел сначала посоветоваться с Георгом. Понимаете, когда я разговаривал с директором, мне… мне… пару секунд казалось, что я - змея. Я чувствовал себя как змея… а когда я посмотрел на Дамблдора, шрам очень-очень сильно заболел… я хотел броситься на него!* Я боюсь… вдруг Волдеморт завладел мной? Вы говорили, что он хочет украсть оружие, которого у него не было в прошлый раз. Вдруг это оружие - я? - невольно съежился Гарри. От этой жуткой мысли по его венам словно заструился яд. Гарри похолодел, его бросило в пот. - Вдруг это я вчера ночью напал на мистера Уизли, Волдеморт заставил меня это сделать… Может быть, он и сейчас внутри меня? И слышит все мои мысли. *
- Успокойтесь, Поттер, никто в вас не вселялся! - прекратил панику Снейп в свойственной ему бесцеремонной манере. - Я прекрасно могу распознать признаки одержимости. Думаю, что и герцог с Люциусом тоже. То, что с вами случилось - это одно из свойств окклюменции. Полагаю, что Темный Лорд взломал ваш щит непроизвольно. Просто потому, что был сильно взволнован. Ваша связь настолько сильна, что порой работает независимо от вас. Именно поэтому я учил вас сдерживать эмоции. Я не хотел, чтобы Лорд видел, что происходит рядом с вами вашими глазами. Должен сказать, Поттер, что вы превзошли мои ожидания и оказались гораздо сдержаннее Сами-Знаете-Кого.
- Но я видел происходящее глазами змеи! - выпалил Гарри.
- Думаю, это потому, что глазами этой же змеи видел все происходящее и сам Лорд, - предположил Снейп. - В любом случае, Поттер, вы никак не могли быть этой змеей. Просто потому, что даже Темный Лорд не в силах преодолеть антиаппарационный барьер Хогвартса и перенести вас из школы в Лондон.
- Точно! Гермиона же говорила, что из Хогвартса нельзя аппарировать! - оживился Гарри, чувствуя изрядное облегчение.
- Прошу вас, Северус, не прекращайте занятий окклюменцией, - попросил Норфолк. - Я приглашаю вас провести Рождество в моем поместье. Разумеется, ваши дополнительные уроки с Гарри будут оплачены.
- Хорошо, - с явной неохотой вздохнул Снейп. - Но у нас еще одна проблема. Хагриду не удалось уговорить великанов. Они поддержат Темного Лорда. Нам необходимо подумать, что мы можем им противопоставить.
* * *
Несмотря на то, что Волдеморт усилил свою активность, это рождество было лучшим в жизни Гарри. Прежде всего потому, что у него теперь наконец-то был свой дом. И любящий его родственник. Вторым положительным моментом было присутствие рядом Драко, и то, что их чувства не нужно было скрывать. Приказы Амбридж, к счастью, распространялись только на школу. Так что Гарри и Драко могли наслаждаться обществом друг друга в свое удовольствие. Правда, получалось это только по ночам, так как Сириус продолжал заниматься с Гарри по ЗОТИ и этике, герцог преподавал правнуку зелья и языки, а Снейп с усиленным рвением обучал его окклюменции. Иногда Гарри так выматывался, что все, на что его хватало - это упасть и уснуть, что влекло за собой утреннее недовольное ворчание Драко. Впрочем, настроение слизеринца исправлялось после первого же поцелуя. Особенно если к нему добавлялись любимые пирожные блондина. Гарри с умилением смотрел на поглощающего в неимоверных количествах сладости Малфоя, и чувствовал, что просто тает от нежности. Когда Драко не ехидничал и не злился, он был настолько милым, что его просто хотелось зацеловать. И Гарри никогда не отказывал себе в этом удовольствии.
- Гарри, прибыл наш подарок для Малфоев! - сообщил Сириус, вырывая его из сладких грез.
- Я хочу посмотреть, что получилось! - оживился Золотой Мальчик. Блэк достал магический стеклянный футляр и открыл его. - Мерлин великий! - благоговейно прошептал Гарри, увидев две розы.
Даже на самый первый, поверхностный взгляд было видно, что над ними явно поработали магически. Это уже были не просто розы - произведения искусства. Стебель и шипы казались выточенными изо льда, абсолютно белые листья подернуты по краям инеем, а огромный бутон был платинового-белого цвета. Это был идеал. Совершенство. Ледяная, изысканная красота. Казалось, любого, кто возьмет в руки эту розу, обожжет холодом.
- Как эти цветы похожи на Малфоев, - благоговейно прошептал Гарри.
- Ты сюда посмотри, - довольно хмыкнул Сириус, переворачивая цветок. На цветоножке изящной россыпью кристаллов Сваровски был нанесен герб Малфоев.
- Идеально! - признал гриффиндорец.
- Эти цветы нужно только воткнуть в землю, и они пустят корни и дадут потомство. Малфои станут обладателями единственных в мире фамильных роз.
- Им должно это понравится! - фыркнул Гарри. - Драко, во всяком случае, любит быть единственным, неповторимым и уникальным. Ко мне тут как-то клеилась Чу Чэнг. И ты знаешь, что ей сказал Драко? «Как ты можешь надеяться, что Поттер обратит на кого-то внимание, если у него есть я? Таких как ты - миллион. А Малфои - это эксклюзив». Правда, это не помогло мне потом избежать сцены ревности.
- Люциус еще хуже, - вздохнул Сириус. - Иногда я готов его просто убить за его надменное «я же Малфой» по поводу и без повода. Иногда мне даже хочется, чтобы он чуть-чуть меньше был… Малфоем.
- И тем не менее, мы потворствуем их эго, - хмыкнул Гарри, осторожно возвращая цветы в магический стеклянный футляр. - Ну что, подарим розы обоим Малфоям одновременно? - нетерпеливо поинтересовался он.
- Неплохая идея, - кивнул Сириус. С тех пор, как он, согласно традиции, спросил у Люциуса разрешения подарить ему ОСОБЫЙ подарок, тот достал его до печенок своим любопытством. Оказалось, что даже Малфоям подобные подарки преподносили исключительно редко. А потому Люциус просто сгорал от нетерпения.
Доведенные собственным любопытством чуть ли не до нервного срыва, оба Малфоя уже не столько радовались грядущему подарку, сколько злились на скрытных гриффиндорцев. И Сириус, и Гарри мужественно молчали, не отвечая ни на какие вопросы. Даже в постели. И Малфоев это довольно сильно задевало, поскольку (обычно) никто не мог устоять перед их сногсшибательной внешностью. Поэтому когда Гарри и Сириус вошли в большой зал, их встретили две одинаково хмурые физиономии. Драко и Люциус были настолько похожи, и настолько прекрасны в своем гневе, что Гарри невольно залюбовался ими обоими. Малфой-младший выражал свое нетерпение более явно, постоянно хмурясь и нетерпеливо притоптывая. Старший сохранял надменную маску, и только пальцы, судорожно сжимавшие трость,
