Газибо

мы немедленно зачехлились и выступили британским маневром:
ни с кем не простясь,
а поскольку почтовые части, простите за кводлибет,
частью были уже разбиты, а частью расформированны,
я затем не имел о ней никаких известий

69

и тем не менее мне регулярно снится,
что то же, что стало с той несчастливой вдовою, случилось с моей:
вышло, якобы, так, что она до того огорчилась невзгодами,
что обернулась реальной мухой,
и муха эта, считайте — моя вдова,
по причине всечасных баталий не навещаемая вашим покорным уж много лет,
прилетает в отдел пособий и, будто кому-то в пику,
на стеклах ламп, стеклах окон, на линзах очков человеческих
все какую-то сарабанду пляшет

70

и что любопытно:
что первый раз то видение было мне накануне нашего злополучного рейда:
вещий, по трезвому разуменью, сон,
но тогда он представился мне не более, чем химеризмом,
ведь кроме, как говорится, записи в книге венчаний,
нас с нею связывала взаимность такого свойства,
что было бы просто смешно подумать, что что-то там
может нас по-настоящему разлучить, в смысле, надолго,
а уж навсегда и совсем курьезно

71

и все ж таки из-за этой мухи,
из-за ее непотребной пляски
мне сделалось за жену и за нашу с ней будущность страшно не по себе:
я проснулся, хотел успокоиться экзерсисами:
не сбылось:
гварнери мой явственно не в духах, не строит:
должно быть, денщик говорит, от сырости,
местность-то, дескать, во мгле вся

72

признаться, я не сторонник поздних гуляний, тем более кавалькад,
ну их, право,
в конце концов ночью, даже на самой потешной войне, лучше спать, чем куражиться,
только что ж мне при этакой-то бессоннице
и во избежание пущей скорби тут было делать, как не будить дударей:
други, ангелы,
отчего бы нам этой тусклой порой не проехать верхами вдоль укреплений противника
и концертом щемящей музыки оного не умилить,
и:
марш-марш заливными некошенными,
марш-марш

73

и покуда, наяривая радецкого, копытили долом,
все обстояло тре бьен,
но едва поскакали увалами и заиграли на память элизе,
подумать, той самой элизе, чья галльская бабка
сначала была приятельницей лакайля, потом клеро,
а после и молодому лаланду голову задурила,
что говорить, неровно дышала мамзель к звездочетам,
так значит, едва заиграли элизе,
туман исчез,
и ночь получилась такая лунная,
словно шопеновский си-минорный нахтштюк,
опус, если не ошибаюсь, двадцать какой-то,
и кончено:
нас обнаружили и:
шрапнелью, шрапнелью,
причем беспощадно, бесцеремонно,
вы помните, старина фагот, нашу нелепую гибель

74

йаволь, капитан,
только что есть нелепость в сравнении с музыкантской бравостью,
каковую мы несомненно явили,
мы все, начиная с вас и отсчитывая от той минуты,
когда, гарцуя перед штабной палаткой, вы задушевно воззвали к нам: шестикрылые, порысили с богом,
и первый же порысили, трубя

75