Наутро я приехала к восьми, в любимом клетчатом костюмчике «пепита». Надо сказать, что дисциплина в группе Лиозновой была потрясающей: когда Татьяна Михайловна приходила, все было готово к съемкам. Снимал фильм прекрасный оператор Петр Катаев. Она ему говорит: «Петя, тебе двести метров: все, что она будет делать, — снимай». Потом поговорила со мной, стараясь ввести в нужное состояние, стала расспрашивать о моей жизни. А у меня тогда был очень трудный момент: умерла мама, и я очень переживала. Проговорили мы где-то час. Она рассказала предысторию встречи героев. Меня загримировали, «подстарили» лет на десять. Она командует: «Мотор!», и мы снимаем сцену с прекрасным артистом Женей Лазаревым. Все получилось. Потом Татьяна Михайловна говорит: «А теперь смотри вправо, там будет сидеть Тихонов».
В тот день у Вячеслава Васильевича был выходной. Он очень устал от напряженных съемок, и было решено его не беспокоить. Но сцена у Шашковой не получалась: театральная актриса привыкла играть на партнера.
— Режиссер нервничает: «Ну что ты капризничаешь? Давай на Гензора или на меня играй». А я чуть не плачу: «Не могу! Мне нужны глаза „мужа“»!
И тут, прямо как в кино, открывается дверь кафе «Элефант» и входит Тихонов. Все, кто был в тот момент на съемочной площадке, вздрогнули от совпадения. Шашкова решила, что «это его Бог послал!», и сразу успокоилась. Оказывается, Тихонов от волнения и любопытства не смог усидеть дома: хотел увидеть глаза актрисы, с которой у него на экране будет молчаливый диалог.
— Он сел под камеру. И я мгновенно влюбилась в него! Так и должно было быть: я ведь актриса, и верю в предлагаемые обстоятельства. Не знаю, что получилось бы, если бы герой мне не понравился… Тихонов так мне помогал: он со-пе-ре-жи-вал! Когда я готова была улыбнуться или у меня наворачивались слезы, он слегка качал головой, призывая к сдержанности. Эти несколько минут я любила его безумно! Пережила целую жизнь.
Сцену отсняли, режиссер сказала привычное «Всем спасибо!», и Шашкову отправили домой. Все. Ее работа была закончена. Но на следующий день, когда снимали этот же эпизод с Тихоновым, он сказал: «Я не буду сниматься без Эллы».
— И я снова приехала. Сидела под камерой и вновь переживала то, что вчера.
Потом Татьяна Михайловна пригласила меня на просмотр чернового материала. Мы смотрели его с ней в маленьком зале на студии Горького. Музыки тогда еще не было. Смотрю на себя и совершенно себе не нравлюсь! Вышла расстроенная, говорю: «Какой ужас!» Я имела в виду себя, а Лиознова подумала, что я это об эпизоде, и обиделась. Так мы не поняли друг друга, и она не разговаривала со мной несколько лет.
Потом Микаэл Таривердиев, глядя на эту сцену, сядет к роялю и напишет музыку, которая идеально ляжет на действие, усиливая его драматизм.
В программе Леонида Парфенова, посвященной 25-летию создания любимого народного фильма, Татьяна Лиознова сказала, что «есть в нем две гениальные роли, достойные главных наград, сыгранные без единого слова: жена Штирлица и парень, который приводит ее на свидание к мужу. Их блестяще сыграли актеры Элеонора Шашкова и Евгений Лазарев». Парфенов подытожил: «Выйдя из кафе „Элефант“, они вошли в историю кино».
Потом многие упрекали создателей картины в некотором отступлении от правды жизни: эта «бессловесная сцена» была настолько наэлектризована эмоциями, что если бы за Штирлицем в тот момент следили, он бы, безусловно, был раскрыт. Но это детали, заметные только профессионалам. Зритель же полюбил этот фильм сразу и навсегда. И сколько бы раз ни показывали его по телевидению, прилипает к экранам, хотя прекрасно помнит все коллизии сюжета и наизусть знает реплики героев. Поэтому и «раскрашенную» версию картины приняли далеко не все: зачем «приукрашивать» то, что и так прекрасно?!
Когда в Киноцентре отмечали 70-летие Татьяны Лиозновой и 25-летие главного фильма ее жизни, то пригласили всех актеров, снявшихся в сериале, на сцену.
— Я тоже взбираюсь на сцену, а мне распорядитель говорит: «Нет-нет, вы посидите за кулисами». Все выступают, говорят Татьяне Михайловне прочувствованные слова… На заднике в этот момент дают стоп-кадры из фильма. А я все за кулисами… Мне кажется, что прошла целая вечность и вечер уже заканчивается. Тут мне стало совсем плоховато: зачем, думаю, меня позвали? Пошла в буфет, выпила пятьдесят граммов коньяка, опять вернулась за кулисы. А на мне шикарный костюм, и я речь заготовила… Наконец, режиссер вечера говорит: «Дайте пленку». И на экране идет эпизод с моим участием. Целиком. Тут объявляют: «Заслуженная артистка России, Заслуженный работник искусств Польши Элеонора Шашкова». Я выхожу, и зал аплодирует и встает… У меня в горле ком, вся речь вылетела из головы. Стою, на глазах слезы, слова не могу вымолвить… Тут подбегает Вячеслав Васильевич с огромным букетом, который ему вручили раньше, и говорит в микрофон: «Это моя самая любимая жена!» — и дарит мне цветы. Зал хлопает, я чуть не расплакалась. Все поняли, что это уж точно не по сценарию.
И хотя «Семнадцать мгновений весны» сразу стал всенародно любимым, «дивидендов» с этого Элеонора Петровна никаких не получила. Даже в родном театре им. Вахтангова ее практически никто с успехом не поздравил. Как печально замечает актриса по этому поводу: «Как-то не принято у нас радоваться удачам коллег…»
— Если честно, я тогда думала, что это всего лишь проходной эпизод. Тем более что первые десять лет меня никто не узнавал. Потом, когда я по возрасту стала подходить к тому образу, меня стали узнавать. И что интересно, не по большим работам в телесериале «Тени исчезают в полдень» или по «Ошибке резидента», а именно по этой.
У меня не получилось посмотреть премьерный показ фильма. Я увидела его через несколько лет, и смотрела абсолютно абстрагировано: «чужое лицо», какая-то посторонняя женщина. Только на третий-четвертый раз я стала сопоставлять «ее» с собой, а на пятый — сама прослезилась.
Ее потом стали приглашать на роли «с молчанием». Но она отказывалась, понимая, «что лучше уже не сделаю».
Но далеко не все также оценивали ее работу в этом фильме. Когда она решила вступить в Союз кинематографистов, то для приемной комиссии выбрала эпизод из «Семнадцати мгновений весны».
— Одна из народных артисток, возглавлявшая комиссию, сказала: «Мы не можем принять эту актрису в члены Союза: она не говорит с экрана ни слова». И меня не приняли.
Об этом можно было бы вспомнить, как о курьезе, если бы речь не шла о реальной человеческой жизни.
О творческой жизни. Об Актрисе, у которой душа больше физического тела, а, значит, и удар дубиной и булавочный укол попадают именно в нее, душу, резонируя в каждой клеточке тела острой болью…
И ей — красивой, талантливой, искренней и сострадательной — не раз приходилось пить из горькой чаши зависти, недоброжелательности, равнодушия.
— Тем не менее, я обожаю этот фильм. Хоть за него я не получила ни наград, ни званий. Он сыграл знаковую роль в моей судьбе. И мой муж его очень любил: периодически запирался и смотрел все серии.
Встреча на земной орбите Валентин Иванович Селиванов, будущий муж Элеоноры Петровны, по настоянию второго режиссера Анатолия Кезина пригласил ее в 1976 году в фильм «Дневник Карлоса Эспинолы», рассказывающий о чилийском мальчике, оказавшемся после переворота Пиночета в советском интернате. Сам Селиванов не видел фильмов с участием Шашковой, полностью положившись на мнение помощника.
— Когда мы познакомились, он решил сделать из эпизода роль. Так из воспитательницы я стала учительницей.
Они могли бы встретиться гораздо раньше. В 1973 году Валентин Селиванов, имевший два кинематографических образования: сценарист и режиссер, задумал детский фантастический фильм по повести Сергея Михалкова «Большое космическое путешествие». Его ассистенты на киностудии им. Горького проводили кастинг детей. Привела на него свою дочь Тошу и Элеонора Шашкова. И, пока проходили пробы, Элеонора Петровна от нечего делать стала читать сценарий и увлеклась. Ей так
