Черномырдин на долгое время оказался в непривычной ему роли манипулируемого.
Кстати, в том же 1998 году, когда Борис Ельцин освободил Черномырдина от должности премьер- министра, правительство немедленно предъявило «Газпрому» требования выплаты налоговой задолженности. Компания была вынуждена заплатить огромные налоги. Тогда «Газпром» впервые показал убытки.
Глава 21
Спасение соратников
Выдвижение в президенты
30 марта 1998 года Борис Ельцин заявил, что не собирается выдвигать свою кандидатуру в 2000 году. Поводом послужили слова Виктора Черномырдина, заявившего днем ранее, что он «принял решение выдвигаться как кандидат в президенты».
По всем российским политическим канонам отставка Виктора Черномырдина должна была поставить крест на движении «Наш дом — Россия». Например, уже на следующий день член политсовета «Нашего дома» — губернатор Саратовской области Дмитрий Аяцков — поспешил заявить, что «НДР стояло на соломенных ногах, и это здание быстро сгорит». Однако 25 марта произошла сенсация. Из 178 членов политсовета НДР на заседания редко приезжало более 100 человек. В тот раз явились ни много ни мало 120! Представительным оказался и список гостей политсовета, среди которых были первый заместитель главы администрации президента Юрий Яров, главы «ЛУКОЙЛа» Вагит Алекперов и «Газпрома» Рем Вяхирев. Через полчаса после начала политсовета в зале появился и Александр Шохин, с трудом добравшийся до Москвы.
Заседание политсовета было совершенно, абсолютно необычным. Обычно мероприятия НДР проходили до зевоты мирно. Это была едва ли не единственная политическая организация, в которой соблюдали регламент, выступали спокойно, а заседание исполкома могло закончиться даже раньше положенного. Другой характерной особенностью заседаний руководящих органов НДР было отсутствие славословий в адрес руководства.
Политсовет, на котором Черномырдин впервые выступал в роли общественного деятеля, поломал обе традиции. Практически все ораторы перебирали регламент и хвалили экс-премьера. «Наше движение получило руководителя, которому другие позавидовать могут!» — похвастался депутат Павел Бунич. Его думский начальник Шохин пошел еще дальше: «У нас есть две новости: одна хорошая, другая очень хорошая. Хорошая — это то, что у нас есть полноценный лидер. А очень хорошая — нам будет теперь жить и работать лучше и веселее». Окончательное сходство с митингом в поддержку Черномырдина политсовет приобрел после того, как оренбургский губернатор Владимир Елагин загодя осудил потенциальных отступников: «Пусть произойдет очищение НДР и консолидация здоровых сил!»
То есть активисты политсовета не считали Черномырдина отыгранной фигурой. «У нас есть два козыря, которыми мы можем воспользоваться: хорошие отношения с региональными лидерами и поддержка ТЭКа», — объяснил один из функционеров НДР. Это подтвердил и один из присутствовавших на политсовете представителей «Газпрома»: «Черномырдин не Гайдар, у него есть и авторитет, и влияние. Наконец, и с Ельциным он расстался почти по-хорошему — надо только, чтобы он на хозяйственную работу не ушел, а то его тянет туда».
Выступление самого Виктора Черномырдина сразу заставило вспомнить: он уже не премьер, а НДР, оказывается, уже не партия власти. Подчеркнув, что отставка правительства «для страны не катастрофа» (с ударением на «для страны»), Черномырдин не только оставил за НДР право критиковать правительство за ошибки, но и заявил, что рейтинг власти падает.
Впрочем, больше он говорил о делах своего движения, а не о делах власти. НДР был подвергнут жесточайшей критике. «Легко было устроить движение, имея в лидерах председателя правительства, можно было смотреть сквозь пальцы на отсутствие внятной идеологии, активной публичной политической деятельности, провалы в оргработе. Сегодня все это кончилось», — сказал Черномырдин. По словам экс- премьера, НДР нужно отказываться от «привычной роли простой подпорки» исполнительной власти, искать новые эффективные формы деятельности, привлекать новых людей, «раскручивать новые имена», «выйти из кабинетов, в которых НДР порядком засиделось».
Еще резче выступил Шохин, предложивший Владимиру Бабичеву определиться. Реакция Бабичева могла удивить кого угодно. Критику премьера он выслушал, не моргнув глазом, а во время выступления Шохина еле скрывал довольную улыбку. Причину такого, на первый взгляд, неадекватного поведения объяснил один из внештатных консультантов руководства НДР: «Он хочет остаться руководителем аппарата правительства. В этом же заинтересован и Черномырдин, который уже рекомендовал Кириенко сохранить Бабичева. Пока Бабичев сидит в Белом доме, Черномырдин сохраняет возможность влиять на правительство». В то же время демонстративный уход председателя исполкома со своего поста в НДР нанес бы по позициям Черномырдина серьезный удар: «Им обоим выгодно, чтобы картина предстала таким образом, что Бабичева убрали за неумение работать в новых условиях. В то же время выдвижение лидера парламентской фракции на первые роли будет выглядеть вполне логичным».
Поручив Шохину роль публичного политика и добившись того, что Бабичев останется в аппарате правительства, экс-премьер, возможно, восстановит НДР в том виде, в каком он привык им руководить, — бюрократический аппарат с приложением в виде общественнополитического движения.
Предвыборный штаб экс-премьер организовал в новом офисе на Большой Полянке, проигнорировав штаб-квартиру движения «Наш дом — Россия» на проспекте Сахарова. Известие о том, что Черномырдин снимает себе новый офис, на проспекте Сахарова встретили как приговор: «Он нас бросил…» Если бы речь шла только об удобном офисе для Черномырдина, его переезд не вызвал бы столь резкой реакции у функционеров НДР. Большинство связывало местоположение его нового офиса с планами Черномырдина на будущее.
Но с первых же дней карьеры публичного политика Черномырдин стал подчеркивать, что недоволен положением дел в НДР. Однако он мог себе позволить критиковать «бюрократический стиль работы исполкома», сетовать на то, что «никак не вырастем из коротких штанишек роли партии при губернаторе», только на первых порах. Потому что все более четко вставал вопрос о личной ответственности лидера движения.
Если бы экс-премьер выбрал в качестве своей штаб-квартиры любое из помещений НДР, ему бы волей-неволей пришлось вникать в конфликт между Бабичевым и Шохиным, разбираться в других, более мелких и еще более неприятных вопросах. Лидер НДР был бы вынужден заниматься кропотливой и неблагодарной работой по реанимации региональных структур движения.
Однако Черномырдин нашел выход, который освободил его от этой тяжелой доли. Он отошел в сторону от повседневной работы в движении, поставив перед собой большую цель — создать на базе НДР «новую политическую партию, призванную объединить демократические силы России». Тем самым Черномырдин снял с себя ответственность за текущее положение дел в НДР.
Заниматься формированием коалиции, находясь в кабинете на Сахарова, было бы просто невозможно — ведь в соседнем кабинете сидел бы Бабичев, неоднократно целенаправленно и не без успеха торпедировавший любые попытки создания коалиций. Черномырдину был нужен офис, в котором он воспринимался бы не столько как лидер покосившегося «Нашего дома», сколько как общенациональный лидер всех демократических партий и движений.
Стратегически он не ошибся. Еще 30 марта 1998 года Борис Ельцин заявил, что не собирается выдвигать свою кандидатуру в 2000 году. Поводом послужили слова Виктора Черномырдина, заявившего днем ранее, 29 марта, в субботу, что он «принял решение выдвигаться как кандидат в президенты». Экс- премьер стал первым российским политиком, объявившим о готовности баллотироваться в президенты и не получившим гневной отповеди со стороны Ельцина. Но и откровенного одобрения — тоже.
Объявляя о желании баллотироваться на пост президента, Черномырдин шел на большой риск. В
