в день. Вот и теперь он стоял перед умывальником, распарившийся, розовый, и, глядя в зеркало, водил расческой по светло-желтым, торчащим ежиком волосам.
— Здравствуй! — сказал он, не оборачиваясь, когда Лева вошел. — Ты хорошо сделал, что рано явился. У меня есть один проект.
— Именно? — коротко спросил Лева.
Глядя в зеркало через плечо товарища, он пришлепнул ладонью вихор на макушке, поправил белый воротничок и красный галстук, подтянул застежку-молнию на черной блузе.
Друзьям нужно было иметь безукоризненный вид. Доктор географических наук профессор Аржанский обещал присутствовать сегодня на заседании школьного краеведческого кружка. Лева и Боря должны были поехать за профессором проводить его в школу.
Боря положил расческу на умывальник:
— Понимаешь, хочу сегодня выступить. Надо произвести чистку в кружке. Ты как думаешь?
Лева давно тренировался, вырабатывая в себе два качества: способность оставаться невозмутимым при любых обстоятельствах и привычку выражаться кратко.
— Дельно! — сказал он.
— Так при профессоре и заявлю, — продолжал Борис. — «Или, товарищи, давайте кончим все это, или давайте работать как следует»… На носу лето, походы, а тут возись с такими… вроде Игоря Чикалдина. Спорим, что он не сможет правильно азимут взять!
Лева кивнул головой.
— Факт.
— Ну вот! А Юрка Говоров топографии не знает, костра в дождливую погоду развести не умеет. Спрашивают его однажды: «Как сварить суп на костре, не имея посуды?» Молчит как рыба. Ну куда нам такие!
— Балласт, — согласился Лева.
Боря передохнул немного и продолжал:
— Это еще ничего. Есть люди и похуже. Звоню как-то Димке Тузикову по телефону: «Почему не явился на занятия по добыванию огня трением?» — «Мама, — отвечает, — не велела». Чего-то там делать его заставила. Ничего себе, а? Самостоятельный человек называется!
— Смешно… — пожал плечами Лева.
— Так вот, мы сейчас до профессора зайдем к Виктору, посовещаемся и все трое выступим на собрании.
— Боря! Борис! — закричала Рая из кухни.
— Что тебе!
— Борис, никуда не уходи: нужно сначала мясо провернуть в мясорубке.
— Вспомнила! Нужно было раньше попросить! Мне некогда.
Рая появилась в дверях ванной, держа большую ложку, от которой шел пар:
— Боря, я тебя уже просила, а ты все «некогда» и «некогда». Проверни мясо! Мясорубка тугая, я сама не могу, а мама ушла и велела приготовить котлеты.
Боря уставился на нее, сдвинул светлые, чуть заметные брови:
— Слушайте, Раиса Петровна! Вам русским языком говорят: я тороплюсь, у меня поважнее дело, чем твои котлеты. Все! Можете идти.
Но Раиса Петровна не ушла, а, наоборот, шагнула поближе к брату:
— Боря, вовсе я никуда не пойду, и ты тоже никуда не пойдешь, пока не провернешь мясо. Вот!
Боря повысил голос:
— Со старшими таким тоном не говорят! Ясно? Ну!.. Марш!
Взяв сестренку за плечи, Борис повернул ее к себе спиной и легонько толкнул.
— И очень хорошо! И прекрасно! — закричала та, удаляясь. — А ты все равно не уйдешь!
Боря сел на стул и принялся надевать носки.
— Маленького нашла… — ворчал он. — Брось все и верти мясорубку! Распоряжается чужим временем!
Мальчики вышли из ванны. В коридоре они встретили Раю, которая несла под мышкой большую книгу.
— Сейчас, — сказал Борис, войдя в комнату. — Еще две минуты, и я готов. — Он взял со стула парадные брюки и сунул правую ногу в штанину. — Да, Левка, сегодня поборемся! Кому-то жарко станет, кому-то… — Он замолчал и опустил глаза вниз, на брюки. — Гм! Что за черт… Смотри!
На брюках не было ни одной пуговицы. Приятели молча посмотрели друг на друга и подошли к висевшему на спинке стула пиджаку: там тоже пуговиц не оказалось.
Боря взъерошил волосы:
— Что за черт? А?
— Срезаны, — хладнокровно сказал Лева и кивнул на обеденный стол: там лежали пуговицы и ножницы.
Боря покраснел так, что лицо его стало темнее волос. Торопливо скинув брюки, он в одних трусах отправился в коридор. Лева последовал за ним.
— Р-рраиса!
— Чего тебе? — послышалось за дверью ванной.
Боря толкнул дверь, но она оказалась запертой.
— А ну, открой!
— Не открою, — ответила Раиса.
— Ага, понятно! Ты срезала пуговицы?
— Ну, я срезала.
— Зачем? Отвечай!
— Чтобы ты мясо провернул. Мне котлеты надо готовить.
Боря загрохотал кулаками по двери и закричал таким голосом, что кошка свалилась с новой газовой плиты.
— Раиса! Выходи немедленно! Слышишь!
— Вовсе я не выйду. Что я, сумасшедшая?
— Выходи сию минуту и пришей пуговицы!
— Проверни мясо, тогда пришью.
Громко дыша, Боря прошелся по кухне и остановился перед Левой:
— Как тебе нравится, а?
Тот не потерял своего хладнокровия.
— Не волнуйся, — сказал он. — Психологию знаешь? Запри ее самое.
С наружной стороны двери была щеколда. Боря заложил ее и громко сказал:
— Вот! Получай, Раиса! Будешь сидеть здесь, пока наши не придут.
— И пожалуйста! Я с собой «Двух капитанов» взяла.
Услышав такой ответ, Боря пал духом. Опять он в отчаянии воззрился на Леву.
— Теряться нечего, — сказал тот. — Пришьем сами.
Друзья вернулись в комнату. Они решили, что Боря станет пришивать пуговицы на брюках, а Лева — к пиджаку. Но в шкатулке нашлась только одна иголка. Борис оторвал от катушки нитку и подошел к лампе, висевшей над столом. Он слюнил нитку, разглаживал ее между пальцами, задерживал дыхание, но нитка не лезла в ушко иголки. Стоя возле него, Лева советовал:
— Не волнуйся! Возьми себя в руки и не нервничай. Ты волнуешься — и ничего не выходит.
Борис наконец рассвирепел.
— На! Сам не волнуйся! — крикнул он и сунул иголку с ниткой Леве в руки.
