завтрака он вместе с Морганом и его учениками отправился за город.
— У меня были свои дела, — не очень дружелюбно произнёс Кевин. — Я не обязан отчитываться перед тобой.
— Опять скрывался от меня? — кокетливо спросила она.
Сердце Кевина заныло в истоме. Он не считал Бронвен красивой или хотя бы хорошенькой — но вместе с тем испытывал какое-то непонятное, иррациональное влечение к ней. И ничего не мог с собой поделать...
— Что тебе нужно? — простонал Кевин. — Почему не оставишь меня в покое?
Бронвен прищурилась и пытливо поглядела на него.
— Неужели? Ты вправду хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? Гм, очень сомневаюсь. Твой взгляд говорит совсем о другом.
Из последних сил Кевин постарался сосредоточиться на её веснушках, что обычно производило желаемый эффект ушата холодной воды на его голову. В отличие от Дейдры, россыпь веснушек на лице которой приятно смягчала её слишком яркую, ослепительную красоту, Бронвен была попросту конопатой, что не добавляло привлекательности её и без того некрасивому лицу.
Однако же, Бронвен ему нравилась. Нравилась, несмотря на её веснушки, круглое лицо, маленький нос, тонкие губы и щуплую, совсем ещё детскую фигуру...
— Ничего, — выдохнул Кевин. — Ничего. Скоро Морган освободит меня от твоих чар. Очень скоро...
Бронвен присела на край кровати и грустно улыбнулась:
— Не надейся, милый. Даже Моргану это не по зубам.
Этими словами она фактически признавала свою вину, однако Кевин нисколько не возмутился. Он и так почти не сомневался, что Бронвен наслала на него приворот, а её признание даже принесло ему облегчение. Больше всего Кевин боялся той маловероятной возможности, что его влекло к ней безо всяких чар.
— Морган справится, — сказал он с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. — Но я даю тебе шанс самой всё уладить. Если ты немедленно освободишь меня от своего заклятия, я буду считать это лишь прискорбным недоразумением и не стану держать на тебя зла. А если откажешься, тогда... — Кевин умолк в нерешительности.
— И что тогда? — сардонически ухмыльнулась Бронвен. — Пожалуешься Дейдре? И чем она поможет тебе? Тем, что попытается выцарапать мне глаза?
Кевин пододвинул стул и сел.
— Между прочим, это идея, — спокойно промолвил он. — Сам я ничего тебе сделать не могу — ведь ты девушка. Так пусть с тобой разберается Дейдра. А я тем временем улажу другую нашу проблему — прикончу Эриксона.
— Вот как? — насторожилась Бронвен. — Ты собираешься убить его?
— Пожалуй, придётся. В целях самозащиты.
— Разве он угрожает тебе?
— А разве нет? Ведь он убивает всех, кто... ну, кто... — Кевин покраснел. — В общем, ты сама знаешь.
— Да, знаю. Но к тебе это не относится. Всё уже в прошлом. Эриксон больше не интересуется личной жизнью Дейдры. Можешь мне поверить, я точно знаю.
— Откуда?
— От верблюда! Знаю и всё.
— Тебе сам Эриксон сказал? И ты поверила ему? Этому сумасшедшему маньяку?
Бронвен покачала головой:
— Так называемое сумасшествие Брана Эриксона — один из самых нелепых мифов королевского двора. Бешеный барон вовсе не бешеный, его действия были продиктованы не безумием, как все думают, а трезвым расчётом. Теперь у него больше нет причин преследовать Дейдру.
— А раньше эти причины были?
Бронвен поднялась с кровати и подошла к окошку. Положив левую руку на подоконник, она пристально вгляделась в Кевина.
— Ты действительно хочешь знать?
— Да, хочу.
— А не пожалеешь? Ведь порой неведение — благо.
Сердце Кевина сжалось от дурных предчувствий.
— Только не для меня. Я должен знать всё, что касается Дейдры.
— Что ж, ладно. Только сначала ты должен пообещать, что будешь молчать обо всём услышанном. Что бы ты ни узнал, никому не расскажешь.
Требование Бронвен показалось Кевину более чем странным, а её мрачный тон тревожил и настораживал. Видя его колебания, она предупредила:
— Это непременное условие. Без его выполнения можешь не рассчитывать на мою откровенность.
Кевин вздохнул и опрометчиво решил, что лучше знать на таких условиях, чем не знать вообще.
— Хорошо. Я даю тебе своё слово.
Бронвен не спеша прошлась по комнате и остановилась позади Кевина, облокотившись на спинку его стула.
— Даже не знаю, с чего начать, — ровным, бесцветным голосом заговорила она. — Эта тема причиняет мне боль.
— Почему?
— По многим причинам. В частности потому, что Эриксон старался для моего брата Эмриса.
— Для Эмриса? — Кевин хотел было повернуться, чтобы заглянуть Бронвен в глаза, но затем почему-то передумал. — Что за глупости?
— Это не глупости. Я говорю серьёзно. Эриксон только прикидывался сумасшедшим, да так мастерски, что сумел одурачить всех. На самом же деле он был в сговоре с Эмрисом и действовал исключительно в его интересах. Лично ему было глубоко плевать на Дейдру и её гульки. Он убеждённый мужеложец, женщины его совершенно не трогают, даже со своей женой он спит от случая к случаю, отдавая предпочтение молоденьким мальчикам... Фу, какая гадость! — Бронвен негодующе фыркнула, а Кевина передёрнуло от отвращения. — Теперь же Эмрис лишён всех прав на престол и отправлен в ссылку, королём стал Колин, он женится на Дане, у них, безусловно, будут дети, а значит, у Эриксона больше нет мотива для дальнейших убийств.
— Всё равно ничего не понимаю, — озадаченно произнёс Кевин. — Какой прок был Эмрису от... от всех тех убийств?
— Власть, престол — в этом всё дело. Эмрис глуп, как индюк. Он не принимал в расчёт Колина и думал, что единственным препятствием между ним и короной является Дейдра, вернее, её будущие дети. Физически устранить её он не решался, памятуя о горькой участи нашего отца, поэтому сговорился с Эриксоном, чтобы... То есть идея, как я понимаю, первоначально принадлежала Эриксону, сам Эмрис до такого не додумался бы... Короче, они наслали на Дейдру чары бесплодия.
— Что?! — воскликнул Кевин и попытался встать, однако не смог сдвинуться с места — его будто парализовало.
— Извини, — отозвалась за его спиной Бронвен. — Я должна была это сделать, чтобы ты не начал буянить.
— Отпусти меня! Я убью их!
— Не кричи, повторяю, — голос Бронвен стал жёстким. — Иначе мне придётся лишить тебя речи. Успокойся, возьми себя в руки и выслушай меня. Эмрис и Эриксон наслали на Дейдру чары бесплодия, но они требовали много времени, чтобы закрепиться, — от шести до двенадцати месяцев. Кроме того, для успешного воздействия заклятия необходимо было оградить её от мужчин, что Эриксон и сделал.
— Но я... — начал Кевин, подобно утопающему, хватаясь за соломинку.
— Ты появился слишком поздно, — с горькой усмешкой ответила Бронвен. — Ты вызволил Дейдру из рук похитителей, но разрушить чары уже не мог. А что касается других, что были до тебя... то они были недолго. Для закрепления чар требовалось постоянное присутствие у Дейдры чувства неудовлетворённого желания, чего Эриксон и добился, устроив свой террор. И в конце концов чары закрепились.
Кевин громко взвыл. Бронвен обошла его и, остановившись перед ним, строго произнесла:
— Я вовсе не шутила, когда обещала отнять у тебя дар речи. Клянусь, я так и сделаю, если ты будешь плохо вести себя. Будь умницей, Кевин, не заставляй меня пожалеть, что я доверилась тебе. Мужайся, прими достойно этот удар судьбы.
— Ты всё это выдумала! — заявил Кевин, с опозданием вспомнив, что людям свойственно отрицать даже очевидные факты, если они расходятся с их пожеланиями. — Всё это ложь!
— Увы, нет, — покачала головой Бронвен. — Это правда, горькая правда — но такова жизнь. Эмрис и Эриксон добились своего. Дейдра уже не сможет иметь детей. Никогда.
— И ты знала это?! Знала и молчала?!
— Не кричи. За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я позволила бы им сотворить такое? К сожалению, я узнала об этом слишком поздно, уже после смерти дяди Бриана. Мне Эмрис рассказал. Я пригрозила уличить его в причастности к покушению на дядю, и он с испугу признался во всех своих преступлениях.
— Значит, он всё-таки повинен в смерти короля?
— Самым непосредственным образом. Когда произошло покушение, я сразу заподозрила Эмриса и подслушала его разговор с Эриксоном. Они, глупцы, считали, что их защиту нельзя обойти, а я...
— Что ты услышала?
— Эмрис жаловался Эриксону, что дело не выгорело. Мол, король умирает, убийца, как и было задумано, скончался от яда, но оказалось, что совсем недавно дядя Бриан втайне изменил завещание в пользу Колина...
— То есть, — снова перебил её Кевин, — ты узнала достаточно, чтобы обоих казнили. Почему же тогда молчала?
Бронвен тяжело вздохнула и ответила:
— Дядю Бриана это всё равно не воскресит, а Эмрис — мой брат...
— Он преступник! — гневно воскликнул Кевин.
— Да, он преступник и заслуживает смерти. Но он мой брат, и я люблю его... Не так, как Колина, иначе, но всё же люблю. У тебя нет ни братьев, ни сестёр, Кевин МакШон, и тебе трудно понять мои чувства.
