«И как же это случилось?»
«Я... я пересёк бесконечное число миров за конечный промежуток времени, что и привело к регрессу... по-моему... так мне кажется... Ах да! Ещё меня чуть не сожгли Формирующие».
«Что это такое?»
«Фундаментальные силы природы. Возможно, не такие фундаментальные, как Исконная Сила, но... Ой, проклятье! Формирующие здесь такие мощные, до предела насыщенные энергией!.. Как ты держишь с ними контакт?»
«Увы, я не держу с ними контакта. Я манипулирую лишь второстепенными силами».
«Я тоже не могу укротить их. Пока что не могу... Пока...»
«Значит, — произнёс Колин, — ты пересёк бесконечное множество миров в поисках родины своего предка?»
«Нет, вряд ли. Я искал что-то другое».
«А именно?»
«Не знаю... Не могу вспомнить... По-моему, это как-то связано с Врагом».
«С каким врагом?»
«С Хранителем Хаоса. Ещё его называют Нечистым и Князем Тьмы».
«Он дьявол?»
«Сомневаюсь. Впрочем, весь вопрос упирается в семантику. В большинстве религий дьявол является олицетворением разрушительного начала, в противовес началу созидательному — Богу. Существуют учения, определяющие Хаос изначально разрушительной стихией, а Порядок — всецело созидательной; с их точки зрения Хаос есть абсолютное зло, а его Хранитель суть дьявол — отсюда и его имена, ставшие общепринятыми со времён последнего Рагнарёка. Но есть также и культ Хаоса, ныне запрещённый, согласно которому Хранитель — верховный ангел Господень. Я не являюсь приверженцем ни Порядка, ни Хаоса, я сторонник концепции Мирового Равновесия. И в любом случае, Враг слишком мелкая фигура, чтобы быть самим дьяволом... О, Митра! Я вспомнил!»
«Что ты вспомнил?»
«Да так, некоторые детали. Теперь я знаю... Впрочем, это неважно. Кто я в вашем мире?»
«Ты Кевин МакШон, герцог Лохланнский, один из самых знатных вельмож королевства. Ты ничего не помнишь о своей прежней жизни».
«Так и должно быть. Моя травмированная регрессом память ещё не полностью восстановилась и все эти годы спала крепким сном. Зачем ты потревожил её?»
«Я получил от тебя... от
«Я уже овладел им много лет назад... Правда, не могу вспомнить, сколько».
«Я не знал этого. Сейчас твой Дар спит».
«Как и моя память. Придёт время, и он пробудится сам по себе. Придёт время, и моя память как Кевина МакШона сольётся с моими прежними воспоминаниями без риска нарушить целостность личности. А пока Артур Пендрагон должен спать, вспоминая во сне свою жизнь, собирая фрагменты своей памяти в единую картину... И чтобы я преждевременно не проснулся, чтобы не разрушил психику моего „alter ego“, ты должен забыть о нашем разговоре».
«Я обещаю молчать...» — начал было Колин, пытаясь прервать телепатический контакт и освободиться, но чужая воля вцепилась в него мёртвой хваткой.
«Нет, этого мало. Я не могу доверять тебе, Колин Лейнстер. Может, ты и друг Кевина МакШона; однако я, Артур из Дома Света, тебя не знаю. К тому же ты Лейнстер — а это имя не очень популярно в нашей семье. Да и ты сам, зная, кто я на самом деле, можешь пересмотреть своё отношение ко мне... то бишь, к Кевину МакШону. Поэтому я вынужден стереть из твоей памяти этот разговор. Поставь себя на моё место и постарайся понять меня».
«Я понимаю, — ответил Колин, убедившись, что ничего поделать не может. — Должен признать, что ты поступаешь разумно и осмотрительно».
«Я рад, что мы поняли друг друга. Прощай — и до свидания».
«Нет, постой! Если я ничего не вспомню, это будет выглядеть подозрительно. Тогда я непременно повторю сеанс».
«Не беспокойся. Ты будешь убеждён, что прозондировал моё сознание и не обнаружил ничего представляющего опасность при пробуждении Дара».
«Согласен».
«Тогда до встречи, Колин Лейнстер из Авалона».
«Спи спокойно, Артур из Дома Света».
*
...Колин распахнул глаза и несколько секунд блуждал затуманенным взором по каюте корабля, соображая, где он и что происходит. Кевин, который лежал на широкой мягкой койке, беспокойно заворочался во сне. Сидевшая рядом Дейдра погладила его по голове, и он затих, зарывшись лицом в складках её платья.
— Он ещё немного поспит, — сказал Колин, когда взгляд его прояснился. — С ним всё в порядке.
— Что ты узнал о нём? — спросила Дейдра.
Колин устало улыбнулся и со снисходительным видом ответил:
— Как я уже говорил, в мои планы не входило чтение его мыслей, чувств, воспоминаний — ведь он мой друг, и я не хочу возненавидеть его. Я только исследовал его основные реакции на разные раздражители и нашёл их вполне удовлетворительными. У него очень устойчивая психика.
— И ты не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на тайну его происхождения?
— Нет, ничего. — Колин достал из нагрудного кармана сигару и спросил: — Ты останешься здесь?
— А он скоро проснётся?
— Не раньше, чем через полчаса.
Дейдра бережно положила голову Кевина на подушку и встала с койки.
— Тогда выйду подышу свежим воздухом, — сказала она.
— А я — свежим никотином, — с ухмылкой отозвался Колин.
Они вместе покинули каюту и вышли на палубу корабля. Солнце стояло в зените, день был ясный, безоблачный. Свежий попутный ветер, надув паруса, гнал корабль вперёд. Справа по борту проплывали крутые склоны, покрытые зелёным травяным ковром с ржавыми заплатами обнажённой породы, вдоль левого берега тянулись холмистые пастбища.
Дейдра жестом прогнала прочь своих придворных дам, бросившихся было к ней при её появлении, и спросила у Колина:
— Значит, проблем с пробуждением Дара не будет?
— Проблемы, конечно, будут, — ответил Колин, раскурив сигару. — Связанные с его возрастом. Посмотрим ещё, что скажет твой отец, но лично я думаю, что перед пробуждением Кевину следует пройти основательную подготовку — это минимизирует риск нежелательных последствий. Я попрошу Фергюсона, чтобы он занялся его обучением.
— Это хорошо, — сказала Дейдра и вдруг нахмурилась. — Вот только... есть ещё одна опасность...
— Ты о Бешеном бароне? — сразу догадался Колин.
— Да, о нём. И ты знаешь, чего я хочу. Это единственная моя просьба, которую ты отказался выполнить... даром что мог спасти невинные жизни.
Колин поджал губы.
— Нет, Дейдра, — твердо промолвил он, — этих собак ты на меня не повесишь. На самом деле это
Дейдра смущённо потупилась:
— Я никогда не отказывалась от своей ответственности. Я никогда не прощу себе этого... Но и у вас с отцом рыльце в пуху. Раз ты заговорил о справедливости, то должен признать, что вы оба использовали Эриксона, чтобы повлиять на меня. И по-прежнему используете — чтобы я снова не загуляла.
Он вздохнул:
— Это уже в прошлом, кузина. За своего Кевина не волнуйся, мы не допустим, чтобы барон причинил ему вред. И не только потому, что он спас тебя. Я вижу, что он не просто твое очередное увлечение. С ним у тебя серьезно, ведь так? И тебе безразлично, что он оказался колдуном. Потому что ты любишь его. По-настоящему... — Колин выбросил сигару за борт. — Ладно. Когда вернёмся в Авалон, я вызову Эриксона на колдовской поединок. Можешь не переживать за своего спящего красавца... А теперь, с твоего разрешения, я пойду к себе. До обеда ещё целый час, так что вполне успею отдохнуть. Твой Кевин крепкий орешек. Было чертовски трудно рыться в его голове...
Когда Дейдра вернулась в каюту, Кевин ещё спал. Несколько минут она стояла, глядя на него, затем присела на край койки и взяла его руку. Кевин пошевелился, раскрыл глаза и сонно улыбнулся ей.
— Дорогая...
— Да, милый, — сказала Дейдра. — Я тоже люблю тебя.
Он поднялся, сел рядом с ней и обнял её за плечи. Некоторое время оба молчали.
— Кевин, — наконец отозвалась Дейдра. — Ты должен пообещать мне одну вещь.
— Какую?
— Что бы ни случилось с тобой в будущем, ты останешься таким же милым и хорошим парнем, как сейчас. Ведь так?
— Я всегда буду самим собой, Дейдра. Это я обещаю твёрдо... А в чём, собственно, дело? И, кстати, где Колин? Он что-то не то обнаружил? Со мной что- то не так?
— С тобой всё нормально. А Колин просто устал и ушёл отдыхать.
— Понятно... И всё же ты выглядишь как-то странно. Чем ты взволнована?
