Гарри закричал. Этот долгий принизывающий крик взорвался у него в голове, тело содрогнулось, по нервам пробежал искристый ток, заставляя его вновь бурно излиться в оргазме, захватившим всё его существо. Низкий вскрик Люциуса, его зубы, впившиеся в нежную плоть шеи Гарри, оставляющие свою метку, будоражили, заставляли терять контроль, забыть всё, кроме этого ощущения чистого наслаждения. Хорошо. Как же хорошо.
Глава 104
- Драко.
Мансер остановился позади юноши. Драко, склонив голову, проверял список приглашённых. Помимо членов прайда, на церемонии венчания Люциуса и Гарри также должны были присутствовать и представители других кланов. Как и люди, которые хоть и не считают Люциуса своим королём, но не менее важны для прайда. Приглашения позже должны были быть доставлены совами.
- Что-то случилось? - спросил Драко. Счастливая улыбка осветила его лицо, когда он заглянул в суровое, мужественное лицо своего вер-леопарда. Мансер стоял не шевелясь под этим ласковым взглядом. Его собственные глаза светились обожанием и любовью. Его руки непроизвольно скользнули вдоль опущенных рук Драко, обвились вокруг него, вытаскивая из кресла и заставляя юношу испуганно вскрикнуть от неожиданности.
- Мэни! Я занят!
Драко сердито нахмурился, но вер-леопард просто принялся легкими, как пёрышко поцелуями покрывать его раскрасневшиеся щёчки, затем коснулся закрытых век, слегка прикусил нежные мочки маленьких ушек, сладко их посасывая, посылая по телу юноши приятную дрожь и полностью переключая внимание Драко на себя.
- Я хочу тебя, - Мансер жарко выдохнул эти слова в розовое ушко. - Стоит мне увидеть тебя, и меня охватывает жажда обладать тобой, я чувствую себя больным вдали от тебя, любовь моя.
Перо дрогнуло в пальцах Драко, покрывая их крошечными чёрными точечками, но на это юноша даже не обратил внимание. Он поднял руки и обхватил мощную шею, чувствуя, как скользит собственное тело по чужому, такому большому и сильному. Руки мужчины приподняли его повыше и их губы соприкоснулись, сливаясь в нежнейшем чувственном поцелуе, продолжавшемся лишь мгновения, но выразившем всю существующую страсть между ними.
Драко запротестовал, когда желанный контакт прервался, вцепившись в плечи мужчины и отчаянно выгибаясь в его руках. Мансер уложил его на меха и осторожно устроился сверху. Драко затрепетал, готовый принять всю мощь склонившегося над ним мужчины, обвился вокруг него и расслабился, почувствовав, как его шеи коснулась горячая струя воздуха. Он легко выдохнул, подавшись вперёд и выгибаясь навстречу легким любовным покусываниям. Несмотря на устрашающие размеры его любовника, они совершенно и гармонично дополняли друг друга.
Мансер легко прикусывал его кожу, очень нежно и осторожно, посылая невыносимо острые ощущения вдоль нервных окончаний, вызывая приятную дрожь. Большие руки отвели белокурые волосы в сторону, открывая шею, и мужчина прижался лицом к нежной коже горла Драко, вдыхая любимый запах, прижимаясь губами к тому укромному местечку, где лихорадочно бился пульс, облизывая его, наслаждаясь неповторимым вкусом юноши, мускусным, сладким, жгучим и немного солоноватым. Запах и вкус любимого настолько распаляли Мансера, что он непроизвольно зарычал.
- Ты мой. Весь. Я хочу тебя прямо сейчас. Я хочу быть в тебе.
Драко затрепетал и испустил дрожащий вздох. Мужчина прижался сильнее, Драко кожей ощущал испускаемое им урчание, голова юноши откинулась назад, его руки раскинулись, полностью открывая себя своему огромному любовнику. Юношу вновь охватил трепет, когда он почувствовал своей кожей улыбку мужчины.
Драко чувствовал, как его неспешно обнажают, освобождая от покровов одежды дюйм за дюймом, как Мэни зарывается своим носом в обнажившуюся грудь, как горячие губы скользят по каждому квадратному дюйму открывшейся чувствительной кожи, пока не заставляют покрыться от возбуждения «гусиной кожей». Дыхание Драко сбилось, стало неровным и частым, он просто таял на мехах, ощущая себя бескостным, и ничто не могло отвлечь его от этого великолеаного мужчины. Мансер же продолжал своё неспешное исследование, облизывая, целуя, кусая, доводя до безумия.
Драко захныкал, когда Мансер раздвинул его бёдра и начал медленно снимать с него брюки, которые затем небрежно отбросил в сторону. Однако мантию он снимать не стал, оставив её разливаться по тёмному меху кроваво-красной лужей вокруг белоснежного молочного тела. Мансер чувствовал, как у него перехватывает дыхания от такого изумительного контраста, и любовался раскинувшимся юношей, этим самым дорогим для него подарком из всех возможных.
Мантия, удерживаемая застёжками на шее и запястьях, поймала Драко в ловушку, связав ему руки, и лишая возможности прикоснуться к любовнику, заставляла томиться от необходимости сдерживать свои желания и порывы.
Мансер целовал его лицо, его грудь, его напряжённые бледные соски, заставляя юношу хрипеть, задыхаться, умолять о большем. Язык любовника кружил вокруг невероятно чувствительных комочков плоти, жадно облизывая и покусывая. Драко стонал, извивался, приподнимался на локтях вверх, стараясь добиться ещё большего контакта. Мансер вновь облизал горячим языком напрягшийся сосок и принялся его с наслаждением посасывать, заставляя Драко стонать не переставая.
Юноша закинул одну ногу на бедро любовника и принялся тереться ноющим членом о шелковистую кожу живота, пытаясь облегчить сжигающее его возбуждение. Руки мужчины обхватили его ягодицы, стискивая нежные изгибы.
Драко выгнулся и простонал:
- Мэни, возьми меня!
Когда зубы прикусили чувствительный сосок, Драко издал плачущее мяуканье, и попытался прикоснуться к любовнику, но скованные одеждой руки превращали его в пленника, не давая осуществить желаемое. Легкие покусывания прошлись по всей коже груди, напоследок вновь вернувшись к соскам. Мансер приподнял его, устраивая поудобнее и заставив Драко извиваться под ним, раздвинул ему ноги, вынудив бесконтрольно податься бёдрами навстречу, и, взяв в горячий влажный рот член юноши, принялся его облизывать и нежно посасывать.
Позже Мансер приподнялся на руках, устраиваясь между широко раскинутых ног Драко, и медленно и деликатно потёрся об него, заставив юношу целиком прочувствовать свой длинный твёрдый напряжённый член, так жаждущий проникнуть в нежную тугую плоть, ожидающую этого вторжения, жаждущую его проникновения так глубоко, как только возможно. Они оба одновременно застонали, выплёскивая в этом звуке всю скопившуюся в них страсть и жажду.
Драко изнывал от желания. Он готов был умолять Мансера овладеть им, заполнить его одним скользящим движением, проникнуть внутрь дюйм за дюймом, наполняя и растягивая его до предела. Ни одно из его предыдущих переживаний не было настолько сильным, настолько подавляющим. Он ощущал себя необходимым, желанным, доведённым до безумия.
Мансер снова принялся облизывать Драко, и все мысли вылетели у того из головы. Язык скользил по его коже, такой горячий, влажный и сводящий с ума, заставляющий учащаться дыхание. Драко испытывал непреодолимую потребность быть взятым немедленно, быть пронзённым крепким горячим членом до самой сокровенной глубины, хотел, чтобы его просто взяли за бёдра и овладели им, как желанной добычей, он откровенно выгибался и бесстыдно предлагал себя, умоляя. Но Мансер не спешил удовлетворять его желания, не принимал этой неистовой жажды безропотно покорного, изнывающего тела. Мансер удерживал его на месте, лишь его жадный язык занимался любовью с телом Драко, дразня и танцуя на воспалённой коже.
У Драко не было слов, чтобы описать все переполнявшие его чувства. Он был полностью открыт, его бёдра высоко подняты, пальцы любовника впивались в их мякоть, оставляя вмятины и синяки, пока над его сосками пировал горячий влажный язык. Дрожь распространялась по всему телу от этих неторопливых, томительных, медленных прикосновений, облизывания напряженных сосков, шеи и груди, зубы прихватывали нежную кожу, посылая по нервным окончаниям всплески чистого адреналина. Всё это вместе наполняло тело вожделением и похотью.
Руки Мансера нежно ласкали, его пальцы глубоко погружались в его тело, разминая и подготавливая,
