Джоконду плюну, чтоб эта морда отожратая поменьше улыбалась? Или поехали к твоей бабусе в деревню? Отправим ее в дом престарелых, чтоб глаза не мозолила, а сами будем трескать самогонку и заниматься тынц-тынц на печке. Я тебе обещаю три раза в день, не меньше!
Настя:
— У нее нет печки.
Рафаэль:
— Я знаю, это так, к слову. Ну? Поехали?
Настя:
— Зачем?
Рафаэль:
— Затем!
Настя:
— Как хочешь, поехали.
Рафаэль:
— Тогда собирайся. Я через час буду. И еще: я тебя люблю.
Он отключился.
Настя в изнеможении присела на диван. Что-то необычное происходит сегодня целый день. Она все может допустить, но чтобы Белозёров признавался ей в любви, пусть даже скороговоркой и без эмоционального подъема?! Это в высшей степени фантастк! Последний раз он это делал полгода назад, да и то пьяный в стельку.
Тут до нее дошло, что уже седьмой час, а Александра все нет. Впрочем, она сама убедилась, какие на Дмитровке пробки, — он наверняка опоздает минут на двадцать-тридцать.
Настя захлопнула чемоданы и откатила их ко входу, а затем приоткрыла тяжелую входную дверь, чтобы Александр не топтался на пороге, а сразу зашел. Вернувшись в гостиную, она неожиданно заметила в камине краешек не до конца сгоревшей картонной папки. Взяла каминные щипцы и размешала пепел. Все ясно: Рафаэль что-то здесь сжигал, какие-то документы. Она поднялась в кабинет и огляделась. Письменный стол, обычно заваленный бумагами, сиял девственной полировкой; ящики стола, которые она выдвинула один за другим, оказались пустыми…
Стрелки часов показывали начало восьмого, а Лебедь до сих пор не появлялся. Настя поначалу только слегка нервничала, но постепенно у нее развился нешуточный психоз. Она набрала номер Александра, услышала безучастный женский голос: «…вне зоны действия сети», — перезвонила через минуту, потом через три, через пять — результат тот же.
Тогда она прошла на кухню, открыла створки одного из навесных шкафчиков и сунула руку за нераспечатанные коробки с завтраком «Nestle Fitness»
В десять часов вечера, растрепанная и зареванная, Настя сидела по-турецки на иранском ковре в гостиной и глушила из горлышка коньяк, запивая его молоком. Периодически она нажимала кнопку повтора вызова на своем сотовом, но телефон Лебедя по-прежнему был недоступен. Она уже собиралась прекратить это пустопорожнее занятие и пойти перерезать себе вены или прилечь поспать, как внезапно услышала по включенной громкой связи длинные гудки.
— Алле?.. Алле?.. Я вас не слышу, перезвоните.
Это был бесценный голос Александра.
— Стой! — закричала Настя в трубку. — Это я! Ты где, твою мать?!
Она вскочила.
Александр:
— Я? Я в Лондоне, в аэропорту Хитроу. Где же мне быть?
Настя:
— Хитроу?! А что ты там делаешь?
— Excuse me, whom are you standing behind? — на мелодичном английском спросил Александр у кого- то.
(Извините, вы за кем стоите? — англ.)
Настя:
— Я говорю, что ты там делаешь?!
Александр:
— Как что? Стою в очереди на паспортный контроль. Я только что прилетел.
Насте понадобилось несколько судорожных вздохов, чтобы осмыслить сказанное.
— А зачем ты туда прилетел?
Александр:
— Что? Живу я здесь. У тебя все?
Настя:
— Как все?! Ты что?! А как же мы, Майами?!
Александр:
— Дура, какой Майами? С полки упала, что ли? Неужели ты еще не поняла? Тебя просто кинули. Слышишь? КИ-НУ-ЛИ!
Насте кровь ударила в голову, мысли перемешались в чудовищную кашу. На мгновение ей показалось, что она теряет сознание.
— Тебе это так просто, сука, не сойдет с рук, — произнесла она тихо и внятно.
— Дрянь, подлец! Ты предал нашу любовь!
Александр:
— Ха-ха, ну какая любовь? Что ты мне роман тискаешь? Ты что, в зеркало давно не смотрелась? Да ты страшнее моей беременной чау-чау. Ты хоть раз обращала внимание, как ты похабно ешь? Когда я это первый раз увидел, едва не воткнул тебе вилку в горло. А твой нос?
Без слез не взглянешь! Короче, отвали, нимфоманка гребаная, глиста в скафандре!
Настя:
— Я тебя посажу, подонок! С твоей смазливой мордашкой тебя вся тюрьма будет в задницу иметь! Завтра же поеду к ментам!
Александр:
— Только сначала расскажи им о своем соучастии. Тебе много не намотают, максимум пятеру казенки. А меня все равно не достанут.
Настя:
— Гаденыш, тварь! Я на тебя киллера натравлю!
Крепкие, по-настоящему оскорбительные ругательства, как она ни пыжилась, не шли ей на ум; если б только сейчас перед ней оказался словарь нецензурных слов и выражений, она б использовала его сполна, от «А» до «Я».
Александр:
— О’кей, детка, моя очередь подошла. На этот номер больше не звони, я выкидываю симку. И не забудь завтра дачку отнести Рафаэлю в «Бутырку». Передавай, кстати, ему от меня пламенный привет. Да, и спасибо за деньги, мне они очень кстати!
Лебедь отключился.
К двенадцати часам ночи Настя уже выплакала все слезы и допила весь коньяк. Теперь она, сидя на
