для способности дышать. Нет, Вейдер не онемел, но он долго учился говорить не просто новым голосом – иным способом. Связки, помимо того, что теперь при использовании их надо было вечно учитывать вживлённые дыхательные протезы, тоже ведь были повреждены, обожжены как при смертельной простуде. И дело было потом уже не в этом. Из-за необходимости заставить жить организм, который жить не мог, пришлось пойти на определённую его перестройку. Как здесь – дыхание машиной напрямую через надрез в горле. Кажется – ничего, а это заставило перестроить всю речевую и дыхательную систему. Извращались как могли.
Анакин долго учился быть лордом Вейдером.
Вейдер же с определённым, пусть хмурым, но удовлетворённым выражением на лице сел напротив.
-Когда-нибудь, - произнёс он, его и голос такого тембра, не искажённого маской, за его жизнь слышал только император, - эта маска меня добьёт. Безумно романтично, конечно – ходить во всём чёрном и не
-Всё романтично, когда со стороны, - кивнул император. – Потому в Империал-сити ты пройдёшь профилактику по всем правилам.
-Вы снова за своё.
-Угу. Сколько раз ты её проходил за последние четыре года?
-Ни разу.
-С чем тебя и поздравляю.
-Зато мой личный рекорд э-э… водных процедур – три с половиной часа, - внезапно хмыкнул Тёмный лорд. – При помощи дроидов, конечно.
-Спринтер, - определил император.
Два человека усмехнулись друг другу. Император машинальным жестом потёр одну из обвисших щёк.
-Вейдер, - сказал он, - мне это надоело.
-Да неужели? – спросил Тёмный лорд, продолжая играть в несерьёзность.
Он-то знал этот тон. Мог и не знать, всё равно сейчас слышал. Холодная, расчётливая злость. Непреклонная воля. Неотменяемое решение.
-Я был слаб на Звезде и нёс всякую чушь, - император взглянул на него в упор. - Полгода. Осталось полгода! Нет, Вейдер, не полгода. Мы с тобой будем жить – долго. Назло всем энфэшникам. Более того, я сделаю всё, чтобы ты стал меньшим инвалидом, чем ты есть, - злость перешла в ожесточённость. – Но это пока мечты, - карие глаза императора по холоду не уступали прозрачным голубым льдинкам. – Первый и насущный вопрос: вычислить и раздавить эту гадину.
-Гадину?
-Я так считаю.
-Раздавить?
Император вгляделся в своего ученика, чтобы подтвердить, что не ошибся. Вейдер иронизировал. Развалясь в кресле, его ученик позволил себя каплю чёрного юмора, и капля эта была размером с фонтан. Насмешливые серые глаза смотрели на дорого и любимого учителя.
-Мы с вами, мой уважаемый мастер – напомните, если я ошибаюсь – двадцать пять лет тому назад раздавили Храм джедаев.
Палпатин попытался изобразить суровость. Не получилось. Его собственные глаза смеялись.
-Непочтительный ты отрок.
-Право имею, - кивнул главнокомандующий имперских вооружённых сил, по совместительству – его ученик и ребёнок. – С моим, как вы видите, здоровьем, я вполне могу по праву инвалида двадцать лет сидеть в репульсионном кресле и доставать всех мемуарами в стиле: вот был я молод…
-Анакин.
-А?
-А ведь ты не шутишь.
-Да, - кивнул Вейдер. – Я думал достаточно много в последнее время. Знаете, учитель, кое в чём вы правы. Меня заставляет размышлять только экстремальная ситуация. В том случае – элементарный страх.
-Да? – индифферентно спросил император.
-Да, - взгляд Тёмного лорда был тяжёлым. – Я испугался, как не боялся за всю жизнь. Между прочим, за себя же испугался, - невесёлая усмешка. – Вы были скалой – и вдруг оказалось, что скалы нет. Я привык, что могу делать всё, что угодно – а вы перенесёте.
-Угу.
-Так вот, я испугался. Как десятилетний ребёнок, который обнаружил, что его родители смертны. Но поскольку мне всё-таки почти пятьдесят, страх заставил ещё и варить мой котелок, - он кивнул на шлем, лежащий на столике рядом с маской. – Думать. Делать выкладки. Переосмыслять. Мой ум устроен не так, как ваш. Не хуже, не лучше – не так. Именно поэтому… Представьте, я ведь размышлял почти о том же.
-О чём?
-Джедаи.
-А.
Тишина.
-Я бы выпил вина, - заявил Вейдер внезапно и поднялся. – Вам налить?
-Спаиваешь дедушку? – ухмыльнулся Палпатин. – Налей, налей. Немного.
Тот достал из небольшого бара бутылку, два бокала. Один налил почти доверху, в другой плеснул на треть. Наполненный на треть по воздуху отплыл к императору, а со своим Вейдер устроился обратно в кресле. Палпатин видел, как его мальчик поднёс лицо к бокалу и почти заглянул в него, как будто хотел убедиться в наличии содержимого. Анакин когда-то любил нюхать всё, прежде чем попробовать на вкус. Рефлексы не вывелись с годами.
Посмотрев в бокал, Вейдер сделал аккуратный глоток. Ещё. Как будто проверял проходимость горла. Проходимость была нормальной, и Вейдер удовлетворённо откинулся в кресле, обхватив бокал перчатками обеих рук.
