Последние недели для ребят были очень интересными. Директор снизил планку подозреваемых до третьего курса, но вот считать, что всё сотворили младшекурсники, явно ему и в голову не придёт. Благодаря предусмотрительности Лили и Лоры, рисунок Лоренца так никто и не смыл. Что именно рисовать, решал сам блондин, так что он отомстил не только директору, хотевшему сделать из него Лорда, но и отцу, который его не замечал. Да и идея с живыми глазами была превосходна - картина смотрелась очень эффектно, а изображение Малфоя-старшего на этот раз далось мальчику легко, он даже получал удовольствие, прописывая подобострастное лицо отца, обращённое к надменному и до сумасшествия довольному директору.
Идея со стулом была полностью по плану «Драконов», который они составляли на каникулах, а вот с Большим залом они всё провернули при помощи Добби, который сам вызвался помочь, когда ребята подписывали директорский трон. Так что вышло даже лучше, чем они хотели, а уж статьи девочек - просто высший пилотаж.
- Что у нас дальше? - вернувшись вечером от Ремуса, ребята развалились на кроватях, в предвкушении улыбаясь: мужчина рассказал им о предстоящем родительском собрании и о том, что думают на этот счёт остальные.
- Могу ещё один рисунок ночью сделать, - предложил Лоренц, повернувшись к другу, - У меня как раз одна идейка есть.
- Было бы классно, - одобрил Итон, - Украсим стены Хогвартса.
- Давайте на двери учительской, - представив реакцию преподавателей, захихикал Тедди.
- Не забудь отца предупредить, - зловеще улыбнулся блондин.
- Смотри, чтоб МакГонагалл плохо не стало, - насмешливо хмыкнул Блек.
- Не волнуйся, плохо будет директору, просто дядя Рем может не так всё понять, - усмехнулся слизеринец.
* * *
Минерва МакГонагалл, первая после завтрака поднявшаяся к учительской за журналом, в шоке замерла, смотря на дверь. Там был рисунок: директор в красно-золотой мантии во весь рост, упирающий руки в бока и смотрящий презрительно и высокомерно, на голове была корона и сверху надпись: «Все - пешки, я - король». Кроме этого на стене с обеих сторон от двери с подписью: «Мои друзья» были изображены с одной стороны - вампиры и оборотни в лесу при полной луне, а с другой - великан, сидящий у пещеры, на коленях которого сидел сам Волан-де-Морт. Рядом с оборотнями была приписка: «Не все мы плохие, но хорошие к вам и на милю не приблизятся, директор». А в довершении всего, горгульи, которые, по идее, должны были сторожить учительскую (и, в отличие от той, что охраняла кабинет Дамблдора, могли видеть и говорить) были с завязанными чёрными лентами глазами и заклеенными скотчем пастями.
Пока Минерва разглядывала это произведение искусство, к ней присоединились Флитвик, Бёрн и Люпин.
- Не дурно, у них есть вкус, - усмехнулся Ремус.
- У кого? - повернулась к нему женщина.
- Вы не заметили, Минерва? - заклинанием освободив горгуль от чёрных повязок, он одну из них передал женщине.
- «Драконы», - с усмешкой прочитала она вышитую золотыми нитками надпись.
- Надо сказать директору, чтобы искал среди Хаффлпаффа, - посмотрел на вышитую перед надписью эмблему, изображавшую морду дракона, Бёрн, негромко рассмеявшись, - Чёрный и жёлтый - это их цвета.
- Здесь золотой, - автоматически исправила МакГонагалл.
- Вы хотите подставить под удар свой факультет? - с интересом посмотрел преподаватель зелий на женщину.
- Я? Что? - Минерва не сразу поняла, что он имеет в виду, но, как только до неё дошло, тут же пошла на попятную, - Вы правы, Альфред, определённо это жёлтый цвет.
- Но что здесь произошло? - Флитвик взмахом палочки избавил горгуль от скотча и обратился к ним, - Что вы видели?
- Мы как раз хотели отдохнуть, - прохрипела одна из горгуль, - А тут всё потемнело...
- Он даже не извинился! - возмущённо перебила вторая, - повязал какую-то тряпку, а когда я хотела позвать на помощь, заклеил рот этой дрянью!
- Почему вы думаете, что это «он»? - спросила Минерва, сразу поняв, что «Драконы» прикрывались перуанским порошком мгновенной тьмы. И, по крайней мере, их должно было быть двое, чтобы одновременно повязать обе статуи.
- Девушкам не подобает подобное поведе… - начала первая, но вторая опять перебила, возмущённо проверещав:
- А кто ещё, кроме мужчин, на такое способен? Хулиган наверняка хотел спереть журнал и исправить оценки!
- Так вы не видели это? - Бёрн указал на дверь и стены позади горгуль, те скосили глаза и чуть повернули головы (двигаться они практически не могли).
- Недурно-недурно, - усмехнулась вздорная горгулья.
- У него талант, - прокомментировала более спокойная, - Но слишком резковато, да и на директора школы рисовать такое - это не дело.
- И вы ничего не слышали? - спросил ещё не потерявший надежду найти юного художника Флитвик.
- Нет! - резко сказала вздорная, - Наверняка он применил заклятие Тишины.
- Был шорох и негромкие шаги, - ответила вторая горгулья, - Но они вели себя тихо.
- Так «они» или «он»? - уточнила Минерва.
- Да какая разница, сколько их было? - проверещала горгулья, - Я слышала только одного, но могла быть и банда. Возможно, один рисовал, а десять его дружков наблюдало в стороне.
- Когда стало темно, я не прислушивалась, - ответила другая, - Но уходило несколько человек, притом, их шагов было почти неслышно.
- Спасибо, - поблагодарил горгуль Ремус, про себя отмечая, что стоит похвалить ребят за безупречную работу: опять никаких улик и свидетелей, кроме атрибутики «Драконов» и убеждённости горгуль, что завязать им глаза у девушки не хватило бы наглости.
А директор до самого обеда был не в курсе произошедшего, так что в этот день все ученики смогли насладиться творением Лоренца, который в это время обдумывал уже новый сюжет для граффити.
Преподаватели же, когда Дамблдор, услышав про картину из громких разговором студентов, опрометью кинулся к учительской (после чего созвал экстренный педсовет) и стал возмущаться их бездействием, просто ответили, что давно просили украсить стены перед учительской гобеленами и, так как директор отказал в их скромной просьбе, посчитали, что рисунок неизвестного художника - всё равно лучше, чем ничего. Подобное отношение так шокировало Дамблдора, что он несколько минут не мог связать и двух слов. В результате, не только были повешены гобелены позади горгуль, но и старая дверь заменена новой, на которой была красивая резьба (на гладкие поверхности у директора началась аллергия, кроме того, на такой двери невозможно восстановить рисунок или создать какой-то новый (по крайней мере, на это надеялся директор)).
Однако, как и следовало ожидать, в следующей же «Придире» на полстраницы была колдография стены и двери с рисунком, а также горгуль с завязанными глазами. Не выдержав этого, Дамблдор в очередной раз отправился в Лондон в редакцию журнала. Ребята, узнав об этом, выяснили у Ремуса пароль от директорского кабинета и, воспользовавшись мантией-невидимкой (на этот раз про картины они помнили), забрали своё записывающее устройство и весь вечер прокручивали запись, думая: можно ли её как-то использовать?
Глава 38. «Придира» и родительское собрание
Здание редакции журнала было видно лишь сотрудникам, охранялось оно так мощно, что Министерству и не снилось, да и бывший штаб Ордена значительно уступал «Придире». Лавгуды, насколько выяснил директор, почти не покидали издательства и жили в том же здании, где-то наверху. Единственная возможность связаться с ними - это письма, но на просьбы о встрече они с удивительным постоянством отвечали отказом, как и игнорировали вопросы о личности интересующих Дамблдора авторов и «советы»
