набраться сил.
-Господин, я здесь, — неожиданное раздавшееся шипение змеи заставило меня немного нервно отпустить глаза на одеяло. Непринужденно «улыбаясь», рептилия махала мне хвостом.
— Чем обязан такому визиту? — с интересом поинтересовался я.
— Несколько дней назад Гарри попытался связаться с братом, но у него не вышло. Мальчика затянуло в водоворот воспоминаний Джаспера. Такое происходит только, если читающего мысли пытаются поймать в ловушки. Или когда человек, в сознание которого входят, безумен. Я хотела поинтересоваться: знаете ли Вы, что с мальчиком? — слова змеи меня насторожили. Я знал кто она: Джас приставил ее охранять Гарри. Но еще меня насторожило то, что Несси сказала — такое может происходить еще и в случае, если Джаспер при смерти.
— Нет, мне ничего не известно о состоянии мальчика, но я выясню. Отправляйся к Гарри, — змея кивнула и уползла прочь.
Итак, в Хогвартсе определенно что-то идет не так. Малфой не стал бы просто так заказывать защитные амулеты для детей. Быстро одевшись, я аппарировал в Хогсмит и через Зонко, применив заклятие необнаружения, пробрался в школу. Когда-то давно я учился здесь. Как приятно, что в школе ничего не меняется: все тот же причудливый гам студентов, хлопоты и заботы преподавателей и магия повсюду.
Путь к больничному крылу я помнил прекрасно: я проводил немало вечеров в этом помещении, лечась от всяких увечий. Двери открылись без скрипа, и я с легким трепетом зашел в комнату. Медик мазала лицо какого-то мальчишки коричневатой мазью и не заметила внезапно открывшейся и закрывшейся двери, а уж мальчишка, который старательно пытался не дышать, зажмурившись, тем более, вряд ли смог бы что-нибудь заметить. Бегло окинув больничное крыло взглядом, я наткнулся на одну кровать отделенную ширмой и, пробормотав заклятие неслышимости, пошел к ней. Может быть, скрытые магией мои шаги и не были слышно, но сердце, выбивающее набатные звон, точно должно было привлечь внимание. Но ни медик, ни мальчик его не услышали, а жаль. Может, дала бы мне микстуру и сказала бы с полной уверенностью, что там лежит не Джас, и я спокойно бы ушел восвояси. Но этого не произошло, и я неумолимо приближался к ширме. Когда до нее оставалось лишь два шага, мадам Помфри громко сказала: «А ну не трогай руками лицо, а то свяжу». По огорченному и недоверчивому вздоху я догадался, что мальчишка разочаровано, опустил руки. Пожалуй, из всех взрослых в школе только врача слушаются беспрекословно, и так было и будет всегда. С нехорошим предчувствием я сделал еще три шага и оказался за ширмой у кровати.
Уже довольно отросшие черные кудри разметались по подушке, бледная кожа лица и рук, хриплое, прерывистое дыхание. Рядом с кроватью стояла капельница, и какое-то лечебное зелье по капле проникало в кровь Джаса. Шею мальчика охватывал ошейник, чтобы он не смог себе навредить, стремясь повернуть голову. Левая нога была в гипсе, да и так большую часть тела покрывали бинты. Лицо было наполовину измазано синеватой мазью. Рядом на тумбочке стояло множество зелий.
К горлу неожиданно подступил ком, а на ум пришла совсем другая картина. Когда-то давно я точно так же пробирался в больницу, чтобы своими глазами увидеть в каком состоянии моя сестра после нападения на нее пожирателей смерти. Когда-то давно я так же стоял перед кроватью и видел бледную девушку, которая вся в ссадинах и ушибах спала, улыбаясь беззаботной детской улыбкой, держа правую руку на животе. Как же Джаспер похож на свою мать. Как же он похож на Лили. Ее сын — ЕЁ наследник. Маленький лучик света, осветивший ее жизнь в то мрачное время.
Я плавно провел рукой по той части его лица, что не была намазана мазью, отметив, что кожа чуть теплая, но явно холоднее, чем должна быть у нормального здорового человека. Каким бы сильным, терпеливым и могущественным я ни был, сейчас мне больше всего хотелось разрыдаться. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы слезы унесли боль из моего сердца. Хрипло вздохнув в унисон с мальчиком, я обошел кровать и посмотрел, что написано на капельнице: восстанавливающее вместе с зельем для работы сердца. Значит, все еще хуже, чем видится сначала.
Уходить прочь было намного сложнее, чем стоять у кровати и знать, что ничем не можешь помочь. Уходить прочь — напоминает бегство крысы с тонущего корабля. Но я заставлял себя иди вперед, заставлял себя не оглядываться и идти, просто идти. Ноги сами привели меня на опушку запретного леса, и я с остервенением запустил в дерево заклятие, желая выпустить хоть как-то наружу свою боль. Лучше не стало. Обессилено опустившись на землю, я привалился к толстому стволу. Не замечая ничего, — даже медленно текущих слез по щекам.
— Он у тебя очень красивый, Лили, — мы вдвоем смотрели на маленького мальчика, спящего на моей кровати. А еще я украдкой посматривал на сестру. Она, казалось, вся светилась изнутри, когда смотрела на маленького сына. В ее зеленых глазах было столько любви и гордости, что я даже начал завидовать ее счастью. Теплой белой завистью — она все это заслужила, моя Лили.
— Да, Себ, он прекрасен, но я уверена, и твои дети будут такими же чудесными, — мелодичный голос сестры отвлек меня от созерцания малыша.
— Угу, мои дети, — скептически хмыкнул я. — По-моему, тебе сестренка материнство в голову слишком сильно стукнуло.
— Может быть, может быть, — она любовно провела рукой по черным кудрям малыша, и улыбнулось улыбкой нашей матери. Улыбкой, смысл которой всегда ускользал от меня, как я не старался его понять. Безотчетно обняв сестру, я поцеловал ее волосы, чувствуя, как она прижалась ко мне.
— Ты счастлива, Лили? — как глупо, я ведь знал ответ. Вот оно, ее счастье, улыбается во сне и тянет ручку к чему-то.
— Да, Себастьян, счастлива. Как никогда в жизни счастлива, — она пододвигает мою руку к ребенку, и его маленькие пальчики сжимают мой мизинец. Джас улыбается еще шире и, причмокнув, отпускает руку.
Он не может умереть, не может. Он ведь ее маленький лучик. Он ведь ее сын. Он должен жить. Должен. Я смахиваю слезы с лица, и неуверенно встаю с земли, нужно узнать, как все это произошло. Сейчас в школе ужин, поэтому я сразу же иду в Большой зал. Примостившись в самом конце стола слизеринцев, я стал медленно просматривать мысли детей. Но все они как назло думали о какой- нибудь ерунде: книгах, контрольных, мальчиках, девочках и прочих шалостях. Если я залезу слишком далеко, директор меня учует, так что я продолжал поверхностно просматривать воспоминания. На мое счастье думающий о Джаспере мальчик оказался совсем рядом: за столом Слизерина, как оказалось, таких было три: Эммет Пур, Натаниэль Тендэрнес и Ульрих Лерой. Мысли последнего были самыми занимательными. Он боялся. Боялся, что обо всем узнают, и его отец будет недоволен. Эммет и Натан думали о здоровье моего племянника, о том, не стало ли Джасперу лучше. По-видимому, эти двое были его друзьями. Значит, колоть надо Ульриха. Аккуратно преодолев хиленькую защиту какого-то третьесортного полуразрушенного амулета, я проник в мысли мальчика. Среди общего сумбура о чистокровности и важности своей персоны я смог найти то, что искал…. Лучше бы не находил.
— Ты безродный…. Такой мусор не должен учиться в Слизерине.… Забирай свои вещички и уматывай из школы, пока не поздно…. Все-таки, не зря тебя называют лучшим студентом, — он взмахивает волшебной палочкой, и Джаспер, стоящий у самых перил, пробивая их, начинает падать вниз. Удивленный и непонимающий взгляд падающего мальчика заставляет аристократа усмехнуться и произнести, пользуясь чужой палочкой взрывное проклятие, роняя ее вниз. Джас как-то отстраненно замечает этот факт, слегка изворачивается телом и падает на так не вовремя повернувшуюся лестницу. Усмехаясь, Лерой смотрит на растекающуюся кровь и медленно уходит.
Я вырвался из воспоминания мальчишки, точно зная, что сейчас у него начнется дикая мигрень. Чертов сукин сын, это из- за него Джас сейчас при смерти. Ну, ничего, недолго тебе осталось тут учиться, наследник древнего рода.
~~~* * *~~~ ~~~* * *~~~ ~~~* * *~~~
«Ежедневный пророк: Экстренный номер.
Как нам стало известно из достоверных источников, в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» произошло чрезвычайное происшествие, вследствие чего один из учеников серьезно пострадал. Конфликт между двумя юношами начался сразу же после распределения их по домам. Юному наследнику рода Лерой не понравилось, что Джаспер Эванс (старший брат Гарри Поттера, отреченный от рода Поттеров по завещанию отца) попал в Слизерин. Мальчик написал об этом отцу, и тот, как член попечительского совета, написал жалобу с просьбой перевести Эванса в другой дом. Но Распределительная шляпа не поменяла своего мнения и оставила Джаспера в Слизерине. Конфликт между мальчиками продолжался почти до Рождества, когда случилось несчастье. Джаспера Эванса нашли на лестнице всего в крови, а несколькими пролетами выше были выбиты перила. Сейчас мальчик в тяжелом состоянии находится в Больничном крыле школы. С момента трагедии мистер Эванс так и не пришел в сознание.
Но самое интересное во всей этой истории, что этому делу не хотели давать ход, тем самым не желая наказать виновника происшествия. Сейчас в школу отправлен отряд из экспертов, чтобы выяснить все подробнее и наказать виновника. Мы будем держать вас в ходе событий. Специальный корреспондент, Рита Скитер».
Глава 9. Смерть.
Вжик… Даже самые незначительные события и действия: косой взгляд, невзначай брошенное слово,
