Рэйвенкло все еще находится в школе. Я отправился в Хогвартс…. Тогда я увидел ее во второй раз — она провела меня в школу. Диадема была уничтожена. Осталось найти настоящий амулет Слизерина.
Но еще один год поисков принес мне только потери. На Уизли было совершенно нападение: Рон с Гермионой погибли первыми. Потом были близнецы и Билл с Чарли. Миссис Уизли не выдержала и умерла от сердечного приступа, вслед за мужем. А я все искал и искал этот чертов амулет, уже не якшаясь убивать встретившихся на моем пути пожирателей. Я стал похож на них. Меня стали опасаться даже волшебники, находящиеся на нашей стороне.
Я не помню, что привело меня в ту деревеньку, как будто тянуло. Я должен был увидеть или может быть забрать что-то оттуда… и я забрал…. Тогда я увидел ее в третий и последний раз. Я принес ее тело родителям, и после похорон было принято решение, что они уедут из страны. К тому же мы с тобой, наконец, выяснили, где находится амулет. Но все снова пошло наперекосяк. Когда я прибыл в поместье, чтобы уничтожить амулет Слизерина, в плену пожирателей оказалась Флер…. Я убил ее…. Убил своего лучшего друга, — мне не хотелось больше ничего говорить. Не хотелось вспоминать, как было больно стоять над ее могилой. Отпускать еще одну частичку себя, разрывая и без того уже пустое сердце.
— Амулет был уничтожен. Я уже не стремился скрываться и в открытую противостоял последователям Темного Лорда. Я хотел нарваться на битву, я хотел, чтобы Том начал на меня охоту. И он начал. Только сам никогда на нее не выходил. Я позволил им поймать себя. Я позволил им мучить себя, до поры, до времени. Я ждал, когда Волдеморт придет, чтобы убить меня, чтобы лично увидеть как моя душа, наконец, покинет тело. Но я зря ждал. Темный лорд пришел вместе с еще одним узником. Он привел Люпина. Он убил и его.
Во мне уже ничего не осталось живого — мыслящего. Осталось лишь желание мстить, убивать, мучить. Я хотел, чтобы и они страдали так же как я. Мы сошлись с Томом в битве, и… я оступился. Зеленый луч авады попал в мое тело. Это было так странно. Я видел все, что творится вокруг, как будто со стороны. Я видел ужас, в глазах Драко, который усиленно шпионил на наш лагерь. Я видел отчаяние профессора Макгонагалл, старушка вышла на эту битву защищать своих учеников. И она защищала — она была под стать Белле — такая же безумная. А еще я увидел Снейпа, он не сожалел о моей смерти, он ждал ее. И я вскоре понял почему. Через несколько минут, мое сердце снова забилось, и я ожил, чтобы продолжить битву. Я оказался последний крестражем Темного Лорда. Когда он умер, я ничего не почувствовал: ни облегчения, ни жалости, ни страха. Он просто умер, и мне хотелось уйти следом, — я горько усмехнулся.
— Я и ушел следом. Меня опасались еще, когда я был на свободе, а уж тогда, когда повторно выжил после авады, тем более. Я был арестован. Я снова оказался в суде. Мне было предъявлено много обвинений. И да, я совершал все это, я убивал, крал, рушил. Они вспомнили все. Кроме одного убийства, в котором я признался сам — в убийстве Флер. Когда меня выводили из зала суда, я чувствовал, что все моя жизнь осталась там. Теперь я буду один гнить в тишине камеры. Но даже такой участи мне не дали. Приговорили к поцелую дементора…. Это не больно, даже приятно. Истерзанная душа, наконец, покинула тело. Я думал на этом все и закончится, но нет. Я же мальчик — который — выжил, черт побери! Я оказался «где-то» в месте, заполненном болью и темнотой. Мне указали путь, и я им воспользовался. Я убегал, пока вновь не оказался в зале суда.
Только на этот раз суд был настоящим. Меня судили за мои поступки за то, что я оказался, лишь куклой. Не смог скинуть оковы, не смог сам управлять своей жизнью, а так легко отдал ее в руки других. Меня судили мои родители и Сириус. И они приговорили меня к смерти. Моя душа, пролетала колоннады, уничтожаясь, исчезая на глазах. Но мама не дала этому случиться. Она дала мне шанс исправить ошибки. И я оказался здесь. Снова родился на Земле. Стал Джаспером — страшим сыном в семье Поттеров. Старшим братом самого себя, — мы сидели молча. Мне больше нечего было говорить, а Себ, пока не решался спрашивать. После того, как я выговорился, мне стало легче; не знаю, почему.
— Так вот что ты скрывал. Вот почему все знал наперед. Ты уже жил когда-то в этом времени, — Себастьян умолк, подбирая нужные слова. — У тебя есть шанс все исправить, Джаспер. Сделать так, чтобы Гарри не совершил прошлых… будущих… даже не знаю, чтобы он не совершил ошибок. К тому же, теперь ты сможешь прожить свою жизнь, не обремененную ничем. Все кто умерли, смогут ее прожить — ведь ты знаешь все наперед.
— Тогда я стану кукловодом, что дергает Гарри, — я уже думал об этом и я не хотел этого. Не хотел, чтобы снова моя судьба стала отвратительной. Мне бы хотелось, чтобы Гарри смог воплотить в жизнь мечту о семье. У меня то, наверное, это не получиться…
— Нет, — дядя заявил так уверенно, что даже я на мгновение поверил. — Просто ты сможешь сделать так, чтобы путь, на который ты… он должен был ступить, не случится. Он проживет свою жизнь сам, как и ты.
— Есть, правда, одно но, — Себ вопросительно посмотрел на меня.
— Гарри — крестраж Тома, — камин почти потух: алые угли давали не слишком много света. Мне бы не хотелось, чтобы Гарри умер, пусть и на несколько минут. Но кого интересует то, что хочется мне?!
— С этим мы справимся. Крестраж можно достать из сосуда и, не разрушая его. Об этом можешь не беспокоиться. Я соберу всю необходимую информацию по этому вопросу, и мы извлечем из Гарри душу Волдеморта, — Себастьян говорил тихо, наверное, он еще не до конца понял все то, что услышал.
— Хорошо, — камин потух, и мы остались сидеть в комнате без света. Этот день был слишком долгим и слишком мучительным. Надеюсь, рассвет принесет мне покой, и я пойму, что должен делать.
Глава 12. Шармбатон: год первый.
Два летних месяца мы с Себастьяном истратили на поиски хоть какой-нибудь информации по уничтожению крестражей. Даже в прошлой моей жизни я не читал столько темно-магических книг и не изучал столько ритуалов. И если говорить начистоту, то я понял, что все наши поиски тщетны уже на третьей прочитанной мной книге, но Себ был не утомим и все время что-то искал и читал.
— «Чтобы извлечь частичку души из места ее заточения, возьми два сердца куриных, истолки их в чаше серебряной вместе с икрой жабьей и залей все кровью буйвола. Затем смесь эту нанеси на предмет заточения и, ежели душа заточенная сама выйти не возжелает, произнеси заклятие сеё…». Себастьян, тебе не кажется, что это бред сивой кобылы? — я отшвырнул от себя книгу, которую зачитывал вслух дяде.
— Ну, смотря с какой стороны на это посмотреть: бред-то, это конечно бред, но в каждой ерунде есть частичка истины, — Себ поднял с пола книгу и заложил листком на странице описания ритуала.
— То есть, если я намажу тебя вот этой дрянью, то душа твоя из «места заточения ее выйти возжелает»? — как можно более серьезно произнес я, хотя смеяться хотелось дико.
— А ты представь, как эта субстанция воняет, тут что угодно из «места заточения» выбраться захочет, — усмехнулся Себастьян.
Примерно в таком ключе были все наши разговоры в чудесные летние вечера. И чем дурнее было описание ритуала, тем сильнее я хотел поступить, так же как и в прошлом: просто убить Гарри. Конечно, его смерть должна быть героической. Как же без этого: я без этого не я. Одним словом, Гарри должен будет закрыть собой от Авады кого-то, тогда душа крестража умрет, и останется только он. Но вот только как это все провернуть? Пока я вынашивал реализацию этого процесса, Себ находил все более древние и пыльные книги и, как наркоман, вчитывался в очередной заумный трактат.
— Кстати, ты ведь уже собрался к школе? Шармбатон — прекрасная школа, очень красивая. Какое сегодня число не напомнишь? — Себастьян обмусолил палец и перевернул ветхую страницу книги, которая занимала половину письменного стола.
— Сегодня 31 августа, а на часах двадцать три — двадцать пять. Спасибо, что напомнил, что мне завтра в школу. Так что я пойду спать, а ты еще… тут почитай немного, — Себ только причмокнул, когда я сказал дату и продолжил водить по строчкам пальцами. Да, эта зависимость от информации и знаний в нашей семье не лечится.
До школы мне предстояло добираться на автобусе, а до этого через камин в министерство перемещений Франции. В каминной зале в Англии я ожидал своей очереди на перемещение вместе с Себом.
— Если я найду что-нибудь стоящее, обязательно тебе напишу, — дядя хмуро зыркнул на юлящего вокруг нас попрошайку, и тот счел лучшим убраться подобру-поздорову.
— Только если это действительно будет стоящей информацией, а не тем бредом, что нам попадался до этого. Хотя бы раз в месяц пиши Гарри, ты же его дядя как-никак, — Себ кивнул. Приближалась моя очередь на перемещение.
— Постарайся ни во что не вляпаться в школе и больше не падать с лестниц, — кивнув друг другу на прощание, мы разошлись. Я отправился к камину, а Себ трансгрессировал.
Итак, теперь я во Франции. Благо язык я знал и мне не придется каждый день пользоваться обучающими заклятиями, чтобы понимать окружающих. Выйдя на задний двор Министерства Перемещений, я взмахнул палочкой и стал ожидать, когда приедет транспорт. Светло-голубой автобус остановился передо мной через пять минут. Мальчишка-кондуктор лет четырнадцати лучезарно мне улыбнулся, оголяя прорехи между верхними зубами.
— Добро
