проговорил Малфой, почти не в состоянии думать ни о чем, кроме теплого тела в нескольких сантиметрах от себя.
Гарри покраснел и моментально отдернул руки. Повинуясь щелчку пальцев слизеринца, одежда пропала с их тел и медленно опустилась на пол вокруг кровати.
- Ух, ты! - восторженно проговорил Гарри и пошевелился. Его эрекция потерлась об эрекцию Драко. Поттер поднял удивленные глаза на Малфоя и уже специально подтянулся немного выше, тесно прижимаясь к нему. Застонали оба. Довольно улыбнувшись, Гарри стал тереться о Драко сильнее. Малфой потерялся в ощущениях. Ему было так хорошо, так неимоверно прекрасно, что хотелось, чтобы это не прекращалось никогда.
Кожа к коже, член к члену… Все вокруг померкло, потускнело, пропало, осталось только горячее нежное тело и бесконечное желание. Каждое движение, каждый вздох, каждый стон - будто один на двоих. Они с Гарри будто слились, стали одним существом, окунувшимся в общий оргазм.
Когда все закончилось, Гарри поцеловал Драко в уголок губ и, скатившись, лег рядом, тяжело дыша. Несколько мгновений было тихо, а потом он медленно проговорил, потягиваясь:
- Я и не думал, что можно получить столько удовольствия, просто потершись о кого-нибудь.
- Не о кого-нибудь, а о Драко Малфоя, - лениво поправил его Драко, немного обидевшись.
- Не знаю, мне не с кем сравнивать, - ответил Гарри.
- Мне тоже, - прошептал Драко.
Поттер нашел его руку и тихонько ждал. Малфой был ему благодарен, что он ничего не сказал о предполагаемой опытности блондина.
- А у тебя и очищающие заклинания так же хорошо получаются? - обманчиво весело спросил Гарри, - а то я весь липкий.
Драко протянул руку и провел ей сначала над животом Гарри, потом над своим, очищая их.
- Здорово, - неловко улыбнулся ему Поттер. Драко провел кончиками пальцев по дорожке волос на животе гриффиндорца. Тот усмехнулся:
- Щекотно же.
В ответ Драко удовлетворенно улыбнулся, понимая, что без очков Поттер все равно ничего не видит. Гарри нахмурился:
- Сколько времени?
- Без десяти семь, - ответил Малфой, посмотрев на часы на стене.
Поттер хлопнул себя по лбу:
- У меня отработка у Снейпа, - он спрыгнул на пол и растерянно заморгал:
- Драко, где мои очки?
Блондин взмахнул рукой, чиня очки гриффиндорца и отправляя их ему в руку. Гарри надел очки на нос и стал ощупывать их:
- Что ты с ними сделал?
Оправа вечно раздражающих Драко своей безобразностью очков стала черной, тонкой и прямоугольной, что придавало лицу Поттера некоторую интеллектуальность.
- Ничего, - усмехнулся Малфой, - теперь они просто прилично выглядят.
Гарри бросил на него недовольный взгляд, но времени спорить не было, поэтому он стал подбирать с пола свою одежду, в бешеном темпе одеваясь. Драко без тени смущения развалился на кровати, даже не пытаясь чем-либо прикрыться. Гриффиндорец бросил на него взгляд и залился краской. Заметив это, Малфой перевернулся на живот и положил голову на сложенные руки. Поттер посмотрел на открывшиеся ему спину и ягодицы, сглотнул и попросил:
- Прикройся чем-нибудь, а? Я ведь так до Снейпа и до завтра не дойду.
Драко в ответ соблазнительно улыбнулся, немного прогнулся в спине и развел ноги. Гарри сжал кулаки и отвернулся.
- Слушай, а где моя мантия?
Понимая, что раззадорить Поттера до такой степени, чтобы тот остался, не получится, Драко вздохнул и протянул руку, в которой материализовалась грязная, порванная в лохмотья мантия. Малфой смерил ее брезгливым взглядом и пробормотал себе под нос: «Репаро». Мантия вернула свой первоначальный вид. Драко бросил ее Гарри:
- Надень, а то Северус ненароком примет это на свой счет, - он показал глазами на выпуклость на джинсах гриффиндорца. Гарри бросил ему в ответ еще один недовольный взгляд, накинул мантию, подхватил с пола сумку и уже был почти у двери, когда Драко его остановил:
- Ты не сможешь выйти.
Блондин поднялся, подцепил с кресла серебристый шелковый халат и пошел к выходу, объясняя ошарашенному гриффиндорцу:
- Я сегодня наложил заклинание, чтобы никто не мог в дверь войти, кроме отца. Как он тебя сюда приволок, ума не приложу.
- Порталом, - ответил Гарри, остановившись у двери в конце коридора. - На дополнительные занятия придешь?
Драко пожал плечами:
- Не знаю. Я сильно сердит на крестного. Но, вполне вероятно, я приду, чтобы забрать тебя к себе на ночь.
Гарри улыбнулся уголками губ и легонько поцеловал Драко:
- Я и сам вернусь. Обещаю.
Глава 32. 9 ноября, понедельник. Часть 2.
- Что варишь? - послышался из-за спины голос со знакомыми певуче-тянутыми гласными. Северус не ответил, увлеченно считая про себя помешивания. Антиликантропное зелье на этой стадии требовало предельного внимания, его следовало мешать девятками: девять в одну сторону, девять - в другую, полминуты перерыва.
Прошло не менее получаса, прежде чем Снейп смог отвлечься.
- Если тебя все еще это интересует, то варю я антиликантропное зелье, - обратился зельевар к терпеливо ждущему другу.
Малфой усмехнулся:
- Надо же было как-нибудь начать разговор?
- А как же: «Добрый вечер, Северус. У меня к тебе вот такой вопрос?», - хмыкнул зельевар.
Люциус пожал плечами:
- Добрый вечер, Северус. У меня к тебе вот такой вопрос: почему я не знал, что ты анимаг?
Снейп затушил огонь под котлом, наложил консервирующее заклинание и только потом вновь повернулся к Люциусу.
- Знаешь, - улыбнулся он другу, - я сам с собой поспорил, продержится Драко сутки или нет. Представляешь, проиграл!
Малфой пропустил остроту мимо ушей и безмолвно оперся о стол в своей коронной позе «Я жду ответа». Северус приподнял бровь. Люциус ухмыльнулся.
- Это родовая форма Принцев. Ее принято скрывать.
- Почему?
- Люциус, не глупи.
Северус надеялся, что друг его поймет. Люциус не был силен в легилименции. Это предпологало, что об анимагии Снейпа с большой вероятностью узнает Темный Лорд, а, значит, еще один путь к отступлению, в случае непредвиденных обстоятельств, будет закрыт.
- Я понимаю, - кивнул Малфой, - но мне мог бы сказать. Поставил бы блок, существует нерушимая клятва, в конце концов, - стараясь не выглядеть обиженным, проговорил он.
Возможно, если бы это был кто-нибудь другой, то Северус и поверил бы, но он слишком хорошо знал Малфоя. Совесть Снейпа подняла голову и напомнила хозяину, что Люциус - единственный друг, человек, пять раз спасавший ему жизнь.
- Честно говоря, я хотел сказать, но так получилось, что не смог, - начал Северус, и тут его настигло осознание того факта, что он жалко оправдывается.
