| У этого Барака было 4 детей: дочь Сеадет-бик (имя вписано в квадрат) и три сына: Абу Са?ид, Мир-Касим и Мир Сайид (каждое имя вписано в круг). |
Итак, в результате крупного недоразумения в один из популярнейших в ученых кругах послевоенных лет сборников материалов, посвященных истории Золотой Орды, были впущены «вирусы» — носители дезинформации, которые, проникнув оттуда, из источниковой базы, в исследовательскую литературу, оказали пагубное влияние на научные построения многих медиевистов, пользовавшихся этим сборником. Таким образом, в целом направлении отечественного востоковедения создалась тупиковая ситуация. Выход из тупика ясен — надо повернуть обратно. В данной тупиковой ситуации это означает — назад к первоисточнику, т. е. к персидскому оригиналу «Муизз ал-ансаб». В Санкт-Петербурге в Институте восточных рукописей РАН имеется микрофильм прекрасной по исполнению и сохранности парижской рукописи этого замечательного письменного памятника. Остается лишь надеяться, что в недалеком будущем найдется востоковед, имеющий опыт работы с рукописным материалом, и возьмет на себя тяжкий, но, при создавшемся положении дел, необходимый труд по переводу-расшифровке и подготовке к изданию первой части «Муизз ал-ансаб», содержащей генеалогии Чингизидов XIII — начала XV вв.
К сказанному выше добавлю следующее. В рукописном фонде Института восточных рукописей РАН хранится рукопись редкого тюркского сочинения под названием «Таварих-и гузида-йи нусрат-наме» (написано около 1504 г. в Средней Азии). Это произведение интересно во многих отношениях. В частности, оно содержит разделы, в которых приводятся подробные родословные Джучидов и Чагатаидов XIII — начала XVI вв., которые могут быть, а точнее — непременно должны быть, использованы при работе над соответствующими разделами «Муизз ал-ансаб». Генеалогию Чингизидов анонимный автор «Нусрат-наме» завершает такими словами: «В настоящей родословной упомянуто то, что стало известно из разных хроник, а также то, что содержит изустное предание. Каждому, кто узнает дополнительные сведения об их потомках, надлежит внести это в данный перечень имен» [Нусрат-наме, л. 128а]. Была ли в числе литературных источников составителя «Нусрат-наме» также и «Муизз ал-ансаб», остается вопросом, не имеющим пока решения.
Весьма отрадно, что долгие ожидания наконец оправдались. За последние годы в Республике Казахстан вышла из печати серия книг по государственной программе «Культурное наследие», в их числе и «Му‘изз ал-ансаб». Перевод с персидского языка, примечания, факсимильный текст этого важнейшего источника подготовлены профессором Ш. X. Вохидовым, крупным знатоком мусульманских рукописных книг [Му‘изз ал-ансаб, 2006].
Глава VIII
Судьба властной элиты восточного Дешт-и Кипчака и степной государственности
История складывается непредсказуемо: порою громкое событие, будоражившее общество, может скоро забыться и стать рядовым фактом прошлого, а порою, наоборот — казалось бы, самое ординарное событие, казалось бы, самое обыденное явление может при стечении обстоятельств иметь поразительные последствия в жизни страны и судьбе ее населения. Этот тезис хорошо иллюстрирует история образования Казахского ханства.
Джучиды дольше всего правили в Казахских степях; в Казахском ханстве дольше всего сохранялись традиции кочевой государственности; казахские жузы впоследствии также были присоединены к Российской империи, как и все основные части Джучиева Улуса. Поэтому эта глава настоящей книги специально посвящена вопросам казахской государственности и общества ханского периода.
Время образования Казахского ханства
В XV в. на территории, занимаемой нынешним Казахстаном, появилось новое государственное образование, возглавленное султанами Гиреем и Джанибеком, потомками Джучида Урус-хана (ум. 1377 г.). Та часть кочевников Восточного Дешт-и Кипчака, которая примкнула к ним, носила название
Однако в отечественной исторической науке до недавнего времени проблему собственно казахской государственности не выделяли, поставив в один ряд с иными событиями политической истории казахского общества. Между тем именно эту дату, т. е. время возникновения национальной государственности, следует считать переломной не только в политической, но и этнической истории казахского народа. Ибо становление и развитие нации невозможно без сохранения исторической памяти народа, а к числу наиболее значительных вех в историческом прошлом всегда и везде относится время возникновения национальной государственности, независимо от того, каков был социальный облик этой государственности и какая форма государственного устройства была приемлема и возможна в те времена [Султанов, 1971, с. 54–57].
Ныне в суверенной Республике Казахстан проблемами предыстории и истории первой казахской национальной государственности занимается немало молодых и талантливых исследователей. Это, вне всякого сомнения, отрадное явление. Однако все же следует отметить, что не всем молодым коллегам с моей исторической родины в равной мере свойственны научная корректность и беспристрастность. В науке безнравственны не только фальсификация и карьеризм, но также и любая форма плагиата, нетерпимость к инакомыслию, ослепление учеными степенями и званиями. Вступившему в мир большой науки следует помнить слова великого российского востоковеда Василия Владимировича Бартольда (1869–1930), который еще в конце XIX столетия писал: «Печально, когда… представитель науки, которому даны все возможности выдвинуться при помощи ума и таланта, ищет скандального успеха, бесцеремонно выступая против живых и мертвых коллег» [Бартольд, т. 5, с. 311].
В литературе, посвященной средневековой истории Казахстана, время образования Казахского ханства относится к 870 г. хиджры (1465–1466 гг.) со ссылкой на сведения «Тарих-и Рашиди» Мирзы (Мухаммада) Хайдара Дуглата (1500–1551 гг.). Об этом сочинении и его тюркских версиях см.: [Султанов, 1982, с. 116–135; 1997, с. 356–383].
Можно ли безоговорочно доверять этой дате?
Обратимся к тексту Мирзы Хайдара, сочинение которого содержит единственное в средневековой мусульманской историографии связное изложение предыстории и ранней истории Казахского ханства. Я основываюсь на четырех списках персидского оригинала «Тарих-и Рашиди», хранящихся в Санкт- Петербурге, в Институте восточных рукописей РАН. Вот что пишет о начале казахской государственности первый историк первого казахского государства:
«Когда Абу-л-Хайр-хан полностью подчинил себе Дешт-и Кипчак, некоторые султаны джучидского рода обонянием предусмотрительности почуяли веяние надвигающейся беды с его стороны и решили предотвратить ее. И с этой целью несколько султанов — Гирей-хан, Джанибек-султан и им подобные с немногочисленным количеством людей, бежав от Абу-л-Хайр-хана, прибыли в Могол истан.
В то время в Моголистане очередь ханствования была за Есен-Буга-ханом. Есен-буга-хан проявил к ним особую заботу и уважение, и местом их пребывания определил один из уголков Моголистана, где они обрели надежную безопасность, и жизнь их проходила в благополучии.
