личностью. Его звали Усама Мудрищефф, и по происхождению он был из «маленького, но горного народа» индейцев племени Сиу, обитавших, как известно, в предгорьях Аппалачей и все время боровшихся за независимость. Когда его спрашивали, не слишком ли сложно ему жить под именем Усамы, совпадавшим с именем самого знаменитого в Америке террориста бен Ладена, он отвечал, что наоборот, это у террориста должны быть проблемы от жизни с именем такого знаменитого тренера, как он, Мудрищефф. Фамилия с окончанием «фф» досталась ему от пра-прабабушки, русской сподвижницы Миклухо-Маклая, хотя как старушку занесло в Аппалачи, историки не могли понять до сих пор. Его жесткое и волевое лицо украшал неизменный индейский головной убор из ста шестнадцати длинных орлиных перьев. Однажды в интервью «Галактическим известиям» он сухо обронил, что его один раз пытались убить агрессивно настроенные соплеменники только за подозрения о принадлежности к враждебному индейскому клану, к которому он на самом деле не принадлежал. Оробевший корреспондент, который брал у него интервью, глядя на то, как Мудрищефф рассеянно перебирает скальпы врагов, подвешенные у пояса, и попыхивает трубкой мира, не сомневался, что тот клан, к которому на самом деле принадлежал великий тренер, и сам мог убить кого угодно.
А знаменитый древний террорист бен Ладен, по слухам, не умер до сих пор, несмотря на больные почки. В земных масс-медиа ходили сплетни, что почки и печень ему уже давно пересадили, сердце и вообще весь организм омолодили благодаря инъекциям стволовых клеток, и сейчас он продолжал пугать обывателя своими неизменными заявлениями о необходимости борьбы с «Большим Шайтаном» — Америкой — на всех континентах и на всех планетах Солнечной системы. Он скрывался от агентов ЦРУ и галактического Интерпола то в горах Афганистана, то на равнинах Венеры, то среди марсианских хребтов. Говорили, что именно из-за этого американцы в свое время разбомбили ядерными зарядами половину Луны, пообещав оробевшему лунному правительству, что за отказ сотрудничать в поимке террориста номер один они «вбомбят Луну в первобытное состояние», то есть в то состояние, когда она была еще только роем пылевидных обломков, крутившихся вокруг Земли. Но Луну никому не было особенно жалко, так как она была и так изъедена кратерами, как швейцарский сыр дырочками, и совет безопасности всегалактической ООН в который раз закрыл глаза на эту самодеятельность.
Однако вернемся к нашим спортсменам. В этот раз тренер Мудрищефф требовал от Марии всего-навсего поддержки национальной сборной США в очередном матче Кубка галактической федерации. Маша упорно манкировала своими обязанностями. Хотя она, отчасти из-за ностальгии, отчасти по расчету, продолжала выступать за Америку на турнирах Всепланетной теннисной ассоциации, и сохранила американское гражданство, играть в национальной сборной ей как-то не очень хотелось. Гигантские российские мега-холдинги обещали лишить ее всех рекламных контрактов, если она посмеет хоть один раз в жизни выйти на корт против сборной Новой России. Она уже начинала чувствовать, что ее вот-вот настигнет очередная случайная травма, и первое выступление за сборную опять придется отложить.
— Так ты согласна сыграть за нас? За твою старую, добрую родину? — спрашивал капитан, затягиваясь трубкой, и окутывая все клубами дыма, как паровоз в депо.
Марии вообще не хотелось не то что играть, но даже и навещать «старую, добрую родину», где нищета смотрела на тебя из каждой дыры, а звездно- полосатый флаг не мог задекорировать все проблемы. Однажды она побывала там, подарила своей бабушке три тысячи галактик-долларов и пачку продуктовых талонов, и с тех пор считала, что больше перед родиной у нее не осталось никаких долгов. Ей начинало казаться, что сизый дым от крепкого капитанского табака, потоками льющийся из щелей синтезатора запахов стационарного видеофона, душит ее все сильнее. Фильтр, который должен был отсекать передачу вредных для здоровья ароматов, уже не работал, забившись окончательно.
— А там снова будут эти мерзкие сестры Фигильямс? Эти гигантские осьминожихи, которые не знают, какими присосками держать ракетку? У них одно щупальце больше, чем вся моя нога! Зачем вы только дали в свое время право выступать за сборную представительницам наших внеземных колоний?!
— Зато у них прекрасная подача — ни одному земному мужчине такую не подать! Скорость 400 километров в час! Выносливы, как грузчицы, могут обходится без еды до трех недель…
— Ну да, жрут как свиньи на ферме, и так же хрюкают! — Мария решила показать свой прославленный характер. — И не только, я уж не говорю про все остальное…. Я лучше не буду вдаваться в подробности, все это пустяки, ведь правда? Но если они будут в сборной — меня там не будет!
Несмотря на то, что злые языки распускали про капитана сплетни, что-де он только был менеджером у своих теннисисток, заказывал им гостиницу на далекой планете, где проводился очередной матч турнира, и подносил чемоданы к кибертакси, а все остальное, вплоть до того, кого брать в состав сборной, а кого нет, эти бабы решали сами, он, когда надо, мог настоять на своем.
— Тогда ты не будешь играть за страну на Галактической Олимпиаде! Нет игры в сборной команде — никакой Олимпиады! Клянусь Скалистыми горами! — капитан был безжалостен, как охотник, наконец-то загнавший добычу в ловушку.
— Ну хорошо… я подумаю! Я отвечу, как только вернусь из круиза.
— Желаю удачного плаванья! Ты там думай, думай, да не задумывайся! Меня устроит только позитивный ответ, как говорил великий вождь Гайавата, снимая скальп с врага и интересуясь, хочет ли тот умереть прямо сейчас, — на этой веселой ноте тренер закончил разговор и отключился.
Отец Онуфрий читал проповедь двум макакам. Третья, не выдержав нравоучений, сбежала поближе к корабельному камбузу есть свежие бананы, которыми ее подкармливали сердобольные повара. Но две другие держались стойко. Батюшка уже успел нацепить им на шею маленькие крестики, и сейчас учил читать «Отче наш». Он уверял себя в том, что уже видит у них в глазах проблески божественного разума, и ощущал себя если не самим Богом, то по крайней мере Чарльзом Дарвином. Макаки быстро очеловечивались с помощью животворящего влияния серебряного батюшкиного креста.
Кот Адмирал, которому надоело следить за полетом мяча, решил навестить Марию в ее каюте. Ему казалось, что он по ней соскучился. Теннис без нее был для него совершенно неинтересен. Осторожно переставляя лапы в меховых «штанишках» естественного происхождения, он важно вошел в многокомнатное роскошное обиталище Маши и Нины, в котором они и сами часто блуждали, как крысы по лабиринту, особенно по ночам, а когда им удавалось найти друг друга и кровать, долго сидели, обнявшись и тихо плача от радости. Но сейчас подруг не было видно, доносилось только журчание воды в далекой ванной комнате. Загрустивший было Адмирал решил их поискать. Для начала он вспрыгнул грязными лапами на кровать Нины. Слегка потоптавшись по ней и обнюхав подушку со всех сторон, он прошел еще немного и влез на соседнюю кровать Маши, размером с небольшое футбольное поле, которую подруги обычно называли «сексодромом». Но и тут никого не было.
Адмирал полежал на одеяле и, для разнообразия, под одеялом, оставляя повсюду следы длинной белой шерсти настоящего перса, и уже совсем приготовился было спрыгнуть вниз, когда неожиданно учуял и заметил под подушкой мобильный машин видеофон. Видеофон, несмотря на то, что давал огромную трехмерную картинку, был совсем маленьким, но роскошно отделанным бриллиантами и платиновыми блестками поверх темно-красного, почти черного корпуса, и от него приятно пахло Машей. Адмирал обожал такие красивые и блестящие штуковины. Как настоящий клептоман, он ухватил электронно-ювелирное изделие зубами за ремешок и бросился бежать прочь, к выходу из каюты.
Тем временем Маша и Нина вышли из ванной, свежие и легкие, в роскошных пестрых шелковых халатах типа кимоно. Но поведение кота чемпионке решительно не понравилось. Вообще-то Мария любила котов, а Адмиралу в начале рейса лично вынесла из своих запасов коврик, чтобы тому было было удобнее сидеть на стуле и следить за игрой. У нее самой дома остался маленький, очень симпатичный и породистый котенок породы «невская маскарадная», подаренный ей одним из наиболее горячих фанатов. Но ее по жизни ужасно раздражали три вещи — во-первых, когда какой-то козел безграмотно парковал свой аэролет, мешая ей проехать, во-вторых, когда какая-нибудь инопланетная корова слишком медленно поднимала свои копыта на интергалактических рейсах, мешая космическим полицейским проводить обычный предполетный обыск и задерживая других пассажиров и ее тоже, а в-третьих — когда кто-то смел трогать ее имущество.
Конечно, ее банковский счет позволял ей при желании купить три десятка таких видеофонов, даже не задумываясь о финансовых потерях, хотя сама игрушка стоила целое состояние. Но тут возникал вопрос принципа. Видеофон был предоставлен Нахраповой в рекламных целях одной крупной компанией космической мобильной связи, и теперь она работала ее «лицом». Для тех, кому не совсем понятно, что это такое — быть лицом видеофона, поясним: это означало, что при каждом видеовызове под звуки веселой мелодии перед зрителем появлялось маленькое объемное изображение Марии, похожей на фею, только без крылышек. Кроме того, в устройстве было полно номеров дорогих ей людей, и разных случайных, но приятных знакомых. И наконец, она чувствовала, что позволить кому-то украсть твою вещь — это все равно, что позволить сопернице на корте вырвать у тебя очко, столь необходимое иногда для победы.
Поэтому она бросилась в погоню за котом, который уже почти скрылся в дверном проеме. Адмирал отчаянно взвыл и пустился бежать. Его пушистый хвост развевался как флажок на президентском лимузине, на поворотах толстую кормовую часть заносило в сторону, но он только быстрее перебирал лапами, не выпуская видеофон из клыкастой пасти. Нина, вскрикнув от удивления, села с размаху на кровать, да так и продолжала там оставаться, но Маша, громко шлепая шлепанцами, временами запахивая на себе халат и сверкая длинными голыми ногами, неслась по корабельным дорожкам вслед за наглым животным.
Пудель Тоби заметил погоню, громко тявкнул и тоже решил в ней поучаствовать. Теперь они мчались по кораблю втроем, сначала кот, за ним пес, и наконец замыкающая эстафету величайшая чемпионка всех времен и народов! Они бежали, озаряемые закатным солнцем и распугивая редких пассажиров, в основной массе занятых поглощением ужина в многочисленных столовых и ресторанах мега-яхты. Кончилось это тем, что Мария, которая благодаря натренированным ногам могли поспорить в скорости и выносливости с любым зверем, поймала обоих, и держа Тоби в правой, а Адмирала в левой руке, прочитала им краткую лекцию о священности и неприкосновенности ее, машиной, частной собственности. Кот только жмурился, как от солнца, прижимал уши и делал вид, что он здесь совершенно не при чем, и видеофон сам случайно прыгнул к нему в зубы, а Тоби тихо поскуливал. К счастью, она была отходчива, и вернув свое имущество, отпустила обоих с миром. Вот какие истории занимали умы пассажиров новоявленного «ковчега» буквально за несколько часов до развязки.
Тем временем Алиса вернулась к их общей с Джоан каюте. Ей надо было принять душ и переодеться, так как патентованный и разрекламированный тонированный крем уже начал жечь ей кожу. Она ожидала, что агентесса будет биться всем телом о дверь, не в силах выйти наружу и попасть в вожделенные объятия красавчика Микки. Но за переборкой все было тихо. Алиса разблокировала электронной отмычкой замок и вошла. Оказалось, что Джоан дремала на своей койке, попав вместо объятий Микки в объятия бога сна Морфея. Но спала она не слишком крепко, а проснувшись, приняла Алису за горничную.
— О, вы наконец пришли? Я вызывала обслугу, у меня не работала электронная задвижка и я не могла выйти!
— Это я! Ты не узнаешь меня? Я перекрасилась в негритянку!
Джоан недоуменно воззрилась на золотисто-коричневую физиономию со слегка раскосыми глазами. Уставшая и недовольная Алиса ответила ей взглядом затравленного негра на плантации.
— Кто это «я»? И не в негритянку, а в афро… эээ… о мой Бог! — Джоан начала узнавать голос Алисы. В этот момент Стрекозлова уже сняла с себя одежду и нырнула под струи горячего душа. В отличии от Джоан, она не стала закрывать за собой дверь душевой и задергивать занавеску, так ей хотелось побыстрее смыть с себя чудо-крем. Стоя под потоком воды, она ожесточенно намыливала прыгающую грудь, чувствуя, как горят соски. Агентесса, застыв на пороге «la salle de bain», с изумлением наблюдала, как веселые струи с журчанием смывали с Алисы черный грим, и из шоколадной девицы она превратилась в светлую мулатку, а потом в розовокожую шатенку. Алисины бело-коричневые пятнистые зад и спина были похожи на шкуру леопарда.
Джоан почувствовала, что больше не может терпеть. Глаза ее внезапно остекленели. Она ощутила, что какая-то сила непреодолимо влечет ее к
