— Йез, мэм! Хотя после всего того, что мы вместе пережили, это просто фантастическая неблагодарность! Я-то думала, что мы с тобой теперь равноправные партнеры по борьбе с терроризмом!
— Я старший партнер. Я старше тебя по званию и возрасту, на целых два года. Я сыщик, а ты преступница.
— Не пойман — не вор! Значит, выходит, ты партнер, а я халявщица?
— Спать! — Джоан пресекла пререкания и выключила свет. Алиса вздохнула, устроилась на выданном самонадувшемся матрасе поудобнее, и быстро заснула.
Над безбрежным океаном вставало солнце. Его блики играли на гребнях волн. Крики чаек и бакланов действовали на корабельных сонь как будильник, вроде деревенского крика петухов. Вставали и многочисленные обитатели мега-лайнера. Они чистили перышки и приводили себя в порядок. Обозреватель Риччи Бздерл по утрам, как обычно, переквалифицировался в репортера-папарацци, надеясь с помощью уникальных голографических фотоснимков оживить свои газетные колонки. В работе ему помогала целая стая миниатюрных мушек с телеобъективами, которые летали по всему кораблю и вынюхивали все, что только можно было. К несчастью, инициативный Риччи часто по старинке лично брался за длиннофокусный трехмерник, и начинал подсматривать даже там, где другие только подслушивали. Обычно это сурово каралось неблагодарными знаменитостями, клиентами папарацци.
Так в это утро Петро-сан-IV пресек попытку сфотографировать его спящим в гамаке в объятиях не выдержавшего одиночества мистера Дрина с помощью антикварного газового баллончика, который он вытащил из-под подушки, а мистер Дрин вдобавок от души заехал одуревшему от запаха перца репортеру жилистым кулаком в физиономию, познакомив Риччи с практическим применением искусства старого доброго английского бокса. Пудель Тоби тоже не остался в стороне и, подпрыгнув, коварно укусил его за филейную часть. У иллюминатора каюты чемпионки вышло еще хуже — внезапно выбежавшая в махровом халате от Диора Нахрапова с силой засветила Риччи ракеткой между глаз, пытаясь научить его разделять свою и чужую личную жизнь. Сила ее первой подачи была чудовищной, хотя вторая подача, в район затылка, как обычно оказалась слабее. В это время шестеро откуда не возьмись появившихся телохранителей теннисистки держали репортера за руки и за ноги, чтобы он не мог сопротивляться, попутно изымая отснятые материалы.
Однажды он попробовал подобраться поближе к каюте премиум-класса, принадлежавшей самому Ябрамовичу-джуниору, но успел заметить только взбешенное лицо олигарха, глядевшего на него сквозь балконное стекло, и прелестную женскую фигуру на постели рядом с ним, а затем последовал тяжелый удар, и больше Риччи не помнил уже ничего. В ушах стоял только визгливый крик «И смотрите, чтоб он тут никогда не появлялся!» Он очнулся тогда в своей каюте, и первое, что увидел — это фигуру кибернетического доктора, ставившего ему компресс. Но все это не останавливало новоиспеченного папарацци, ведь благодаря наисовременнейшим методам добычи и хранения фотографий в результате таких экспедиций у него всегда оставалось что-то для газеты, а суммы, которые ему платили отдельно за каждый снимок, были астрономическими. «Риск стоит денег!» — говорил он сам себе, вставляя очередной зубной протез. Впрочем, еще Риччи утешал себя тем, что когда-нибудь он вспомнит каратэ, которое изучал в спортивной секции в колледже вместе с основами журналистики, и отомстит обидчикам за все.
В это время мисс Ковалевски проснулась, потянулась, открыла глаза и начала оценивать обстановку. То, что она увидела, ей совсем не понравилось. Цепочка лежала отдельно — подозреваемая стояла отдельно. Коварная Алиса, решив, что ей нечего терять, утром избавилась от цепи, открыв ультранадежный патентованный полицейский замок-карабин с помощью обыкновенной сувенирной марсианской шпильки, которая случайно нашлась в ее волосах. Взбешенная Джоан полезла под подушку за бластером, но выяснилось, что Алиса успела побывать под ее подушкой чуть раньше и уже вытащила из бластера зарядник, который небрежно кинула на одеяло агентессы со словами «доброе утро!». Успокоившись, Джоан спрятала бластер и решила перевоспитать строптивую Алису в буквальном смысле слова «на ходу». Собственно, агентесса восприняла ночевку Стрекозловой в одной с ней каюте просто как появление домашнего животного, которое надо кормить и воспитывать, подчиняя элементарным правилам поведения в цивилизованном мире.
— Вчера я заметила, что ты медленно бегаешь. Будем тренироваться! И учти — у тебя еще электронный браслет на щиколотке, а у меня пеленгатор для пространственного контроля. Я всегда узнаю, где ты. С замком XX века ты справилась, посмотрим, окажется ли тебе по зубам замок XXI! — агентесса гнула свою линию и не признавала возражений.
«Собачья жизнь», — мрачно подумала Алиса. Но делать было нечего. Через десять минут «как бы подруги» уже бежали обычный для Джоан трехкилометровый утренний кросс по беговым дорожкам, причудливо плутавшим по прогулочным палубам огромного корабля. Алиса не настолько любила спорт, чтобы получать от этого удовольствие, но решила отнестись к спортивному бзику Джоан философски. Из объемных микродинамиков, натыканных на корабле повсюду, доносилась ритмичная музыка старика Морриконе. Джоан все время поучала Алису:
— Ты не так бежишь. Выше ноги, сильнее отталкивайся, дыши ровно. Смотри на меня! — Во время этих нотаций Джоан размеренно бежала спиной вперед, и соответственно лицом к Алисе.
— А ты не упадешь? — поинтересовалась Стрекозлова не без интереса.
— Я знаю, куда мы бежим, я вижу цель даже спиной! — с этими словами отвлекшаяся Джоан неожиданно споткнулась о низкую живую изгородь, полетела вверх тормашками и упала в заросли декоративного барбариса, которым была засажена вся VIP-зона отдыха мега-яхты. Эта фантазия ландшафтных дизайнеров доставляла обитателям «Титаника-7» немало приятных ощущений. Алиса огляделась по сторонам, но место было слишком открытым, чтобы сбежать. Тогда она решила протянуть Джоан дружескую руку помощи и помогла ей встать с таким видом, словно бескорыстное стремление помочь было ее единственным желанием. Помощь была принята, и даже с некоторой благодарностью. После непродолжительного отряхивания бег продолжился.
Уже на втором километре Алисе все это смертельно надоело. Не привыкшую к длительным физическим нагрузкам, ее замучила одышка и стало колоть в боку. Поэтому она решила слинять, как на уроках физкультуры в старой доброй типовой московской школе, которая по моде того времени парила в воздухе на высоте трех метров над землей, и куда наиболее отчаянные ученики любили забираться по канатам. При очередном повороте Алиса ловко ушла в отрыв, и скрылась в глубинах открытого трюмового отсека. Но отсидеться в междуящичном пространстве ей не удалось — Джоан не забыла прихватить с собой пеленгатор, и быстро нашла убежище Стрекозловой, несмотря на все ее попытки укрыться.
— Эй ты, лесная птица! Все равно тебе некуда лететь, слезай вниз!
Алиса недовольно слезла с гигантского морского контейнера. Джоан продемонстрировала ей портативный высоковольтный электрошоковый разрядник.
— Мне бы не хотелось применять его. Пойдем домой! Как говорят у вас — ты проиграла, товарищ! — агентесса как всегда не шутила.
— Техасский волк тебе товарищ! — ответила Алиса злобно. Но делать было нечего, пришлось подчиниться. Алиса поняла, что отвлечь Джоан от любви к регулярному бегу по утрам можно было только одним — подтолкнуть к усиленному выполнению ее служебных обязанностей сыщицы.
В каюте Джоан и Алиса приняли душ, причем агентесса плотно задернула за собой занавеску душевой кабины, а когда вспомнила, что забыла полотенце в комнате, приняла его от Алисы, высунув руку из-за едва приоткрытой двери. Вцепившись в полотенце, она снова быстро заперлась, хотя своей фигуры ей стесняться не приходилось. Несколько полноватые спортивные ножки Джоан были довольно прямыми, бедра округлыми, а грудь не теряла форму даже без бюстье. Лицо ее само по себе также было бы милым, особенно в обрамлении золотистых волос, но все дело портило непреклонное выражение поджатых губ и выпяченный в результате многочисленных проведенных допросов подбородок. Алиса усмехнулась. Учитывая такую сверхщепетильность партнерши, вариант с соблазнением Микки становился все более сомнительным. Однако делать было нечего, и за легким завтраком в корабельном кафе разговор снова перекинулся на выполнение боевой задачи.
Только что Джоан умяла поджаренный тост, бекон, три ломтика сыра, диетическое яйцо марсианского страуса и запила этот набор апельсиновым соком и зеленым жасминовым чаем. Предварительно все продукты, как обычно, были тщательно проверены агентессой с помощью микроанализатора на предмет содержания вредных нитратов, лишних калорий, генномодифицированных продуктов и инопланетных вирусов. Довольная позитивным результатом теста, сегодня она слопала все. Алиса сгоряча выпила на завтрак «фанту», после чего мисс Ковалевски посмотрела на нее как на сумасшедшую. По ее мнению, химических элементов там было больше, чем в Чернобыле.
— И ты так каждый раз тестируешь провизию? — поинтересовалась Алиса.
— А как же! Нельзя же есть как свинья все подряд! Ты есть то, что ты ешь!
— Да если над каждым куском думать, сначала наживешь на нервной почве язву желудка, а потом шизофрению…
— Не наживешь. Ешь плотнее. Сегодня нам предстоит тяжелый день.
— Трудовой лагерь с усиленным питанием, — вздохнула Алиса. — Итак, как же мы будем действовать дальше, о моя капитанша?
— А может быть, это ты соблазнишь его? — спросила Джоан неожиданно почти вежливым голосом.
— Я молода и неопытна! — нагло заявила Алиса. — Я не знаю техники!
Это было практически правдой. Первый муж Алисы соблазнился ей как-то сразу, даже без всякой особой техники. Второго и третьего и соблазнять не пришлось, они, глядя на Алису, так впадали в романтику, что потом их приходилось оттаскивать за уши. Стрекозлова провела с ними, с небольшими перерывами, целых несколько счастливых (в основном) месяцев. Правда ей не понравилось то, что третий муж — гражданский, как и первые два, но официально отношения в конце XXI века почти никто не оформлял — так обозлился, когда она в одну не очень прекрасную ночь дала ему от ворот поворот, что даже начал ее душить, и ей пришлось отбиваться кибернетической скалкой. Она никогда не могла понять мужчин до конца — ну сидели вечерами, пили венерианское пиво, но это же не повод претендовать на нее как на собственность! Поэтому теперь у нее возобладал практический подход к мужскому эгоизму, основанный на идее «высосала и забыла».
— Можем разыграть «на коротенькую», или монетку кинуть… А может быть, доверим выбор природе?
— Как это? — агентесса вопросительно подняла бровь.
— Посмотрим, на кого клюнет сам Микки! Или ты хочешь попробовать с Тайсоном?
— О, ноу! Только не этооо чьюдовище! O my God! — от волнения Джоан даже снова скатилась к «рюсскому».
И розыскная «команда мечты» отправилась обратно в каюту — готовиться к предстоявшему сегодня торжеству, Великому ночному балу, организуемому хозяином супер-пупер-мега-яхты. Это торжество затевалось по случаю того, что корабль шел по океану вот уже почти полтора месяца без всяких происшествий, хотя некоторые из его предшественников не проплавали и двух недель.
Событие предвкушали все дамы и кавалеры на лайнере. Мария Нахрапова с Ниной уже три дня примеряли наряды, заранее доставленные с багажом в двух вместительных морских контейнерах. Из-за вопроса «что лучше», черный брючный костюм с открытой по теперешней моде задней частью или же лиловое марсианское платье-жакет, глубоко декольтированное от подмышек и ниже, часами велись жаркие дискуссии, иногда перераставшие в поцелуи, а иногда в покусывания, и даже не очень нежные.
Мистер Дрин и его верный пудель Тоби тоже готовились к торжествам. Мистер Дрин тщательно вымыл пса собачьим шампунем от лап до хвоста и сделал ему изящную кудрявую прическу, с небольшой косой челочкой. На хвосте Тоби теперь красовался бант цветов неизменного британского флага. Дрин
