Невозможное в физике становится возможным в политике. На стороне оранжевых задействован некий
В народе ситуация описывается проще и, видимо, адекватнее: оранжевые «упираются рогом», а их противники раз за разом «сливают».
Тому имеем несколько причин.
Во-первых, неготовность антиоранжевых идти до конца, и в то же время — полная способность к этому в противоположном лагере.
Оранжевые понимают, или им объяснили в вашингтонском обкоме, что половина и даже треть Украины под их властью — это лучше, чем целая Украина, но при этом дружелюбная к России.
А для регионалов и даже коммунистов целостность Украины — священная корова.
Как только дело доходит до этого, они чешут затылки и говорят: что ж, ради целостности Украины мы всегда готовы поступиться…
Пар антиоранжевых партий уходит в свист потому, что они боятся использовать все предоставляемые им возможности. Когда на киевском майдане появились флаги Донецкой республики, лидеры регионалов откровенно испугались, отвернулись от своих избирателей и стали на сторону своих политических противников. Если бы на майдане появились флаги, допустим, Галицкого княжества, это никого бы, даже неусыпно бдящую СБУ, не взволновало. Но донецкие флаги с майдана убрали, и какая-то часть избирателей ПР с тоской вздохнула, а какая-то — решила голосовать за коммунистов.
Можно как угодно относиться к Ющенко, но совершенно невозможно представить, чтобы он в подобной ситуации солидаризировался с Януковичем и не стал бы выгораживать своих, даже вопреки закону и здравому смыслу, — только потому, что они свои.
Избиратель пока этого не понимает, он думает, что его «дурят». Но это не мошенничество, а просто отсутствие некоего внутреннего стержня, хребта, что позволяет проявлять гибкость в политике, но не позволяет выпрямиться в полный рост.
Этой стержневой силы не просматривается пока ни в одном из лидеров антиоранжевого лагеря. Такая сила была у Кушнарёва, но его застрелили.
Во-вторых, желание быть лучше первым в галльской деревушке, чем вторым в Риме. Это стремление настолько явно просматривается с первых дней украинской независимости, что поражает способность иных политологов его не замечать.
Собственно, и сама независимость Украины была в 90-е годы порождена именно этим стремлением высших киевских чиновников «выйти из-под Москвы». Безусловно, приятнее называться президентом независимой страны, чем премьером союзной республики. Да и материальных возможностей побольше.
Сегодня Соединенные Штаты, форматирующие мир на условиях доминирования «единственной сверхдержавы», не покушаются ни на право называться суверенным, ни на право обогащаться. Последнее даже поощряется{187}: таким образом создается полностью зависимая от иностранных хозяев компрадорская «элита»; с другой стороны, всегда есть возможность при случае изловить такого «элитана» и отобрать у него наворованные миллиарды в пользу народа Соединенных Штатов.
Россия же по-прежнему непонятна. Вроде бы лишившись в 90-е годы статуса сверхдержавы, она сегодня объективно, то есть независимо от желаний субъектов политики хоть в Москве, хоть в Вашингтоне, этот статус себе возвращает. (Примерно то же происходило в XIX веке с Францией — разбитая Пруссией и экономически задавленная огромной, прежде неслыханной контрибуцией, она возродилась на удивление быстро, в течение нескольких лет.)
И Россия обретает этот «новый старый» для себя статус вопреки воле подавляющего большинства своих богатых граждан. Богатым россиянам статус сверхдержавы не нужен. Он мешает свободно перемещать деньги в западные банки и безопасно хранить их там; мешает козырять на форумах в Давосе и междусобойчиках в Куршавеле. Потому что там элита России — сырьевого придатка ЕС и США, как было при Ельцине — всегда
А люди из высшего общества путинской России, начинающей понемногу вспоминать о самоуважении (на новоязе глобальной политкорректности это называется — вспоминать свои имперские амбиции) — эти люди будут
И поэтому получается, что Россия возвращается в статус сверхдержавы как бы неосознанно. Потому, с одной стороны, это происходит стохастически, под влиянием сиюминутных выгод. С другой — это происходит на условиях не современного мира, где суть ничто, а имидж всё, а на условиях, на каких в середине прошлого века формировались СЭВ и ОВД.
Иными словами, США вмешиваются во внутренние дела Украины, то есть нарушают ее суверенитет, в сущности, очень часто (запрет на определенные экспортные контракты, диктат с посылкой войск, требования информации о секретных промышленных разработках и т.д. и т.п.). Но при этом Украине позволяется (и поддерживается всем западным медиапространством) сохранение имиджа «незалежной».
Россия же никогда не диктовала, кому мы можем, а кому не можем продавать турбины; не требовала войск или легализации промышленного шпионажа. То есть не вмешивалась в наши внутренние дела столь грубо, как это делали США. Но при этом Россия позволяет сохранять за собой имидж Империи, постоянно покушающейся на свободу Украины.
И дело даже не в том, что правительство Соединенных Штатов в любой момент может арестовать счета гражданина практически любой страны, за исключением считанных единиц, по удивительному совпадению входящих в число «стран-изгоев». А дело в том, что деньги ради денег нужны только психически неадекватным скупым рыцарям.
Умному деньги нужны для того, чтобы иметь возможность заниматься любимым делом, дураку — чтобы получать удовольствия. Но и тем и другим (слаб человек!) лестно постоянно ощущать свою причастность к «мировой элите», появляться в качестве «хороших парней» на форумах миллиардеров, а не сидеть в своей столице в статусе изгоя.
И поэтому каждый политик Украины, исключая крайне западный вариант, будет всегда идти на выборы с лозунгами дружбы или по крайней мере дружественного партнерства с Россией (как шел, например, Ющенко в 2004 году). Но именно поэтому сразу после выборов этот политик будет, в большей или меньшей степени, поворачиваться к России задом, писать, что «Украина не Россия», и вожделенно облизываться в ту сторону, где средиземноморские пляжи, швейцарские форумы и прочий гламур.
И поэтому даже реально независимый, но минимально дружественно настроенный к России лидер Украины сегодня будет ходить в образе имперского губернатора Малороссии. Тогда как реально абсолютно несамостоятельный и полностью зависимый от воли вашингтонского госдепа лидер будет выглядеть сувереном и в Брюсселе, и в эфире Би-Би-Си.
В-третьих, желание некоторых политиков занять одним задом оба стула.
Оранжевые свои базовые принципы проводят четко, в соответствии со словами, сказанными в 1920-е годы писателем-чекистом Мыколою Хвыльовым (Николаем Фитилевым): «Геть від задрипанки-Москви, обличчям до культурної Європи». Они не стесняются декларировать, и главным образом, вести себя так, будто Россия — это азиатчина, а лизание сапог любого еврокомиссара тут же превращает Смердякова в культуртрегера.
Такая позиция импонирует избирателю —
А противники оранжевых, и красные, и синие, ведут себя как-то странно и для большей части избирателей невразумительно. «Мы против НАТО без референдума, но мы за НАТО с референдумом»… «Мы пойдем двумя путями — и в Россию, и в Европу»…
Позиция типа «нет, но при определенных условиях… да, в некоторых обстоятельствах…» импонирует интеллектуалам, постоянно интересующимся политикой. Но таких абсолютное меньшинство. А подавляющее большинство избирателей такая межеумочная позиция сильно раздражает. Они могут проголосовать за ПР, «лишь бы не рыжие». Но уберите «фактор оранжевости», к чему усиленно стремятся сами оранжевые и их «честные» СМИ, — и в какой электоральной, мягко говоря, нише окажется Партия
