О «передаче власти» говорится как о само собой разумеющейся цели, а вопрос, проголосуют ли сами киргизы за передачу власти или захотят оставить прежнее правительство, даже и не ставится.
Как на Украине не ставился вопрос, хотят ли украинцы передачи власти Ющенко — тот же З. Бжезинский в The Wall Street Journal ставил только (перед Кучмой) задачу мирной передачи власти «г-ну Ющенко». Сколько бы незаконных «третьих туров» для этого ни потребовалось.
Оранжевые ведут себя с Украиной, как зануда с женщиной, надеясь, что она решит: такому лучше уступить, чем объяснить, что этого не хочешь.
Еще обратим внимание на мелочь: в Кыргызстане не только оппозиция использовала сходные с грузинскими и украинскими революционные цвета (розовый и красный), но и власть — голубой. Если для Украины такой цвет может быть хоть как-то объясним (второй цвет национального флага, цвета киевского «Динамо»), то для Киргизии голубой цвет не символичен.
Вряд ли так случилось для того только, чтобы американские историки, славящиеся своей скрупулезностью и неподдельным интересом в изучении чужих культур, не запутались, объясняя уроки цветочных революций столь же любознательным американским школьникам. Скорее, нужно принять во внимание, что в хорошо продуманных пиар-кампаниях мелочей в общем-то не бывает, любое обстоятельство, будучи измененным, способно повлечь за собой изменения в общем ходе дел. (Так, один украинский наблюдатель по поводу румынской «оранжевой революции» заметил, что ее оттенок был позаимствован от украинских образцов потому, дескать, что было поздно выдумывать что-то свое; надо полагать, в Румынии тоже есть наблюдатели, которые могут заметить, что украинская революция делала заимствования у них; там свой центризм, румынский.)
Но желание не ломать технологию — только один аспект. Все эти скрупулезные совпадения в мелочах создают впечатление, что в «цветных революциях» не только «оппозиция», но и противостоящая ей «власть» действует по заданному сценарию (т.е., казалось бы, против себя и против своих интересов).
И это очень важно. В конце концов, у человека, внимательно наблюдающего за ходом событий, рано или поздно не может не возникнуть вопрос: если мировое сообщество, столь умело добивавшееся от Л. Кучмы любых уступок, сумело убедить его не противодействовать «естественному» ходу украинской революции и мирной передаче власти, — то неужели это сообщество не могло аналогичными аргументами убедить Л. Кучму предложить своим преемником угодного сообществу политика?
Это вариант, осуществлению которого нет и не было серьезных препятствий. Можно указать как препятствие — возможное противодействие России, но это не очень серьезно. Для режиссеров, имеющих такие силы и такие ресурсы, преодоление такого противодействия — чисто технический вопрос. Россия, как и Европа, тоже поддается внушениям из «вашингтонского обкома» хотя, конечно, много меньше, чем Украина.
Россия субъектна, но внушаема
Трудно не заметить, что российская власть, одной рукой привлекая Украину, другой ее отталкивает (то же — и с Беларусью). До сих пор памятен «конфликт вокруг Тузлы», возникший, по странному совпадению, как раз тогда, когда Украина стала демонстрировать желание сотрудничать в рамках ЕЭП.
С тех пор от России украинские ненавистники России получают подобные подарки регулярно.
Нельзя также не заметить, что Россия, в общем-то игрок, в отличие от Украины, способный на самостоятельные шаги, наносит только такие удары, которые возможно парировать, и никогда не прибегает к действительно эффективным мерам, которым ее противникам трудно было бы противостоять.
Такой странный образ действий становится понятен и вполне логичен, если мы увидим, что и Россия в сценариях, которым видимо и вынужденно противодействует, тоже играет свою отведенную ей сценаристами роль.
Преемник не может быть лидером революции
Вариант с назначением преемника был бы вполне осуществим, но имел бы два очень существенных недостатка.
1. В этом варианте преемник имеет имидж именно преемника, т.е. не борца с режимом, а его продолжателя.
2. Этот вариант рассматривается как подготовленный в Кремле, то есть не дает обществу увериться в стихийности происходящих событий, между тем как совершенно необходимо, чтобы народ, в идеале весь, уверился именно в противоположном.
Для сценаристов совершенно не имеет значения личность ставленника («суть ничто, имидж — все»), его взгляды и принципы (которые возможно скорректировать), его окружение (которое поддается внушениям еще быстрее). Главное — чтобы ставленник выступал как противник существующего порядка (является ли он противником на деле — это тоже абсолютно все равно).
А Баба-Яга против! — в этом сущность всех современных «цветных оппозиций». Политики таких колеров обязательно должны быть против, должны использовать уголовный жаргон, как украинский министр Луценко, или критиковать «Уряд», будучи его членами, как те же Гриценко или Яценюк. Тут же — и причина чудовищного с точки зрения логики и разума явления: на Украине были времена, когда оппозицией объявляла себя политическая сила, лидером которой является президент!
И ничего. Пропрезидентские силы называли оппозицией не только глупые журналисты, но и умные политики, как будто не понимая, что при этом не только играют против самих себя, но еще и выглядят не вполне адекватно.
Происходящие ныне на постсоветском пространстве «цветные революции» имеют целью не только утвердить своих ставленников, в терминологии американских политиков — «своих сукиных сынов», но и побудить субъектность революционизируемого общества. Эта цель — побуждение субъектности — главная задача любой пиар-акции, от продвижения новой марки пива до рекламы цветов.
Пробуждение активности масс является важнейшей задачей сценаристов «цветных революций», потому что она исключает возможность самопробуждения такой активности и направленности ее в нежелательную для сценаристов сторону. Поэтому отработка технологии революций в долгосрочной перспективе куда более важна, чем сиюминутные назначения своих ставленников.
Народ Украины увлечен и не субъектен
Установив, по Бжезинскому и не только, что Украина на мировой арене — не субъект, а объект действия, зададимся теперь вопросом: а субъектен ли народ Украины, хотя бы в рамках своей страны?
Сделанные выше выводы не позволяют ответить утвердительно. Действительно, весь ход истории
