хочу приносить вам удовлетворение своими действиями, или наоборот.
Теперь перейдем непосредственно к нашей теме — малярийному комару. Сейчас, посредством фокуса с иллюстрацией, которую мы называем притчей, вам придется поставить себя на мое место. Вы работаете в сфере медицины или гигиены. Вы приезжаете в область, где у людей почти отсутствуют знания в указанной отрасли. Назовем их первобытным обществом, которое все же многого достигло в других сферах жизни. Они превосходят вас, например, в том, что касается выживания в джунглях, у них тонкое чувство справедливости и всякого рода ценные институты. Но из-за отсутствия подлинного представления о роли гигиены в повседневной жизни многие люди гибнут, и очень высока детская смертность. Допустим, что такие потери человеческого потенциала лишают данное общество способности развиваться, используя преимущества своих, скажем, культурных, экономических и других достижений. У вас же есть специальные знания, чтобы им помочь.
Люди говорят вам: «Ты чудотворец. Мы-то знаем, потому что видели, как ты добыл огонь, даже не потерев палочки друг о друга». Для вас это не имеет никакого значения, для них — важно. Вы не можете настаивать на своем, потому что они все еще не верят, что ваши спички созданы человеком. Тогда вы просто скажите: «Возможно, я и кажусь вам необычным. Но важно то, кем я являюсь в действительности».
И вот люди спрашивают: «Как ты поможешь нам?» Вы отвечаете: «Я приехал потому что хочу помочь вам улучшить ваше физическое существование, я знаю способ. Я здесь также для того, чтобы спасать жизни, я умею делать и кое-что другое, чему и вы сможете научиться».
Некоторые из них заявляют: «Учи нас НЕМЕДЛЕН-НО!!!» Вы говорите: «Я должен ознакомить вас с простейшими знаниями, потому что мои умения зависят от основы». Это людям не нравится. Они хотят улучшить свое физическое состояние прямо СЕЙЧАС или получить какое-нибудь подтверждение, что оно уже улучшается и они могут это ощутить.
Одни утверждают: «Он врет!» Другие уговаривают: «Мы сделаем все, что ты скажешь. Вот пара куриц, не хуже, чем мы дарим колдуну. Сделай так, чтобы мы жили вечно!» Их мышление основано на неприемлемых для вас предпосылках.
Некоторые спрашивают: «Что нам делать?» Тогда вы отвечаете: «Первое: надо взять масло и вылить его в пруд, чтобы личинки малярийного комара перестали расти; тогда комары больше не смогут заражать вас малярией. В результате многие люди, что сейчас лежат пластом, пойдут работать, не будет смерти от осложнений, а пруд, наконец, можно будет использовать для всеобщей пользы». И что же отвечает племя?
«Ты вещаешь о таких высоких материях, — говорят люди, — что для нас твои слова теряют всякий смысл. Как может комар быть связан со смертью или водой? Комар много не выпьет. Да они и не слишком кусают! Колдун рассказывал нам об опасностях нарушения табу. Наверное, ты хочешь сказать, что комары каким-то образом являются табу?»
Вы настаиваете: «Дайте мне время, и я покажу вам». Они пристают: «Как долго ждать?» Им хочется увидеть все СЕЙЧАС. Вы говорите: «Прекрасно, мы выпишем микроскопы, ДДТ, книги Листера и Росса…» Им кажется, что вы бредите, подобно безумцу. В лучшем случае они думают, что вы невероятный чудила.
Тогда вы спрашиваете: «Как бы вы хотели, чтобы я рассказывал об этом?» Они скажут: «Не важно, продолжай дальше». Или: «Рассказывай так, как говорят знахари, мы к этому привыкли». Тут вы ответите: «На языке знахаря можно выразить лишь примитивные идеи». «Тогда научи нас новому языку», — требуют они. «Прекрасно, — говорите вы, — это как раз то, что я пытаюсь делать, а вы даже не стараетесь запомнить новые понятия». На что они заявляют: «Да, нам и прежде говорили, что мы безнадежны. Когда мы находимся рядом с тобой, то действительно чувствуем себя безнадежными. Разве это не хороший признак?» Вы отвечаете: «Есть разные степени безнадежности: есть время ее просто чувствовать, а есть время, когда с нею можно вступить в некоторые отношения». И тут они опять замечают: «Какое странное новое учение, настолько странное, что, может быть, и вранье. То есть оно напрочь отличается от всего, что мы когда-либо слышали».
Нет смысла браться за решение проблемы передачи Учения нынешнему и новому поколениям студентов и даже упоминать о существовании подобной проблемы до тех пор, пока не решена проблема социологическая.
Социологические проблемы связаны с позицией (человека), с образом его мыслей, отношением к любому культу, верованию, набору идей, обществу, знакомым или незнакомым способам браться за дело.
В этой культуре до недавних пор проблемы такого рода рассматривались как психологические, но их корни лежат глубже, а сами проблемы лучше видны и решаются с относительной легкостью в социологическом контексте.
Если проекция Учения вызывает у того или иного индивида и/или группы реакцию принятия, отторжения или неуверенности, — это является следствием разных позиций, сформированных ранее их родной общиной. Предубеждение «за» или «против» относительного любого подхода «извне» или даже «изнутри» существует как симптом хорошей или плохой приспособляемости индивида или группы к общественным нормам.
Так, например:
Если индивид или группа привыкли находить социальную поддержку и преимущества в авторитарной системе, такой индивид или группа будут искать те же стимулы и в «новом» подходе.
Если социальное окружение натренировало индивида относиться к тому, чего тот не понимает, как ко злу, он будет нетерпим ко всему непонятному, включая любое проявление Учения, и не только Учения.
Только безнадежно невежественные индивиды и институты берут на вооружение метод «обусловливания людей» (обеспечивая их новым социальным кругозором) и считают это этапом Учения. На самом деле здесь действует принцип конвейера.
Только социальные группы, притворяющиеся группами «высшего порядка» (включая те, что относятся к религиозным), воображают, будто стимулирование эмоционального кризиса, который приводит к принятию определенных верований, имеет какую-то связь с «обращением». Это всего лишь перепрограммирование.
Следовательно, любой подход к индивидам и/или группам (как бы они ни выглядели) должен учитывать упомянутые социальные факторы. Более того, подход должен быть выражен таким образом, чтобы отсутствие в нем поверхностных моментов, на самом деле относящихся к социальной сфере, не вызывало сомнений. Подобный подход должен иллюстрировать так ясно и так часто, как только возможно, что большинство людей принимают за «духовные» или «высшие» переживания продукт, производимый методологиями, нарушающими обычную социальную, химическую или электрическую среду индивида.
Если эта информация неизвестна будущему студенту, ему придется извлечь ее из доступных ныне источников. «Учить» тому, что человек может получить и в других местах, будет бесполезной тратой времени и сил.
Когда социальная проблема вклинивается между изучающим и Учением, ученик, оказавшись отрезанным от информации об истинном положении дел, неизбежно станет продолжать изучение и попытки применения материалов высшего развития только для улучшения своей социальной приспособляемости.
Подобное употребление материалов является пародией на то, как ими можно пользоваться на самом деле, и в результате инструкторы Учения опускаются до уровня механиков по социальной интеграции, имея дело с задачами, с которыми не хуже могли бы справиться и люди, обладающие обычными для современных культур знаниями.
Однако фактор социальной приспособляемости занимает столь значительное место в умах обучающихся, и этот фактор настолько перепутывается в их мыслях с чем-то «высшим», что позволить себе увидеть всю эту ситуацию становится настоящей проблемой и проверкой для ученика.
Самообман вынудит его сопротивляться, отрицать или просто пройти мимо такого осознания. Как бы то ни было, Учение неизменно утрачивается, если оно превращается лишь в инструмент социального приспособления. Это тем более верно, поскольку методы и механизмы социального приспособления уже стали доступны широкому кругу потребителей в «господствующей культуре».
Установлено, что хорошая социальная интеграция в обществе способствует лучшему усвоению Учения. Легко обнаружить, что человек, вся жизнь которого «посвящена Учению», менее способен к восприятию.
Именно по этой причине Учение в основном обращено к тем, кто уже обрел социальное равновесие. Когда Учение берет на себя какую бы то ни было ответственность за уже существующие группы, полагающие, что они работают с Традицией, сначала необходимо установить, достигла ли группа и/или ее отдельные члены адекватной широкой интеграции с обществом.
С точки зрения диагностики тех, чья «преданность Учению» является одержимостью и результатом внушения, легко отличить от
Весьма существенно в качестве предварительного и основополагающего условия установить со всеми необходимыми уточнениями ошибку в диагнозе. Речь идет о ситуации, когда некоторые организации считают одержимых людей достойными и ценными индивидами, хотя такие личности способны только отдавать. Поэтому-то они и представляют собой величайшую ценность для институтов, все усилия которых направлены на собственное выживание. Цель же институтов, созданных Учением, — быть инструментом, ограниченным в масштабе и целях, орудием, которое требует от индивидов и групп минимума энергии, преданности и жертвенности, в то же время обеспечивая их максимумом обучения и потенциальности.
Большинство человеческих сообществ состоит из ряда глубоко почитаемых социальных организмов, действующих в самоувековечивающем ритме. Поскольку таковыми являются весьма уважаемые организации и используемый ими простой метод возбуждения и поддержания энтузиазма известен большинству людей из всех слоев общества, необходимо сделать все, чтобы послание об истинной природе института или организма как такового стало предельно понятным. Понимание подобных вещей сравнительно медленно приходит к людям. Запечатлеть аргумент — еще не значит понять его.
Величайшая ценность курсов Учения и всей его деятельности как раз в том и состоит, чтобы привести человека к непреходящему пониманию.
Находясь под воздействием Учения, человек может усовершенствоваться. Если же он в результате стал хуже, то причиной тому невежество учителя, который подверг ученика воздействию учебных материалов, не исправив сначала его внутренние тенденции. В подобном случае ни обучение, ни изучение не были продуктивны.
Если человек учился сам по себе, то и в этом случае ни изучение, ни обучение не имели места. Надежда на совершенствование не заменяет способности к совершенствованию.
Те, кто изучал и работал, могут знать больше тех, кто этого не делал. Но все зависит от времени. Представьте себе, что человек скажет: «У меня есть вот эта рыба, и теперь я не буду иметь проблем с едой», забыв, что рыба испортится и через три дня станет ядом.
Не забывайте, что едок должен еще и переваривать съеденное.
Поглощение пищи при отсутствии желудка может доставлять приятные ощущения. Какая, однако, от этого польза?
