Без семи минут три Пенрод уже открывал дверь самого большого музыкального магазина в их городе. Рослый блондин-продавец показался Пенроду похожим на графа. «Граф-продавец» изящно оперся на крышку полированного рояля. Поначалу Пенрод оробел. Но сумма в два доллара придала ему уверенности в себе.
– Я хотел бы поглядеть вон ту большую трубу, которая у вас на витрине, – обратился он к надменному продавцу.
– Вот и прекрасно. Гляди, сколько хочешь, – ответил тот, но с места не сдвинулся.
– Но я ведь просил…
Какая-то, еще не совсем ясная, мысль мелькнула в голове у Пенрода, и он осекся.
– Я просил… – снова попробовал начать он, и тут мысль, так встревожившая его, внезапно обрела ясность. – Я хотел узнать, сколько…
– Что, сколько? – переспросил «продавец-граф».
– Сколько… стоит… труба… – с трудом произнес мальчик.
– Наверное, вообще она стоит дорого, – отвечал продавец. – Но мы просим вполне умеренную сумму. Всего восемьдесят пять долларов.
– Восемьдесят пять, – отрешенно проговорил Пенрод, – а…
И он умолк. Слишком уж разительным был контраст между двумя долларами, счастливым обладателем которых Пенрод стал после встречи с дядей Джо, и ценой заветной трубы. По мере того, как он переваривал слова продавца, между ним и трубой разверзалась пропасть. Ибо восемьдесят пять долларов были для Пенрода суммой не более осязаемой, чем восемьдесят пять миллионов.
– Может, ты хочешь, чтобы я отложил эту трубу для тебя? – несколько любезней, чем прежде, проговорил продавец. – Ты можешь пока прицениться к трубам в других магазинах, а наша тебя подождет.
– Откладывать, наверное, не стоит, – покраснев, прошептал Пенрод.
Он принялся с таким усердием ковырять пол магазина носком ботинка, словно собирался прорыть подкоп. Потом он с не меньшим усердием помассировал шею и, стараясь придать голосу небрежную интонацию, произнес:
– Не всю же жизнь мне стоять тут. Пожалуй, мне уже пора по делам.
– Время – деньги, Верно я говорю? – откликнулся продавец.
Пенрод остановился. В тоне продавца ему послышалась издевка. Но он был настолько придавлен неудачей с трубой, что даже не нашел слов, чтобы поставить на место обидчика. Он потоптался у выхода и открыл дверь.
– А то я тебе могу пока завернуть трубу, – снова раздался голос «продавца-графа».
На этот раз Пенрод уже ясно понял, что над ним издеваются. Но слов для ответа так и не находилось, и он вышел на улицу.
Лишь десятью минутами позже, уже приближаясь к дому, Пенрод резко обернулся и повел с воображаемым продавцом такую беседу:
– Вы смеете это утверждать про меня? Ну, тогда я скажу вам, сэр, что вы глупы вдвойне!
Пенроду стало чуть легче. Он даже пошел быстрее. Но разочарование все же не проходило. Рано или поздно у каждого в жизни наступает момент, когда сумма в восемьдесят пять долларов нанесет серьезную душевную травму. Пенрод переживал свою восьмидесятипятидолларовую трагедию сейчас. Он был настолько подавлен, что даже забыл о двух долларах, которые лежали в кармане его пиджака. Он миновал целых две аптеки, даже не обратив на это внимания. Ни газировки, ни мороженого сейчас для Пенрода просто не существовало. Да и могут ли они что-нибудь значить, если жизнь в мгновение ока утратила смысл, и идеал оказался недостижимым?
Дома Пенрод выждал, пока Делла спустилась в подвал за продуктами, и отправился в кладовку. Порывшись там минут пять, он вынес металлическую воронку, в обществе которой и удалился в сарай. Здесь он развернул эксперимент, который вполне мог лечь в основу трагедии.
Отыскав обрезок шланга, он вставил в один его конец воронку. Затем он скрутил шланг в два кольца и укрепил веревкой, чтобы кольца не распрямились. Когда сооружение было готово, Пенрод принялся изо всех сил дуть в другой конец шланга.
Он все сделал правильно. И «трубу» свою держал так же, как маленький человек из оркестра, и губы сложил ничуть не хуже. Но, сколько он ни дул, из воронки лишь летела слюна. Звука не получалось. Пенрод не отчаивался. Он наполнил легкие воздухом и задул так, что потемнело в глазах. «Труба» молчала. В растущем организме всегда кроются дополнительные резервы. Пенрод отыскал их. Теперь он дул еще сильнее. Лицо посинело, глаза выпучились, словно его кто-то душил. Вполне вероятно, Пенрод сейчас мог с успехом заменить насос средней мощности.
Ноги его дрожали от напряжения. Тогда, не переставая дуть, Пенрод опустился в тачку. Собрав волю в кулак, он продолжал упражнения минут десять. Но из воронки слышались лишь хрипы, которые издавала надорванная грудная клетка Пенрода.
Наконец он сдался. Поглядев на свою поделку, он с большим сожалением признал, что она и внешне на трубу совсем не походит. Ни один мальчик старше девяти лет ни за что не поверил бы, что это большая медная труба из оркестра! Пенрод бросил воронку со шлангом на пол и обессиленно раскинулся в тачке.
– Эй, Пенрод! – раздался вдруг голос Сэмюеля Уильямса.
Пенрод поглядел на дверь. В сарай входили Сэм и мистер Родерик Мэгсуорт Битс-младший.
– Как жизнь, Пенрод? – снова подал голос Сэм.
Пенрод не ответил. Мальчики стояли и озирались по сторонам. Вдруг Сэм заметил на полу убогое устройство Пенрода.
– Это чего такое? – подняв шланг с воронкой, полюбопытствовал он.
– Да так, – уклончиво ответил неудачливый изобретатель.
– А для чего «так»? – не собирался отступать Сэм.
– Я же говорю: так, – еще больше смутился Пенрод. – Ну, что-то вроде трубы.
– Какой трубы? – совсем удивился Сэм.
– Для музыки, – пробормотал совсем тихо Пенрод.
– Для музыки? – вдруг визгливо захохотал мистер Мэгсуорт Битс.- Да ты что, Пенрод? Ой, не могу! – закатывался он. – Неужели ты действительно думаешь, что на этом можно играть? А ты как думаешь, Сэм?
Сэм очень серьезно поднес изобретение Пенрода к губам и дунул изо всех сил.
– Не работает, – мрачно констатировал он.
– Еще бы она работала! – совсем разошелся мистер Битс. – Ненастоящие вещи никогда не работают. Вот я, лично, скоро приобрету настоящую трубу. Тогда вы увидите, что такое труба. Я буду уж так трубить, что меня каждый услышит. Я…
– Скоро он приобретет настоящую трубу! Разбежался! – принялся дразнить его Сэм. – Тогда уж прямо сегодня сходи и купи.
– Да, схожу. Я хоть сейчас пойду к отцу просить на трубу денег, – совершенно серьезно ответил мистер Родерик Мэгсуорт Битс-младший. – Только папа сегодня мне денег не даст.
Сэм засмеялся. Даже Пенрод, забыв на мгновенье о снедавшей его тоске, громко фыркнул.
– Ну, ты даешь, Родди! – в восторге запрыгал Сэм. – Это все равно что сказать: я заставлю отца купить мне пожарную повозку и лошадей, только он мне их не купит!
– Нет, не все равно! – возмущенно завопил Родди. – Папа мне даст денег сколько угодно, но только не в этом месяце. Должен пройти месяц от прошлой субботы, и тогда мне снова начнут давать деньги. Потому что пока я наказан.
– Так я тебе и поверил! – покачал головой Сэм. – Просто никто никогда не купит тебе трубы, Родди. Вот ты и выдумал про какое-то наказание.
– Посмотрел бы я, что бы с тобой сделал отец, если бы у тебя пролилась краска собаке на спину, а потом эта собака вошла бы в дом и начала обо все обтираться, – бойко возразил мистер Мэгсуорт Битс. – Думаешь, тебе, Сэм, дали бы денег на трубу раньше, чем через месяц?
Мальчики помолчали. Родерик привел достаточно серьезный довод в свою пользу. Если с собакой и
