растираний восстановил тот облик, который был свойственен Джону Кармайклу до мытья, с той только разницей, что теперь щенок выглядел куда опрятнее. Настроение у Джона Кармайкла тоже улучшилось. Ощутив, наконец, давно желанную свободу, он опустил морду на землю и, поместив ее между передними лапами, игриво повел глазами, потом издал шутливый рык и принялся носиться кругами, ловя воображаемых врагов.
Роберт посмеялся над выходками щенка. Koгда же он снова взглянул на младшего брата, у него просто лицо вытянулось от изумления. С выражением крайнего прилежания Сэм хорошенько сполоснул ушат, отнес его на место в подвал, а потом вновь возник во дворе, вооруженный большой метлой. С помощью метлы он, аккуратно отогнал воду на обочину кирпичной дорожки. Однако самое потрясающее заключалось в том, что Сэм и этим не ограничился. По-видимому, он решил, что вся дорожка изрядно загрязнилась, и он тщательнейшим образом принялся чистить ее. Неторопливо водя метлой из стороны в сторону, он медленно приближался к дому. Когда он наконец оказался около окна библиотеки, Роберт решился задать ему вопрос:
– Что случилось, Сэм?
– Случилось? Ничего не случилось. А почему ты спрашиваешь?
– Ну, ты такой прилежный сегодня. Тебя ведь никто не просил чистить дорожку.
– Но сюда налетело с улицы столько пыли. Придется промыть дорожку до самой калитки.
– И ты делаешь это по собственной воле, Сэм? – засомневался Роберт. – Может, тебе все- таки велели?
– Никто мне не велел, – с укором ответил Сэм. – Мне просто приятно, – добавил он тем же тоном, – сделать что-то полезное. Каждому из нас дана жизнь, чтобы приносить какую-то пользу! Или я что-то не так понял?
– Что-что? – переспросил в конец пораженный Роберт.
– Ну, может я не совсем правильно все понимаю, но я вдруг решил, что, прежде, чем умереть, все-таки надо принести какую-то пользу, – ответил Сэм.
И он с таким рвением принялся снова мести дорожку, что, если бы Роберт не задержал его, наверняка счистил бы ее до самой земли.
– Слушай, Сэм. Я тебя еще ни разу таким не видел. А ну, говори, что ты натворил?
Сэм оторвался от работы и оскорбленно посмотрел на брата.
– По-моему, ты сам видел, что я делал. Сперва купал свою собаку, а теперь чищу дорожку. Между прочим, мы все по ней ходим.
– Вот это-то меня и удивляет. Мне кажется, ты ждешь каких-то неприятностей после того, как вернется папа. Правду я говорю, Сэм?
– Нет!
– Это не убедило Роберта, и он продолжал строить догадки.
– А с тем делом, о котором мы с тобой говорили, тоже все в порядке? А, Сэм? – понизив голос до заговорщицкого шепота, спросил он.
– С каким делом?
– Сам знаешь, с каким. Я имею в виду, что Пенрод Скофилд стал сыщиком и…
– Пенрод? – с наигранным удивлением перебил его Сэм. Однако теперь он почему-то смотрел не на Роберта, а поверх его головы, и можно было подумать, что его вдруг очень заин тересовала верхушка росшего под окном клена. – Пенрод? – снова переспросил он. – Мне ничего не известно ни про Пенрода, ни про все эти штуки, о которых ты говоришь. У меня своих дел полно. У меня просто времени не было всем этим заниматься.
– Что? – воскликнул старший брат. – Да ты же мне сам недавно сказал, что Пенрод теперь настоящий сыщик!
Сэм по-прежнему буравил взглядом пышную крону клена.
– Знаешь, по-моему, какая-то птица свила там гнездо, – сказал он.
– Сэм! Разве не ты мне сказал, что у Пенрода есть значок и…
Сэм оторвался от созерцания кроны и, не вдаваясь в дальнейшие предположения о наличии гнезда, принялся полировать полой куртки рукоятку метлы.
– Ну, возможно у него действительно появился какой-то завалящий значок или еще что-нибудь, но я что-то уже плохо помню. Может, он просто изображал, что он сыщик или еще что-нибудь такое. Ну, конечно, он просто делал вид.
– Но ты же сам говорил…
– Я? Ну, вообще я, может быть, так подумал. Но я не долго так думал. Вообще-то все это ерунда. Никакой он не сыщик, и он сам об этом прекрасно знает. Ну, если и не знает, то уж скоро наверняка узнает!
Все это Сэм высказал чрезвычайно строгим и рассудительным тоном. Он стремился во что бы то ни стало отдалиться ото всех неприятностей, связанных с деятельностью ближайшего друга. К тому же он сейчас действительно не понимал, как мог еще недавно поверить (а он ведь верил!), что Пенрод стал настоящим сыщиком. Теперь-то Сэму было абсолютно ясно, что Пенрода никто бы и близко не подпустил к настоящему сыскному агентству! Так, сама того не понимая, наивная Марджори Джонс поставила все на свои места. Оказывается, стоило лишь вывести сыскное дело Джорджа Б. Джашбера на взрослый уровень, и сами участники слежки за мистером Дэйдом тут же убедились, сколь глупо себя вели. Ну, а с этим и предприятие их полностью утратило привлекательность.
– Мне кажется, у Пенрода голова совсем не варит, – добавил Сэм таким тоном, каким часто даже взрослые люди отзываются о своих бывших начальниках. – Во всяком случае, другой бы на его месте давно уже понял, что никакой он не сыщик.
Роберту и тон, и замечание младшего брата показались весьма знаменательными.
– У Пенрода, что, какие-нибудь неприятности, Сэм? Что с ним стряслось, а?
– У Пенрода? Понятия не имею.
– М-м, – замялся Роберт. Затем как можно более доверительным тоном осведомился: – Вы и потом продолжали то, о чем ты мне тогда говорил?
– Я? – возмутился. Сэм. – Ты ведь прекрасно знаешь, что вчера шел дождь, и мама не выпустила меня из дома. Я весь вечер был дома. Тебе это известно не хуже, чем мне.
– Да, да. А до вчерашнего дня, а Сэм? Я спрашиваю о тех вечерах до вчерашнего дня. Ну, мистер Дэйд ведь приходил к Скофилдам? Разве вы тогда…
– Он не приходил, – утратив на время бдительность, признался Сэм. – После той прогулки в воскресенье, когда ты нас видел и дал мне потом пятьдесят центов, а на другой день дал мне еще доллар, половину которого велел отдать Пенроду, и еще по дайму для Германа и Вермана… Это вообще-то был единственный раз, что ты мне что-то дал, а так от тебя только по праздникам или на день рождения можно чего-нибудь дождаться! – совершенно некстати выпалил Сэм.
Роберт не поддержал сего лирического отступления и вернулся к интересующей его теме.
– Откуда ты знаешь? – спросил он. – Откуда тебе известно, что мистер Дэйд с того воскресенья только один раз заходил к Скофилдам?
– Потому что он пришел на другой же вечер, – сообщил Сэм. – Они с Маргарет ушли в дом. Но они не закрыли окно, и мы слышали, как она сердито с ним разговаривала. В общем, он быстро ушел и больше не приходил, потому что… – Сэм осекся.
– Потому что, – повторил Роберт.
Сэму не хотелось обнаруживать слишком большую осведомленность по поводу мистера Дэйда. Конечно, он видел, что Роберт вроде как поддерживал это дело. Но все-таки он был уже взрослым, а со взрослыми Сэм привык держать себя настороже. Он опасался, что Роберт вдруг может изменить точку зрения и подвергнуть его наказанию, и предпочел дальше не распространяться на эту тему.
– Я не знаю, – хмуро ответил он. – И вообще, Боб, у меня нет времени стоять и болтать целый день. Так я никогда не дочищу эту дорожку.
– Но, слушай…
– Я хочу как следует заняться дорожкой, Боб, – повторил Сэм и усердно налег на метлу. – У меня нет времени болтать целый день, даже с тобой, Боб!
После того, как Роберт был подобным образом поставлен на место, ему ничего больше не оставалось,
