– Смотри, – присев, Рита расстегнула сумку.
Внутри, упакованные в бумагу и какие-то майки и рубашки, лежали несколько газетных пачек. Упаковка на одной из них была разорвана, и Билон узнал 'Утреннюю звезду'. Она стала меньше и тоньше, а газетная бумага приобрела коричневатый оттенок, но это была, без сомнения, она.
– Но почему…?
– Почему я занимаюсь антигосударственной деятельностью, распространяя официально запрещенную газету? – с улыбкой переспросил генерал. – Во-первых, потому что меня попросила об этом моя любимая непоседа-дочь. А, во-вторых… Рита рассказывала вам обо мне?
– Да, – кивнул Билон. – О том, что вы создавали в Гордане спецназ.
– Верно. Но это было немного позже. А во время войны я имел должность помощника военного атташе. Наш министр обороны, генерал Могли, тогда занимался тем же самым, но в Граниде. А я был по другую сторону фронта – в Барганде, где мне очень сильно не понравилось. У меня иногда возникало впечатление, что в той стране правит не правительство, а тайная полиция. На фронте ее боялись больше, чем противника, а баргандские генералы, наверное, даже себе не решались признаться, что дела складываются не так, как об этом трубит пропаганда. Их армии терпели поражение за поражением, а в тылу все сильнее сгущалась атмосфера лжи и страха. Даже мне, иностранцу с дипломатическим паспортом, было в то время очень сильно не по себе. Настолько не по себе, что поездки на фронт я считал отдыхом…
– И вы считаете, что наша Гордана становится похожей на Барганд времен войны? – спросил Билон.
– Считаю, – одобрительно кивнул генерал. – ТЭГРА и те, кто за ней стоят, наводят на людей страх, и я хорошо узнаю его. Мы, горданцы, жили не в самой благополучной в мире стране, мы боимся преступности, бедности, болезней. Но мы никогда не боялись раньше собственного правительства. Кирстен хочет, чтобы его боялись, очевидно, он считает, что тогда ему будут лучше подчиняться. А когда я раскрываю наши газеты, мне иногда кажется, словно я снова вернулся на двадцать лет назад, в Тогрод. Движение – это единственная сила, которая сейчас противостоит этому нарастающему потоку лжи.
– Но ведь, насколько я знаю, Кирстен благоволит к армии? – заметил Билон.
– Я военный, и не мое дело – обсуждать законность приказов, которые мне отдают. Но как гражданин, я имею право иметь собственное мнение. Мы и здесь все сильнее начинаем напоминать Барганд времен империи. Прочие страны Западного континента для нас – колонии, с которыми можно не церемониться. Может быть, я старомодный человек, но меня учили, что армия должна защищать страну, а не устраивать разные… миротворческие операции в подражание пришельцам! Я уже немолодой человек, и мне поздно переучиваться!
– Они пытались завербовать папиного шофера, чтобы тот доносил на него, – вполголоса пояснила Рита.
– У меня в жизни бывало всякое, но страх никогда не мог победить меня. Не сможет и сейчас! – генерал Рэстан в сердцах ударил по подлокотнику кресла. – Вы попадете в Зейгалап, Майдер. Назло всем этим черным ищейкам! И я надеюсь вскоре снова увидеть ваши статьи в газете.
– Только они будут под псевдонимами, – развел руками Билон.
– Ничего страшного, у меня теперь есть источники информации, – хитро усмехнувшись, Рита подмигнула Билону. – А теперь, гвоздь программы! Майдер, ты не расскажешь нам, как вы обнаружили пришельцев и что там потом было?…
На следующее утро Майдер Билон покинул гостеприимный дом Рэстанов. Одетый в военную форму со знаками различия старшины, он вел джип, на переднем сиденье которого сидел генерал Рэстан в полной парадной форме. Сзади них в багажнике слегка подрагивали большой чемодан генерала и неприметная серая сумка с гражданской одеждой Билона. Блок-посты пропускали джип без малейшей задержки.
В Зейгалапе Билон по приказу генерала остановился у совершенно обычного жилого дома и поднялся вслед за ним на третий этаж, неся сумку и чемодан.
– Это квартира одного моего друга, – сказал генерал Рэстан. – Обычно она пустует, и вы можете здесь спокойно переодеться и выйти отсюда как обычный гражданский.
– А вы? – спросил Билон, натягивая свитер.
– А у меня здесь свои дела. Ну, до свидания, Майдер Билон. Желаю вам удачи. И ни в коем случае не попадайтесь, иначе Рита с вас сдерет шкуру!
– В прямом смысле? – поинтересовался Билон.
– А то как же. Она у меня девушка серьезная. И умелая.
– Передавайте ей от меня большой привет, – попросил Билон. Он уже стоял на пороге, осталось только застегнуть куртку. – Скажите ей, я очень рад, что с ней познакомился. Она очень необычная… и очень красивая.
– Передам, – усмехнулся генерал. – Вот только насчет последнего поостерегусь. О ее красоте ей и так все уши на службе прожужжали. Вот обидится за неоригинальный комплимент и настучит вашей невесте!
– Это она так ее назвала?! – Билон никак не мог поверить своим ушам.
– Она, она. Ладно, идите, счастливого вам пути. И будьте настороже, охота на вас еще продолжается!
– Хорошо, – пробормотал Билон, переступая порог. – Я буду очень осторожным.
Но на самом деле от счастья он не видел ничего вокруг. Выскочив из подъезда, он бегом бросился на перекресток, где по пути заметил телефон-автомат, затем вспомнил, что у него нет жетонов, метнулся через дорогу в магазинчик, совершил еще массу суетливых и ненужных движений и успокоился только, когда в одной его руке оказалась телефонная трубка, а другой он начал накручивать диск.
– Это я! – обрадовано сказал он, как только услышал голос Орны. – Я уже в Зейгалапе!
– И долго же тебя не было! – сказала Орна. Билон, закрыв глаза, представил, как она улыбается, когда говорит эти слова. – Приходи сейчас…
– Я знаю, куда! – прокричал Билон. – К памятнику! Я сейчас не совсем знаю, где нахожусь, но не позже чем через полчаса я буду там!
– К памятнику, так к памятнику, – согласилась Орна. – Как говорится, место встречи изменить нельзя. Кстати, если ты немного осмотришься по сторонам, где-то поблизости от тебя должна находиться остановка двадцать седьмого автобуса. На нем ты доедешь почти до места.
– Хорошо, – оторопело поблагодарил Билон.
Интересно, это все женщины такие проницательные, или это ему так везет на выдающиеся экземпляры?…
Конечно, Орна уже ждала его у памятника адмиралу Скайнирду, в своих темно-синих узких брючках, длинных сапожках и короткой черной курточке. Ее темно-русые волосы, ставшие немного длиннее, чем два месяца назад, были свободно распущены по плечам, и от ее вида у Билона просто захватило дух. Не говоря ни слова, он сгреб ее в объятия и крепко поцеловал на глазах у всех прохожих. Ему хотелось стоять так с ней весь остаток вечности.
– Майдер, – негромко позвала Орна. – Я тоже так рада, что ты вернулся. Но давай все-таки пойдем ко мне. У меня удобнее, честное слово.
– Ага.
С усилием Билон отпустил Орну, и они пошли вместе по весенним улицам, по аллеям кампуса и по тропинке между корпусов общежитий университета. В подъезде на этот раз было полно народу, и Билон смиренно ждал, пока Орна откроет свою дверь и только когда она захлопнулась за ними, снова обнял ее. Орна крепко прижалась к нему, и он увидел, что ее глаза тоже лучатся от счастья.
…А под вечер, когда они уже насытились друг другом и пили дымящийся лакин из больших чашек на крохотной кухоньке, в дверь осторожно позвонили. Длинный звонок, короткий, два длинных… Открыв дверь, Орна пропустила внутрь худощавого темноволосого человека в очках, в котором Билон без труда узнал Райнена Фремера в его новом образе.
И вот тогда он окончательно понял, что его побег удался.
