прибегать серые зайцы-ушаны.
Волк поворачивает и трусит дальше. Но что это?! Что, что, что?! Запахи! Люди, нагретое железо, и – аххх! Ффу-у! Бензин!
Волк разочаровано тявкает и бежит прочь. Надо спешить. Ночь.
Ночь. Вокруг широкой взлетной полосы – самолеты. Десятки самолетов. Кругом похожие на гиппопотамов бензовозы, люди тянут шланги, суета, резкий запах бензина. Здесь все при деле.
Дальше, за самолетами – палатки, палатки, целый город палаток. В одной из палаток, вроде бы, ничем не отличающейся от остальных, горит яркая электрическая лампочка.
В палатке двое. Оба – в летных комбинезонах, оба уже в летах. У одного на воротнике – четырехлучевая звезда картайского генерала, у другого – на узком погончике металлическая пластинка в виде буквы 'Т'. Он тоже генерал, только шуанский.
Между генералами – низкий столик, заваленный бумагами. Бланки, карты, схемы, но генералы уже не смотрят на них.
Все уже решено. Первая группа – 320 истребителей – на рассвете подходит к кораблю пришельцев с севера. Их задача – вызвать огонь на себя, сковать боем силы прикрытия.
В это время вторая группа – 110 штурмовиков, 180 пикирующих бомбардировщиков и 60 истребителей прикрытия нападет со стороны солнца, на предельно малой высоте. Их задача – прорваться. А там – у штурмовиков – реактивные снаряды, у бомбардировщиков – по две четвертьтонных бомбы. Пришельцам не поздоровится.
Тогда же вступает в бой третья группа, 210 тяжелых бомбардировщиков. Их задача – с высоты 5 километров высыпать на корабль тысячу с лишним тонн бомб. Вот тогда ему конец.
Но генералы качают головами. 200 самолетов, 500 самолетов, 800 самолетов – мало, мало… Пришельцы сильны. Их оружие смертоносно. Сил может не хватить. Но больше резервов нет. Слишком велики были потери в первые дни.
Рискованный план, опасный план, самоубийственный план. Но он должен удаться, слышите, должен! Альтернативы нет. Иначе – снова терять людей в обреченных на неудачу попытках прикрыть города от вражеских ракет, в отчаянных атаках на вражеские танки, которые, судя по всему, управляются откуда-то извне – ведь в их обожженных обломках пока так и не найдено никаких следов экипажей. И все равно переигрывать уже поздно.
Поэтому генералы молчат. Наконец заговаривает шуанец.
— Знаешь, — говорит он совсем не командным, слегка глуховатым голосом, — А словно и не было всех этих лет. И мы с тобой опять, как раньше, просто два командира полков, планирующие совместную операцию.
— Верно, — соглашается картаец. — И с тобой всегда было приятно работать. Кажется, наше командование – и твое, и мое – сделало правильный выбор.
— Ну, им вряд ли пришлось долго выбирать. Как ты помнишь, наше 26-е истребительное авиакрыло всегда считалось исключительно шуанским. Ты же там был, по-моему, единственным картайцем среди старших офицеров.
— Почему же? У тебя, помню, заместитель был картаец. Вайарана, так его, кажется, звали.
— Погиб. Его тогда же, когда и тебя…
— А-а, — сочувственно тянет картаец и вдруг, решившись: – В общем… сейчас я уже рад, что тогда, когда началось восстание, я все еще валялся в госпитале в Эрвайне.
— Взаимно, — шуанец благодарно кивает.
Оба они великолепно знают, что в Картае восстание называют мятежом. Всегда.
Снова молчание. Наконец картаец:
— Все-таки, хорошо, что наши политики договорились. Если честно, все эти годы мне было немного… неудобно, что ли, считать вас противниками.
— Не знаю, — пожимает плечами шуанец. — Но знаешь, я до конца так и не верил, что вы придете к нам на помощь.
— Ну почему же? Сейчас бомбы падают на Эррел, но если вы не выстоите, как долго нам ждать их в небе над Эрвайном? И не забывай, у нас был Пейсор. И две тысячи убитых. Вообще, мне кажется, нашим странам сейчас необходимо сотрудничать друг с другом. Главное, чтобы это поняли все.
— А ты посмотри на наших парней – и твоих, и моих. Ведь мы с тобой когда-то воевали вместе. А их без малого двадцать лет старательно направляли друг против друга.
— Да. А сейчас – мы снова едины. И я уже не представляю… Нет, это невозможно, что вернется вражда.
— И я тоже. Знаешь, все эти проблемы – вы все еще мечтаете возродить империю, мы за девятнадцать лет привыкли к независимости – все они сейчас кажутся совершенно не важными. В конце концов, мы все люди с планеты Филлина. И мы должны научиться мирно ладить друг с другом.
— Точно. У нас слишком могущественный враг, чтобы позволять себе терять силы на ссоры между собой. Кстати, знаешь, я разработал докладную записку. Что-то вроде плана на будущее. Надо создавать межнациональные силы, корпус быстрого реагирования. И всемирную систему наблюдающих станций. Тогда нас уже не застанут врасплох. И знаешь, после пришельцев я уже не представляю себе войн на Филлине. И не только между нашими двумя нациями, а вообще. Ты когда-нибудь думал о таком? Мир без войн. И всегда в готовности отразить внезапный удар из космоса.
И снова молчание. Слышно, как убегают секунды. Оба попеременно смотрят на часы.
— Время, — наконец говорит картаец и поднимается с места.
Вот он, рядом, выход из палатки. Но еще не все сказано.
Шуанец:
— Знаешь, — говорит он. — Я рад, что мы снова встретились, через двадцать лет. Мы снова идем в бой в одном строю. Прощай.
— Прощай. В Вечном Полете у меня будет надежный напарник. И друг.
— (совсем тихо) И все-таки, хорошо бы вернуться.
В небо взлетает зеленая ракета. Летчики заводят моторы. Самолеты по одному поднимаются в воздух, выстраиваются журавлиным клином и улетают в ночь.
Но небо на востоке уже, кажется, начинает светлеть.
Ночь. Но корабль живет не по местному времени, а по стандартному, и до условного утра еще далеко.
После вечернего боя остановилась в лесном распадке в центре гор Гармо танковая колонна. Там суета: техники загружают в танки боеприпасы, меняют использованные топливные элементы на новые, проводят профилактику систем и мелкий ремонт. Словно огромный скат, лежит на земле гравитационная грузовая платформа, на которую втаскивают 'Охотник' с вышедшим из строя механизмом заряжания. Тут же несколько механиков, ругаясь про себя, стягивают с 'Громовержца' гусеницу, почти разорванную напополам после чересчур близкого знакомства с противотанковой миной… Вокруг вьются беспилотники, непрерывно сканируя окружающие горные склоны. Где-то высоко, не видные с земли, наматывают круги дозорные девятки 'Молний'.
Но сам корабль отдыхает. Тихо в главной рубке. По-настоящему бодрствует только отсек дистанционного управления. Воздушная война должна продолжаться – без выходных и праздников, все двадцать четыре стандартных часа в сутки. Поэтому два 'Дракона' с приданной им для прикрытия девяткой 'Молний' день и ночь висят над северным Заморьем, посылая со своих радаров картинку на экраны воздушной обстановки в главной рубке. Две девятки курсируют над горами Гармо, обеспечивая прикрытие танковой колонне. Наконец, еще три девятки совершают налет на столицу Шуана город Эррел. Под городом идет воздушный бой. Оператор и дежурный офицер, перестроив изображение на центральном экране на более крупный масштаб, внимательно следят за обстановкой.
Вот видно, как с аэродрома к северу от города начинают взлетать шуанские самолеты. Оператор срочно определяет координаты и сообщает их в отсек дистанционного управления. На обратном пути над
