давал хоть какую-то иллюзию тепла.
Здесь Кена Собеско и отыскала рыжеволосая девушка, которая всю дорогу сидела в кабине вместе с толстяком водителем и парнем в кожаной куртке.
— Что, уже едем? — спросил Собеско. — Хорошо, иду.
— Нет, пока не едем, — тихо ответила девушка, глядя в землю. — Просто мой отец хочет с вами поговорить…
Трое стояли против четверых на маленьком пятачке перед грузовиком.
— Значится, так, — толстяк с лицом аскета по-хозяйски оперся на радиатор. — Мы вас довезли почти до места, а теперь пора нам с вами расставаться. Извиняйте, но дальше мы без вас едем.
— Они собираются оставить нас здесь, — по-баргандски повторил Собеско для Дакселя. Он не был пока ни удивлен, ни особенно разозлен. Так, знал, с кем связался.
— Я понял, — хмыкнул Даксель. — Трудно было не догадаться, когда они набрали пассажиров целую толпу. И всех, небось, за большие деньги. Странно, что они раньше до этого не додумались.
И презрительно сплюнул.
— Вы, господин капитан, на нас зла не держите, — заискивающим тоном проблеял мужичок в ветровке. — Вы люди молодые, ноги у вас хорошие, что вам эти тридцать километров? Вы же, прошу покорно, нас поймите – чтобы уехать, это деньги ой-ой какие большие нужны, откуда у нас столько? Вот и зарабатываем, как можем, благо грузовичок наш…
— Да хватит! — прервал его Собеско. — Езжайте, черт с вами! Мальчика только возьмите…
Чирра Чолля словно ураганом подхватило с места.
— Да чтобы я?! С этими мерзавцами?! Вы их не слушайте, господин капитан, они же гады все! Это что, ваш грузовик?! Да вы его у моего отца арендовали! А вы его бросили! И маму бросили! А теперь нас бросаете! И бензин! Он же общий был, на всех, а вы все себе забрали! Думаете, я не видел, как вы его продавали?! И кому!? Да я расскажу, кому надо, и вас всех за это повесят! Господин капитан, что же это вы так просто отступаете?!
— Спокойно.
Собеско придержал за плечо рвущегося вперед Чирра Чолля.
— Ну, если не по-доброму… — процедил толстяк.
В руках парня в кожаной куртке появилась монтировка. Прыщавый юнец нагло ухмыльнулся.
— Чё вы там гоношитесь? Да скажите спасибо, что мы вас хоть досюда довезли. Будто мы обязаны были, что ли, возить тут всяких?… Особенно каких-то вонючих баргандцев…
Глаза Дилера Дакселя опасно блеснули. Гранидского языка он не знал, но насчет вонючих баргандцев понял более чем хорошо.
— Спокойно, — повторил Собеско.
Здоровый, он бы без труда расправился со всеми четырьмя. А даже и с трещинами в ребрах… Парень в кожанке вцепился в свою монтировку как утопающий в канат и держит ее, чудак, перед собой обеими руками. Киношек насмотрелся, тоже мне боец. Вырубить его первым ударом, а остальные и при таком раскладе не противники… Но что дальше? Тогда надо идти до конца, захватывать грузовик, вытряхивать оттуда девчонку и ту толстую бабу… Будто пираты какие, право слово…
И Кен Собеско отступил.
— Убирайтесь, — сказал он. — Езжайте себе, езжайте, мы вас не тронем.
Как ни странно, они поняли моментально. Прыщавый шкет и мужичок в ветровке, не говоря ни слова, резво рванули в кузов. Остальные двое, тоже поспешая, но сохраняя остатки достоинства, забрались в кабину. Грузовик рявкнул мотором, рывком тронулся с места, попятился, разворачиваясь, и вдруг замер. Из кабины выскочила рыжеволосая девушка с большим свертком наперевес.
— Господин капитан, подождите! — крикнула она. — Вот… Возьмите… Это вам…
Она протянула Собеско большой ворох тряпья.
— Вот… Вы не смотрите, что они не очень новые… И чистые… Зато теплые. А дождевик, он тебе, Чирр, а то твой пиджак, он, как пойдет дождь, тут же промокнет…
Чирр Чолль отвернулся, но Кен Собеско, улыбнувшись, принял от девушки вещи – грязноватый, подранный, но теплый бушлат, старый темно-коричневый шерстяной свитер грубой вязки и дождевой плащ для Чолля. И еще буханку слегка подсохшего хлеба и большую пластиковую бутыль с водой.
— Вы простите, — сказала она. — Если можете… Отец, дядя, они не злодеи… Просто…
— Да нет, я понимаю, — грустно улыбнулся Собеско. — Езжайте. Спасибо.
Раз-два, левой-правой! Три-четыре, очень просто! И так еще тридцать два километра.
Вначале они шли молча.
— Господин капитан, — первым не выдержал Чирр Чолль.
— Что? — обернулся Собеско. — Знаешь, давай попроще. Зови меня просто Кен или, если хочешь, дядя Кен.
— Хорошо. А знаете, у меня, действительно, был дядя, только не Кен, а Кхан. Его на войне убили. Скажите, я вел себя по-детски?
— Да, — Собеско не стал отрицать.
— Я понял. Только это в последний раз. Я уже взрослый. Я теперь старше всех в семье… Скажите, ведь мне не надо было им угрожать, верно?
— Верно. Никогда не опускайся до угроз, Чирр. Угрозы – это признак слабости, они никогда не исполняются. Если можешь ударить, бей. Или… не бей. Или, если хочешь чего-то добиться без драки, можешь честно предупредить противника о последствиях.
— Я понял, — серьезно кивнул Чирр Чолль. — А почему вы отпустили их? Вы бы справились с ними, да?
Кен Собеско нахмурился.
— Знаешь, давай будем говорить по-баргандски, хорошо? А то Дилер не понимает по-нашему.
— Ничего, ничего, — включился в разговор Дилер Даксель. — В последнее время я уже что-то начал разбирать. Но Кен прав. У нас впереди Гордана, и тебе надо практиковаться. Вот…
— Да что уж там, договаривайте, — хмыкнул Чирр Чолль. — Вы хотели сказать, вот мой отец знай… знал иностранные языки, да? Я выдержу, я буду сильный. Я буду отомстить пришельцам. Только Кен, вы все равно скажите, почему вы не стали бить этих ублюдков? Вы же могли, да?
— Мог, — нехотя признал Собеско. — Даже в таком виде я бы справился с ними. Но что потом? Отбирать у них грузовик, что ли?
— Да, что потом? — подхватил Даксель. — Это представляю себе картину: драчка кончилась, вокруг тела валяются, Кен наш кулак зашибленный массирует. А потом берет за шкирку этого, толстого. 'Ну что, шеф, едем дальше, да?' – Дилер Даксель хихикнул. — Нелепо, конечно. Но дело не в этом. Ладно, просто не смог ты, Кен, через себя переступить, через закон, через дисциплину свою военную. Грузовик этот какая- никакая, а их собственность, значит, они имеют как бы право нас с него попросить. А пойдешь против, да еще с кулаками, так ты как бы уже право-нарушитель.
— Да причем тут это? — проворчал Собеско. — Нарушитель, не нарушитель… Есть законы писаные, а есть людские. Ведь смотри, никто вокруг никого из автомобилей силой не вытаскивает, хлеб ни у кого изо рта пока не вырывает. Нет еще такого, чтобы за свое удобство чужой кровью платить.
— А если придется? — настаивал Чирр Чолль. — А что если не тридцать километров надо было идти, а сто? Или если бы у кого-то нога была ранена?
Собеско размышлял секунд двадцать.
— Не знаю, — наконец сказал он. — Вот окажемся в такой ситуации, тогда видно будет. А сейчас… Не знаю.
— А вот они бы не колебались, — заметил Чирр Чолль.
— Так то они, — пришел на помощь Собеско Дилер Даксель. — А мы – люди. И людьми остаться должны. Иногда, бывает, даже лучше умереть, чтобы остаться человеком, чем жить нелюдью.
— Ага, обычно так и получается, — кивнул Чирр Чолль. — Как беда какая, негодяям всегда легче выживать, их совесть не мучает, а чужая беда не трогает. Отец… Отец рассказывал, как во время войны
