воротами. Над ними правильным готическим шрифтом, кто-то вывел надпись черной краской: «Опасайся живого больше чем мертвого, мертвое не убивает». Стоун ударил сапогом по воротам, и через секунду добавил рукой.
- Кого там черти принесли? - раздался хриплый голос из-за ворот.
- Стоун, открывай Барка, или я тебе голову оторву.
- Что положено, то и спрашиваю, а то мало кто припрется! - прозвучал ответ, вместе с громыханием и скрипом.
Одна половина ворот открылась, Стоун скользнул внутрь. Кто-то громко вскрикнул, и следом последовало характерный металлический звон и грохот, падающих предметов. Спутники Стоуна стали тоже втягиваться внутрь и я проследовал их примеру.
Внутри было дольно светло, благодаря закреплённым на стенах нескольким «вечным фонарикам». Мы оказались в просторном помещении, без какой бы то ни было отделки стен. Сплавленные каменные блоки были плотно пригнаны друг к другу, на них даже виднелись потеки камня. Такой способ постройки меня очень заинтересовал. Даже не являясь геологом было понятно, что для того чтобы сплавить камень необходима крайне высокая температура, поэтому очень хотелось увидеть инструменты, которые использовали при постройке этих сооружений.
Справа от ворот, среди нескольких пустых бочек и груды какого-то мусора барахтался человек, видимо тот самый Барка. Он слегка постанывал, и от чего то, все ни как не мог подняться. На присыпанном пылью полу лежала побитого вида винтовка, той же модели, что и у меня. Стоун направился к строению, выложенному из блоков в дальнем углу здания. Это оказалось входом в подземелье. Оттуда ему навстречу, по крутым ступеням вылез объемистый дядя с шикарной чёрной бородой, бывший даже повыше Стоуна. В руке он держал странное ружье с двумя стволами, металл которого отливал зеленным. Приклад оружия и пистолетная рукоятка выглядели явными самоделками, неплохо прилаженными к основе.
- Стоун, ты на хрена опять Барке засадил. - требовательно, но не враждебно обратился бородач к Стоуну.
- Да опять, нарвался. Медленно открывал, хамил, все как всегда. Гнали бы ты от сюда этого тупого ублюдка Морган. В следующий раз я его просто прибью. – повернувшись в сторону кряхтящего Барки ответил Стоун.
- Кого гнать, а кого нет, это мы сами решим, без советчиков. – сказал здоровяк и уже командным голосом обратился к успевшему встать, и опирающемуся на бочку Барке. - Чего разлегся? Вставай, закрывай ворота и где Фисс?
- Здесь я! - раздалось из за бочек, стоявших слева от входа.
Из-за них вышел молодой парень, небольшого роста, с коротким ежиком черны волос. На его правой щеке сиял розовым цветом, свежий, глубокий шрам. Парень неспешна подошел к открытой створке ворот, и обратился ко всем стоящим в помещении:
- Ну вы что правил не знаете. В отстойник заходят только члены совета с сопровождающим в количестве двух человек. Выходите! Ничего интересного здесь нет, в первый раз что-ли!
Все те, кто пришел с нами начали выходить из помещения. Пока я наблюдал происходящее, Стоун и здоровяк спустились вниз по лестнице. Меня дожидался Обуза, который даже не соизволил со мной заговорить, лишь махнул мне рукой и начал спускаться по крутым ступеням.
Долго идти не пришлось. Лестница вела в широкий туннель, явно искусственного происхождения. На высоте человеческого роста в стену на специальных креплениях вставлялись «вечные фонарики» такие же, как оставленный мной в рюкзаке. Они работали в экономичном режиме, поэтому под высокими сводами царил драматический полумрак. Туннель несколько раз поворачивал, так что я смог догнать Стоуна и компанию, лишь у мощной железной конструкции. Здесь одиноко скучали еще два головореза, которые все же немного встрепенулись при виде нашей компании. Они подошли к какому-то винтовому устройству, приткнувшемуся справа от непонятной, но мощной конструкции. Приспособили куда-то небольшой обломок трубы, и один из низ принялся качать обрезок вправо и влево. До этого монолитная и внушительная конструкция, начала подниматься и складываться словно жалюзи.
Стоун не дожидаясь окончания процесса пригнулся прошел под воротами. Все остальные и я последовали его примеру. Мы оказались на широком балконе, с мощными опорами уходящими вверх. А под нами был огромный полукруглый зал, в котором находилось несколько сотен людей, прибывших вместе со мной на Вивус.
- Это и есть Яма. – повернувшись ко мне в пол оборота, сказал Стоун, упершись двумя руками в мощный парапет.
- Ты бы здесь тоже был! - не преминул желчно добавить Обуза.
Я решил ничего не отвечать, и подошел ближе. Внизу сидели люди, которые уже заметили нас. На новеньких не было плащей, они находились в одной верхней одежде, одинаковой у всех прибывших. Некоторые сидели в небольших группах в центре, большинство же разместил у стен. Один из сидевших в дальнем углу зала, поднялся.
- Когда нас выпустят! – крикнул молодой человек среднего роста.
- Когда надо! - басовито прогудел Морган и повернулся к Стоуну, показываю на вниз на новенького - Уже замучил этот малый. Все бузит и бузит! То ему жратва не нравиться, то отхожее место, видите ли пахнет. Даже полного дня здесь не был, а уже все мозги проел. Жду не дождусь, когда ящик свои цифири покажет. Первым подлюка пойдет. – и закончив свою тираду, он смачно плюнул вниз, через парапет.
Молодой человек, все еще что-то говорил, и его слова возымели действие. Еще пару десятков людей встали и принялись ему вторить. Они кричали о своих правах, о том что мы сволочи и во многом были правы. Внутри меня бушевала буря. Одно я твердило, что это не правильно, правда как-то уж слишком робко, а вот второе я бескомпромиссно подсовывало очень известное выражение: «Кого волнует чужое горе!» Но вот, внимание всех присутствующих отвлекла компания из шести мужчин, поднявшаяся на балкон по лестнице откуда-то снизу.
- О сам Стоун пришел! - сверкнул глазами незнакомец, среднего роста, с правильными чертами лица и ухоженной эспаньолкой. В его облике сквозила какая-то щеголеватость, лондонского денди, несмотря на то, что в его гардеробе был тот же однообразный серый наряд, что и у всех.
- Здорово Чарли, - буркнул в ответ Стоун, - Я все гадаю, когда ты сдохнешь, и когда я напьюсь по этому поводу!
- Не дождешься Стоун, не дождешься. Тебя то, я уж точно переживу, - он хищно ощерился, и кивнул
