многокамерное сердца, дало мне несколько секунд чтобы успеть схватить пилум.
Тварь, убитая из подобранного арбалета, еще только оседала, когда передо мной приземлился огромный, черный как смоль кентавр. Из плеча и живота у него уже торчало по болту. На шее твари красовалось ожерелье, сделанное из внушительных клыков. Он держал в своих верхних лапах два огромных лезвия на длинных рукоятками. Я размахнулся и метнул в него дротик. Его наконечник пробил пластинчатый панцирь, но не зашел далеко. Тварь прыгнула, рубанув одним и лезвий, мне посчастливиться уйти от него в перекате.
Мою шестилапую смерть отвлекли. В морду твари попал еще один болт и выбив глаз. Меткий выстрел принадлежал маленькой смышленой девчушка, с которой я сталкивался пару раз на работе и получал детские знаки внимания. Бородавочник взвыл и рубанул по маленькому беззащитному тельцу. Этого мига мне хватило, чтобы схватить ещё один пилум и броситься на него. Девчушка оказала мне последнюю услугу. В её теле застряло одно из лезвий. Чудовище повернулось ко мне незащищённым боком, пытаясь его вытащить. Я всем корпусом ударил в незащищенный панцирем участок, вогнав дротик до середины.
Уже умирающий монстр схватил меня одной лапой, вздёрнул как куклу и швырнул, почти к самому краю пропасти. Удар, боль, накатилась тьма.
Вот боль отступает, слух и зрения возвращаются. Мир наполняется рёвом и стонами. Тело неуклюже переворачивается, и я вижу новую тварь, которая ожесточённо кромсает кого-то из взвода Ричарда. Несмотря на острую резь в колене, я поднимаюсь и неуклюже бросаюсь на крутящего башкой в поисках новой жертвы бородавочника. Непонятно как меч оказывается в руке, и я врезался в монстра, держа острие перед собой. Хорошая сталь и заточка не подвели. Рукоять передала некоторое сопротивление, когда меч пробивался сквозь панцирь, затем лезвие мягко вошло плоть, остановленное лишь гардой Бородавочник резко дернулся, как конь привстав на задних лапах. Меч вырвало из рук, а меня отбросило ударом его тела.
Когда я вновь посмотрел на бородавочника, то уже лежал на земле, бил раздваивающимся копытами. Рядом со мной лежал разрубленный по пополам десятник, с седыми усами. Я взял его уже взведенный арбалет, зарядил болт, и выстрелил в спину отчаянно машущей, метрах в двадцати мечам твари. Такой гостинец её немного угомонил. Бородавочник развёл руки от боли и его добили двое парой пилумов.
Не успев как следует оглядеться, опять натягиваю воротом тетиву, заряжаю болт, и прицеливаю в шкандыбающего ко мне от заграждений бородавочника, со сломанной лапой. Он точно получает болт в свой уродливый лоб, и падает как подкошенный.
- Всегда бы так! – говорят, непонятно когда, разбитые губы
Неожиданно, вокруг меня образовывается пустота, только тела и приглушенные стоны. Парочка заколовшая бородавочника куда-то скрылась. Перезаряжаю арбалет и оглядываюсь. По нашим рядам словно прошла коса смерти. Еще недавно все импровизированные укрепления были заполнены людьми, сейчас везде лежат темные бугры бородавочников с мерзкими темными лужами крови, и разрубленные защитники на алых от крови камнях.
На правом фланге, я вижу еще несколько бородавочников, которые активно кого-то рубят, но там сними похоже справляются. Кто-то приседает с арбалетом за одним из укреплений и пускает болт в одного. Но чем всё заканчивается, я не досматриваю. Мое внимание обращает на себя парочка кентавров, запутавшаяся в заграждении. Один из них активно режет ловушку бура, спутавшую две его лапы.
Я прицеливаюсь как в тире и на выдохе посылаю болт в его бок, под рукой. Ричард меня просвещал, что это такое же слабое место у них как у нас бедренная артерия. Дикий рев и прекращение работы по перерезанию пут, говорят о том, что техасец знает толк в этих тварях. Второй бородавочник, оказывается не таким резвым, он видимо ранен и я просто посылаю еще один болт в его тушку. Это, однако, его не угомонило, поэтому приходится тратить еще один.
Ко мне подходит, прихрамывая мужичок средних с залитым кровью лицом. Я его помню по хорошей драке, с кем-то из кодлы Крюка, так как сам их и разнимал. Он поднимает чей-то арбалет и начинает заряжать болт из своего подсумка, кровь течёт сильно и он часто вытирает её рукавом куртки, размазывая по лицу. Пока он проделывает эти нехитрые манипуляции, я всаживаю болт в еще одну тушку, подающую признаки жизни. Беру протянутый мне арбалет, с липким от крови ложем, и ищу новую цель.
С правого фланга в нашу сторону бежит тройка бородавочников, слышатся человеческие крики. Значит, мы побеждаем, потому что эти твари явно хотят ретироваться. Я даже опешил от столь не свойственного кентаврам поведения. Прицеливаюсь и давлю на спуск. Опять в яблочко, тварь оседает, и падает перед самым заграждением. Двум другим удается уйти.
Еще несколько бородавочников следует примеру более умных товарищей, но таких немного, большая часть лежит на наших укреплениях или ворочается в колючке. Мужичок с разбитым лицом, заряжает еще пару арбалетов и оседает от нахлынувшей боли, больше от него ничего требовать нельзя. Я, наконец, замечаю осколки костей, которые проступают сквозь рваные раны на скулах. Удивительно, как он вообще держался.
Подползает раненая девушка с перебитой ногой, стоически прикусив губы, она занимает место раненого парня и заряжает арбалеты. Её я тоже узнаю. Эта та самая горячая штучка, которую перевели во взвод Ричарда. Я занимаюсь тем, что выпускаю по болту в каждую подозрительную и не очень тушу, по возможности выцеливая их слабые места. Стоять очень трудно, нога то и дело пытается подвернуться. Девушка от шока начинает тараторить, рассказывая про здоровенный тварей и то, как одна из них чуть ее не убила, если бы не Ричард. Хочется найти живого техасца, но я решаю соблюдать осторожности и продолжаю делать «контроль» бородавочников.
С правого фланга идет группа людей, делающая тоже самое, но вот кто-то проявляет неосторожность одна из тварей вскакивает и швыряет человека в пропасть. Ее успокаивают несколькими выстрелами, но погибшего не вернешь. Пытаюсь идти им на встречу, но останавливаюсь через десять метров. В коленном суставе что-то движется, когда его трогаешь. Боль адская. Минут через двадцать, я, наконец, встречаюсь с выжившими, среди них Владислав и Лена.
Признаюсь, честно я обрадовался, что самая «необыкновенная» женщина Вивуса не лежит разрубленной среди десятков тел, а стоит передо мной и лучезарно улыбается.
- Артём, ты жив, я так рада! – слышится неподдельный, но и неуместный сейчас восторг.
Ответить ей. Просто, нет слов. На меня смотрит, то же, в общем-то, незлобным взглядом Ковальский и говорит.
- Да, Артём, я почему-то тоже думал, что вы выживите! В вас есть лидерские задатки, хватка, агрессия. Жаль что мы не смогли прийти к взаимному согласию. - не без патетической нотки произнес он.
