Ну, конечно, да!
Версия была удобная, слов нет, но слишком легко опровергаемая. Так что я воспротивился:
— Гарри, это звучит правдоподобно, но наверняка тебе никто не скажет. Больше того — если кто-то будет утверждать, что ему это известно, значит, этот человек врет, или он сам и есть убийца…
Но Гарри, казалось, не услышал ни слова из того, что я говорил. Его мысли уже приняли другое направление.
— Смотрите, я вот подумал… Даже если мои родители хотели принести присягу Лорду, они ведь, наверное, не успели, так?
— Не знаю, — осторожно ответил я, не понимая, куда он клонит. Красотка насторожилась, хотя продолжала машинально гладить плечо Гарри.
— Значит, они все-таки остались врагами… — сказал Гарри чуть громче.
— Я же тебе объяснял, никто не…
Но он, не дослушав, звонко спросил:
— Так вот почему вы не дали мне свою фамилию? Потому что я сын врагов?
— Да нет же! — Белла покрепче прижала его к себе. — При чем тут фамилия?! Просто тогда у нас не было такой возможности, и мы хотели, чтобы ты помнил своих первых родителей, и…
Но Гарри уже вскочил, вывернувшись из ее объятий, и произнес срывающейся скороговоркой:
— Мам, пап, можно, я пойду спать? Я очень спать хочу. Не сердитесь. Спасибо, что рассказали. Спокойной ночи!
И выбежал из столовой так быстро, что Хаски едва успел за ним. Красотка кинулась следом, но вернулась минут через десять.
— Не хочет со мной разговаривать, — сказала она мрачно. — Накрылся одеялом с головой и делает вид, будто спит. А все твоя вина! Надо было раньше, постепенно…
— Много чего надо было, и что теперь?! А ты, кстати, тоже хороша! Какого черта забиваешь ребенку голову всякой чепухой?! «Врата Валгаллы»… Белла, проснись, война уже десять лет как закончилась!
В приоткрытую дверь осторожно заглянула Динки, но Белла заорала: «Вон!», и Динки как ветром сдуло. Зато Красотка слегка успокоилась.
— На себя бы посмотрел! «Наверняка никто не знает», — передразнила она, наливая себе вина. — Тебе что, трудно было сказать, будто Поттеры перешли на нашу сторону? Трудно, да? Язык бы отсох?!
— Красотка, ты не хуже меня знаешь, что это неправда.
— И что? Зато Гарри было бы спокойнее! Думаешь, ребенку легко узнавать такое о своих родителях?
— А ты думаешь, он не умеет сложить два и два?! Если Поттеры перешли на сторону Лорда, кто, спрашивается, их прикончил?!
— Там же был кто-то еще, ты сам на это намекал.
— Это другое! Из того, что там мог оказаться посторонний, еще не следует…
Но законы логики Красотку не интересовали.
— Пускай будет Дамблдор, — постановила она. — Я завтра так и скажу Гарри.
— Ты совсем сбрендила?!
— А что такого? На самом деле старик, конечно, не справился бы с Лордом, но Гарри-то об этом не знает. Зато он поверит, что Поттеры перед смертью раскаялись, и ему будет легче…
— Ну, ты и умница! Молодец! — я теперь тоже вскочил, потому что не мог усидеть на месте. — Конечно, давай так и скажем Гарри! Главное, что непорочность Поттеров будет восстановлена, а Дамблдора можно скинуть со счетов, да? Плевать, что Гарри через две недели уезжает в Хогвартс и там при первой же встрече вызовет директора на дуэль! Плевать, что будет дальше!
— Не ори на меня! — Красотка теперь сама кричала так, что бокалы в буфете тоненько звенели. — Хватит молоть ерунду! С чего бы Гарри вздумалось затевать дуэль?!
— Да с того! — я схватил ее за руку. — Не ты ли пичкала ребенка всякой белибердой насчет благородной мести?! Будто не знаешь, какой у него характер! Да для него на Дамблдоре свет клином сойдется: «Он убил моих родителей», и все тут! Хочешь натравить его на старого психа? Сделать смертником?!
— Гарри не станет нападать напрямую! Он не такой дурак, как ты думаешь!
— Разве?! А, по-моему, весь в тебя!
Красотка уставилась на меня, тяжело дыша, потом облизнула пересохшие губы, влепила мне пощечину и ушла, хлопнув дверью.
***
Я остался в столовой, чтобы успокоиться, перевести дух и подумать. Гарри, конечно, пришлось несладко, а самое противное, что это и вправду моя вина. Нечего было оттягивать до последнего, а потом вываливать все сразу. И не надо было так много рассказывать о Поттерах. Из моих историй о Джеймсе и Лили Гарри, должно быть, сделал вывод, что это были наши лучшие друзья и, конечно, соратники Лорда. Он не помнил своей жизни у Дурслей, знал только, что с ним там плохо обращались, и наверняка считал это естественным. Ведь мы проиграли войну — с какой стати победители станут церемониться с детьми побежденных? Вот его и отправили к маглам, а мы с Беллой не могли вмешаться, потому что были в Азкабане. Но едва вышли оттуда, сразу же забрали его к себе, как сделали бы то же самое для любого осиротевшего ребенка своих друзей.
