Хуже всего было то, что примирение откладывалось. Гарри уже выписали из лазарета, и теперь доступ в школу был для нас закрыт. Оставалось ждать, пока Гарри вернется домой.
Хогвартс-экспресс должен был прибыть в Лондон пятнадцатого июня. За два дня до этого прилетела сова с письмом от моей матери:
Вам всем пришлось нелегко в последнее время, и я подумала: почему бы не погостить немного у нас, чтобы развеяться? Мы будем очень рады видеть тебя, и Гарри, и, конечно, Беллу…
Последнее мама, должно быть, приписала, скрепя сердце. В моей семье будут рады видеть Беллу, только если выяснится, что она уезжает до конца своих дней в Антарктиду. Но не пригласить ее было бы невежливо, да и мы тогда не поехали бы.
Откуда взялась сама идея, было ясно, как день. Гарри, наверное, проболтался Ральфу о нашей ссоре, тот написал домой, а уж мама, видно, решила вмешаться, чтобы не вышло хуже. Ей, как никому другому, было известно о моем блестящем «умении» идти навстречу этому ребенку…
Белла встретила идею без восторга, но все же согласилась отправиться в Седжтон-парк. Я сам не знал, почему так ее уговариваю. Было лишь смутное ощущение, что мне сейчас очень нужно в Седжтон, хотя я представления не имел, зачем.
Весь день пятнадцатого июня я провел в конторе заказчика, обсуждая систему безопасности на фабрике летучего пороха. На платформу 9 и 3/4 аппарировал, когда уже объявили о прибытии поезда. Было около восьми вечера, и хотя небо оставалось ясным, от перекрытий тянулись длинные тени. На перроне было людно, родители учеников бродили туда-сюда, останавливались, переговаривались. Беллу было видно в толпе издалека. Верная себе, она решила, что лучшим нарядом для встречи ребенка из школы будет блузка с длинными рукавами (чтобы прикрыть метку на левой руке), зато с огромным вырезом, а к ней в придачу широкая юбка и туфли на высоченном каблуке. В таком костюме Белла была похожа на цыганку. Динки, державшая саквояж с вещами и три метлы, взирала на хозяйку с осуждением. Зато проходившие мимо мужчины заинтересованно оглядывались.
— Ты еще позже не мог явиться? — рыкнула Белла вместо приветствия.
Подъезжая к платформе, экспресс дал высокий гудок. Еще пара минут — и состав с шипением остановился, а двери купе стали распахиваться одна за другой. Вокруг суетились люди, орали совы, трещали колесики чемоданов.
Мы никуда не пошли, а так и остались стоять в начале платформы. Вскоре я увидел Ральфа.
— Добрый вечер, — бросил запыхавшийся племянник и на минуту застыл, глядя на Беллу. Потом потряс головой, словно просыпаясь. — Бабушка написала, что вы аппарируете к нам. Это правда?
— Да, — кивнул я. — Только не аппарируем, а полетим. Мы захватили для тебя метлу.
— Хорошо, — рассеянно ответил Ральф. Взгляд его, словно магнитом, притягивался к декольте Беллы.
Можно было, конечно, и аппарировать, но Гарри плохо переносил аппарацию. А лететь до Седжтона всего каких-то восемьдесят миль, если по прямой. За час доберемся… Вдобавок я предполагал, что перелет поднимет Гарри настроение, и это облегчит мне задачу.
Сам Гарри появился минут через пятнадцать, когда народу вокруг почти не осталось. Он шел в компании Уизли и Грейнджер; сзади грохотала зачарованная тележка, на которой высилась гора чемоданов, увенчанная аккуратно упакованной метлой и клеткой с Хедвиг.
Гарри смеялся и о чем-то разговаривал с Роном, но едва заметил нас, как улыбка погасла.
Белла кинулась его обнимать. Гарри посмотрел на меня и произнес: «Добрый вечер, сэр», — таким ледяным голосом, что и айсберг бы заморозило. Церемонно тронул губами мою протянутую руку и тут же отвернулся.
Рон пялился на нас с ужасом, Гермиона — настороженно, но, в отличие от Уизли, она хоть догадалась поздороваться.
— Мама, это мои друзья, — представил их Гарри. — Рон и Гермиона.
Ну да, я-то с ними уже знаком, да и вообще меня здесь нет.
— Я очень рада, — сказала Белла, неласково глядя на Рона. На Гермиону она, к счастью, не обратила внимания, как и тогда в лазарете.
— Ну, мы пойдем? — неуверенно спросил младший Уизли.
— Постой, — остановил я его и сказал, обращаясь к обоим детям: — Я хотел поблагодарить вас за то, что вы были с нашим сыном в подземелье. Без вас он бы не справился.
Белла поджала губы и промолчала. Гермиона покраснела, Рон уставился на асфальт у себя под ногами. Гарри холодно глянул на меня и опять отвернулся.
— Ронни! — пронзительно позвал кто-то у нас за спиной. Я оглянулся и увидел толстуху в зеленой юбке и видавшей виды кофте болотного цвета. Мне потребовалось минуты две, чтобы узнать бывшую однокурсницу.
— Привет, Молли…
Молли Уизли остановилась так резко, словно ее толкнули. Растерянно захлопала глазами, кое-как поздоровалась и тут же схватила сына за руку:
— Пойдем, Рон! Папа ждет. Скорее, пока Фред и Джордж не натворили чего-нибудь!
— Если что, давай сразу… — шепнул Рон, обращаясь к Гарри, но мать уже поволокла его за собой, не позволив договорить.
— Мне тоже пора, — сказала Гермиона. — Мои родители, наверное, давно ждут за барьером. До свидания, миссис Лестрейндж, мистер Лестрейндж… Гарри, ты же мне напишешь?
Гарри коротко кивнул, и Гермиона, взяв с тележки свой чемодан, двинулась в сторону барьера.
Мы остались одни.
— Ну что, по метлам? — бодро спросил Ральф.
