Подобных публикаций на Западе полно, поэтому идеи, скажу сразу, не Резуна. О них мне ещё в первой командировке рассказывали западные немцы — историки, лояльно настроенные к нам и не верившие желтой прессе. На эту тему за рубежом написаны сотни книг, где СССР выставлен монстром, жупелом, агрессором. Другое дело, мы их не знали, их не печатали у нас. Такой же „исторический“ подход, как у Резуна, не выдерживает никакой критики.
Во-первых, Сталин после договора, подписанного Молотовым и Риббентропом, вообще уверовал в отсутствие угрозы со стороны Германии. Во-вторых, он ждал нападения Японии. А в-третьих, Гитлер создавал группировку своих сил на востоке в течение нескольких месяцев, и план „Барбаросса“ претерпел несколько модификаций, но идея его осталась неизменной — в ходе блицкрига разбить СССР.
Могу четко сказать, что „Аквариум“ — плод труда сотрудников английской разведки, а вот „Ледокол“ готовили специалисты центров и институтов стратегических исследований. А сам Резун говорит, что у него „пустая душа“ — с этим я согласен, а вот с тем, что у него „мозг переполнен номерами дивизий“ — не согласен, просто блефует.
Есть, конечно, и личный вклад Резуна в книги: вставные междометия, пустые восклицания, ядовитые вопросы… Они — как дежурные улыбки.
Его источники информации не выдерживают критики: то он ссылается на письма читателей, которые не идентифицируются, то идут ссылки на отца типа „мой папа в кругу своих рассказывал“, то использует мемуары участников войны, выворачивая фактуру наизнанку. Ярким примером может служить фальшивая трактовка воспоминаний Константина Симонова.
Часто автор ссылается на работу в архиве ГРУ во время учебы в Военно-дипломатической академии. Архивы разведки — это святая святых любой спецслужбы. Они молчат десятилетиями, а то и столетиями. Так вот, ни в одном учетном журнале фамилии Резуна за время учебы обнаружено не было. Кто-кто, а архивисты военной разведки знают толк в допуске к своим материалам. Даже такой известный человек, гордость советского спорта, как Юрий Власов, прежде чем попасть поработать с документами своего отца — военного разведчика, прошел через десятки чиновничье-номенклатурных и режимно-правовых фильтров при прямой санкции министра обороны и председателя КГБ. И это при явной заинтересованности политического руководства страны иметь такую книгу, как „Особый район Китая“. А тут никому не известный младший офицер легко и просто одолевает режимные препоны и работаете секретными архивами ГРУ стратегической разведки. Не нонсенс ли?
А чего стоят письма некого Кадыгрова из Аргентины, служившего накануне войны „старшим лейтенантом на призывном пункте в Минске“! Именно он и „поведал“ якобы автору о сенсационных пакетах: „Вскрыть в день „М““. Пойди его найди…
Каждый военный знает, что конверты с мобдокументами являются совершенно секретными особой важности. Но ведь речь в них должна идти о более ранней дате, чем 22 июня 1941 года. Но где они, эти документы? Хотя бы один? С учетом наших неудач и повального отступления в начале войны, а иногда и прямого предательства штабных офицеров, не могло же так случиться, чтобы такой компромат о наших агрессивных планах броска на Запад не попал бы к немцам и остался до сих пор невостребованным ни западными журналистами, ни отечественными историками — исследователями войны.
А чего стоят утверждения Резуна, что плакат И. Таидзе „Родина-мать зовет!“, песня А. Александрова „Священная война“ были созданы задолго до начала войны. А разве не плод досужих домыслов утверждение его, что писатели были призваны в армию заранее, опять же до войны. Документы того периода опровергают грязную стряпню предателя…»
Многие, с кем общался Стороженко в ГРУ, рассуждали примерно так: при его-то результатах «разведработы» надо годы отмываться, а может, и всю жизнь. Хранить гробовое молчание. Так нет, полез в стратеги военной разведки, поднатужился в своём укрытии и решил провести ревизию Великой Отечественной войны. Советский солдат поставил точку в этой тяжкой войне своей Победой. И этим гордиться надо, а не принижать её ради сомнительной славы ниспровергателя истории.
Поэтому Николай считал, что вся писанина Резуна заправлена ложью с добавками невежества и безграмотности в военном деле, в котором действительно он был профаном (подучить его могли только в Англии педагоги из тамошней разведки), если не считать полученных знаний от коллекционирования великовозрастным игруном оловянных солдатиков, которых тоже предал, оставив коробки с ними на квартире после поспешного бегства.
Сам Стороженко решил, что если он когда-либо будет писать книгу о своей службе, то обязательно выскажется и о Резуне для тех читателей России, которые приняли на веру варево подонка, от которого отказался даже отец.
«Мой отец, — пишет Резун, — был моей первой жертвой. Я у него просил прощения. Он меня не простил. И я снова прошу прощения у своего отца. Перед всей Россией. На коленях…» Отец не простил. Россия, которую он предал, тоже не сможет это сделать, ибо нет прощения изменнику, тем более в ипостаси разведчика.
Узнав о побеге за границу любимого внука, совестливый дед Резуна, Василий, не смог выдержать позора, выпавшего на семью, затосковал, стал больше молчать, с соседями перестал общаться. А потом закончил земную жизнь грехом христианским. Он, неожиданно для родственников, повесился, хотя всё время до этого был жизнелюбом.
Отец Резуна, зная не понаслышке, что такое армейская служба, никак не мог согласиться с известием, что его сын предатель, что сбежал к противнику во время боевой работы (для разведчика она такова всегда), что не захотел сын встретиться с отцом в Лондоне, куда выезжал родитель. После этого он стал чаще хворать, сделался ипохондриком, — тяжелые мысли грызли совесть. На первые книжки сына реагировал болезненно. По поводу просьбы Владимира простить его ответил коротко и резко: «Не могу!» А уже перед самой кончиной искренне заявил: «Сын принес семье больше горя, чем Гитлер».
Дочь Резуна, Оксана, по данным английских журналистов, стала в семье неуправляемой. Несколько раз ее задерживала полиция за хулиганство. Последний раз была поймана охраной супермаркета за воровство товара.
Жена Татьяна, хлебнув полной чашей позора и тяжело пережив «добровольный плен», несколько раз психологически срывалась. Она стала частой гостьей психбольницы. Сам же «известный разведчик — писатель и знаток ГРУ» сейчас много пьёт, считая, что жизнь — это такая штука, из которой живым не выбраться.
Вот так Бог наказывает иудино племя!
Бывший диссидент Буковский, пытаясь показать сложность условий, в которых работает Резун в Англии, говорит, что «приговоренный заочно к смертной казни, он был вынужден находиться под постоянной охраной, считаться с требованиями своих ангелов-хранителей…». И тут ложь. Суд, и только суд, определяет меру ответственности и выносит приговор. Никакого суда не было, — значит, и о приговоре не может быть речи! Его пока осудили его коллеги, отец и порядочные люди.
А охрану он заслужил. В передаче «Би-би-си» под названием «Шпионская война» швейцарский специалист по разведке Карл Луонд в 1979 году так прокомментировал уход Резуна: «Говорят, что Резун перебежал с помощью своих британских друзей из МИ-6. Возможно… он знает имена… офицеров КГБ в Женеве. Одним из интересных фактов является то, что и сейчас, спустя более года после его побега, англичане продолжают получать от него ценнейшую информацию». Вот откуда деньги на охрану!
«Разведка — самая неблагодарная в мире работа, — пишет „знаток“ разведки. — Тот, кто ошибался, кто провалился, кого повесили, — тот знаменит». Но сюда можно добавить ещё одну категорию «героев»: тот, кто предал «альма матер» — разведку, оказывается, тоже попадает в «знаменитости». Только вот вопрос: с каким ярлыком, надолго ли и всерьёз?
В «Аквариуме» есть примечательные для создавшейся ситуации слова, сказанные то ли самим Резуном, то ли кем-то другим и озвученные им, неважно: «У каждого человека в голове есть блестящие идеи, и каждый человек страдает в жизни больше всего от того, что его никто не слушает. Самая большая проблема в жизни для каждого человека — найти себе слушателя. Но это невозможно сделать, так как все
