шарики. Может, это они были так зачарованы, чтобы ввергать его в пучину безысходности? Или же просто все нарастающая боль мешала мыслить здраво?
Борьба с самим собой, напомнил себе Гарри. Если что и было у него всегда, то это сила воли. Его недавние «подвиги» с беспалочковой магией доказали это.
Беспалочковая магия… Гарри было известно, что волшебники не умеют летать без метел или других зачарованных предметов, например, ковров, но они могут левитировать себя примерно на пять футов (п/п: ?1,5 м) над землей. Он узнал об этом не из учебника Блэка, а из «Квиддича сквозь века». К тому же, применив кое-что из теории магии… смог бы ли он без палочки приподнять свои руки, но не переусердствовать и не взлететь в воздух, а просто уменьшить напряжение? Блэк сказал всего лишь не двигаться, а о применении магии он ничего не упоминал... «Сработает ли Вингардиум Левиоза?» Гарри задумался. Вроде бы, эти чары чаще применялись к предметам, а не к самому себе. А что, если левитировать шарики и дать рукам возможность отдохнуть? Нет, он мог бы слишком сильно сдвинуть шарики, и, кроме того, ему доставляло удовольствие думать, что он мог бы побить Блэка в его же собственной игре - если у него получится поддерживать свои руки при помощи левитации, то формально, он все еще следовал бы приказу не двигаться.
Теперь дело оставалось за малым - решить, как именно это сделать... Гарри стал напряженно думать. Он уже успел прочесть к этому времени половину учебника по теории магии и знал, что, в принципе, должен быть в состоянии создать подходящее заклинание. Так, а было ли общее слово для тех заклинаний, что нацеливают на самого себя? «Ипсум» (п/п: ipsum - лат. «само»), - это определенно подходит больше всего. «Эго» (п/п: ego - лат. «я») тоже, но «ипсум», вроде, более общее… Будет ли работать «Ипсум Левиоза»? Или «Левиоза Ипсум»? И вообще, почему заклинания произносятся на латыни? Он вспомнил, как однажды Тонкс сложила его чемодан, хотя и как попало, простой командой «собраться!» Вспоминая, какие результаты это дало, он отбросил идею применять сейчас что-либо на английском.
Значит, латынь. Если «Ипсум Левиоза» подняло бы его, что ему стоило левитировать только свои руки? Как, черт возьми, будут «руки» по-латински? Гермиона, наверное, знала. Он снова погрузился в размышления. Ну, «рука» была вроде «ману» или «мано», правильно? Как мануальная терапия.
Итак, «Ипсум Манус Левиоза». Он облизал губы и попытался успокоить себя вслух: - Все будет в порядке. - Гарри закрыл глаза и сосредоточился на длине и весе рук, ощущая боль более остро. - Ипсум манус левиоза, - нараспев произнес он и затем резко открыл глаза.
Сработало. Действительно сработало. Он понял, что тяжело дышит - и из-за приложенных усилий, чтобы заклинание сработало, и из-за осознания того, что он теперь мог свободно двигать грудными мышцами. Его руки были невесомыми, к тому же Гарри мог контролировать их положение и удерживать строго параллельно полу, исключая саму возможность падения шариков.
У Гарри непроизвольно вырвался смешок. На отработке у Блэка он узнал, вероятно, только лишь еще больше по теории магии, чем когда-либо до этого. Интересно, а получится ли у него сделать то же самое в следующий раз, но невербально? В этом ведь есть смысл, не так ли? Все же аппарируют, не произнося заклинания, разве это не то же самое? Отличие состояло лишь в том, что аппарация - разовое явление, вы применяете его, и потом оно заканчивается. А эти чары требовали от него постоянной концентрации и внимания. Плюс ко всему, также требовалось следить и за шариками.
Вот если бы ему еще и нос удалось почесать! Но как бы он ни старался, у него не вышло создать зудоизбавляющее заклинание.
Он перебрал в голове все стратегии по квиддичу, попытался вспомнить каждого семикурсника (и тех, кто уже закончил школу) из Слизерина, и даже составил в уме письмо для Гермионы. Гарри не знал, сколько времени он тут еще простоял, но когда юноша услышал свист из камина, то быстро пробормотал «Финитэ Инкантатум», и его руки внезапно словно налились свинцом. Тут же вернулись и дрожь, и боль. Гарри зевнул, чтобы на глазах выступили слезы и тем самым придать себе еще более страдальческий вид.
Блэк перешагнул через каминную ограду, стряхивая с мантии золу. Он долго и пристально смотрел на Гарри, и брюнет отвечал ему тем же.
- Вы должны испытывать куда более значительную боль, мистер Поттер.
- Да, сэр, - ответил Гарри. И это было правдой.
- Вы больше не будете дерзить в моем кабинете.
- Да, сэр.
- Вы будете вести себя пристойно, как и подобает выпускнику Хогвартса, и станете блестящим примером для всей магической Британии.
- Да, сэр.
Блэк резко сдернул с рук Гарри оба шарика и засунул их в карман. Мужчина подозрительно сощурился, но все же неохотно произнес:
- Можете опустить руки.
- Спасибо, сэр, - ответил Гарри для приличия, и лишь затем опустил руки. Ему пришлось закусить губу, чтобы не закричать. Он не ожидал, что испытает боль, но этого, по-видимому, ожидал Блэк, потому что его глаза заискрились злобным удовлетворением.
- Поторапливайтесь, мистер Поттер. Уже около полуночи, и для Вас было бы нежелательно попасться после отбоя в коридоре. Я не единственный у кого есть право пользоваться этой комнатой…
Вернувшись в кабинет директора, Гарри обнаружил, что с трудом может поднять свою сумку с книгами. Он сумел перекинуть ее через плечо, но измученные мышцы сразу же отозвались жуткой болью. Парень мог поклясться, что слышал, как скрипят кости и сухожилия. Оказавшись вне кабинета, он сразу же направился в сторону подземелий так быстро, как только мог.
Когда Поттер спустился по лестнице, искушение достать плащ-невидимку и исследовать коридор перед классом зелий было очень велико. Но там сейчас, должно быть, темно, да и директор был прав, - попасться крадущимся около кабинета ничего не стоило. К тому же Гарри хотелось проверить, вернулся ли Драко.
Когда он приблизился к тому месту в коридоре, где находился вход в слизеринские комнаты, то заметил фигуру человека, закутанного в мантию и облокотившегося на стену. Сначала он решил, что это Драко, но когда подошел поближе, то понял, что ошибся. Это была Анисэтт Фогг.
- В тобой все в порядке?
Испуганно вздрогнув, девушка проснулась.
- О, Гарри! - Она потерла глаза. - Я не понимаю, в чем дело! Проход не открывается.
- Что? Этого не может быть. - Гарри сам назвал пароль и шагнул вперед. Каменная стена как была каменной стеной, так ею и осталась. Единственное, чего он добился - это боли в плече, которым стукнулся об нее. Гарри попытался поднять руку, чтобы достать из кармана мантии палочку, но сразу же застонал. Парень сделал глубокий вдох и предпринял вторую попытку, стиснув от боли зубы.
То, что они находились в нужной части коридора, не подлежало сомнению. Гарри вдруг посетила беспокойная мысль, что, возможно, целое слизеринское общежитие перенеслось в другое время тем же способом, что и он. Но это казалось нелепым.
- Что нам делать? - заскулила Анисэтт. - Мы не можем оставаться здесь целую ночь.
Гарри задумался. К кому можно было бы обратиться, так это, безусловно, к Лестранджу. Его кабинет и комнаты находились поблизости, и он являлся деканом их факультета… А вдруг он создаст этим проблемы Драко, если блондин обнаружится там?
Гарри так и стоял, раздумывая, стоит ли идти к Лестранджу, когда услышал эхо приближающихся шагов. Что ж, если это кто-то из учителей с ночным обходом, то их вряд ли удастся обвинить в том, что они не могут попасть в свои спальни. Кроме того, у Гарри было надежное алиби, если, конечно, директор не станет лгать о таких вещах.
Но это оказался не учитель. С трудом передвигая ноги и цепляясь за стены, чтобы не упасть, к ним приближался Малфой.
- Драко! - Гарри бросился к нему, когда понял, что блондин на грани обморока.
- О, привет, Гарри, - сказал Драко, слабо улыбнувшись. - О, и Анисэтт, - он насилу улыбнулся шире.
Анисэтт крутилась поблизости, и Гарри не знал, что она подумала.
- Э, он пьян, - соврал Поттер. Он хотел перекинуть одну руку Драко через свои плечи, но не был уверен, что его собственные руки при этом не отвалятся. Гарри сумел подставить плечо под мышку блондина, и тот сам положил руку, как ему было удобно. Затем он дотянулся до своего противоположенного плеча, чтобы
