— Вы и владеете, — убежденно заметил старик, — того, что вы перечислили, вполне достаточно. Уверяю вас, многие субъекты, выдающие себя за экстрасенсов, — обыкновенные шарлатаны, не владеющие не только азами, а вообще ничем.
— Да, но это мелкие жулики, обирающие легковерных простаков. Матвеев мне рассказывал, что был приставлен к некоторым иностранным деятелям с целью прощупывания их мыслей, и у него, я уверен, это неплохо получалось. А я? Да меня при первом же контакте ожидает провал.
— А еще рассказывал он вам, что мысли у всех политиков, приезжающих сюда, примерно одинаковы?
— Да, что-то такое говорил, — засмеялся Ситников. — Но из этого не следует, что все так просто.
— Безусловно, непросто, — согласился старик, — но мы вам поможем, научим кое-чему. Может быть, вы и не достигнете уровня прорицателя, однако будете иметь успех. Это я вам гарантирую. Какие открываются возможности для карьеры, какие перспективы!.. Так что, Ромуальд Казимирович, соглашайтесь!
— А когда нужно возвратить дневник? — спросил Ситников.
— Завтра же.
— Но за столь короткий срок вряд ли можно устроить встречу с нужным человеком.
— Об этом предоставьте позаботиться мне. Ваше дело только отдать дневник, вести себя там как можно скромнее, никаких предложений не делать и намекать на свои новые способности.
— А если не клюнет?
— Клюнет! Возможно, даже скорее всего, не сразу, но клюнет. Они давно пытаются найти человека, подобного Матвееву. И если бы Матвеев не был так строптив, то не гнил бы сегодня в могиле. Они до последней минуты надеялись, что он одумается. Да вы, наверное, об этом знаете не хуже меня.
— Матвеев в моем заведении считался одним из самых важных пациентов, — сказал Ситников, — отчет о его поведении приходилось составлять каждый месяц, словом, он был под неусыпным вниманием. Но его бегство спутало все карты. Видимо, в последний момент и был дан приказ о его уничтожении.
— Да-да, — старик задумчиво покачал головой, — странная штука — жизнь. Чего ему не хватало? А может быть, именно таким людям и дается дар?
Олег очнулся. Он понял, что лежит на кровати. Голова нестерпимо болела. Что случилось? В памяти всплыли последние события, появление двух незнакомцев, короткая схватка, удар по голове. Чем, интересно?
Олег повел глазами. В комнате был полумрак. День или ночь сейчас? Скорее всего ночь.
Над ним склонилось лицо Аделаидки. На горячую голову лег прохладный компресс.
— Они ушли? — тихо спросил Олег.
— Давно, — отозвалась Аделаидка, — прошло уже часа четыре.
— И я все время был без сознания? — спросил Олег, но тут же понял бессмысленность вопроса. — Чем он меня ударил?
— Пистолетом, — сообщила хозяйка, — лежи, не разговаривай.
— Дневник забрали? — снова спросил Олег, не обращая внимания на ее слова.
— Забрали, конечно, — угрюмо сказала Аделаидка.
— А Настя где?
— И Настю забрали.
— А ее-то за что?
— Сказали, что разберутся и отпустят.
— Уж они отпустят, мерзавцы! Что же делать? Куда бежать? Где искать Настю?
Разговаривать было тяжело, и Олег замолчал. Боль в голове пульсировала: то чуть отступит, то снова накатит. Но еще хуже было от мыслей, которые тупо ворочались там. Предчувствие оказалось верным. Неприятности все же настигли его. И не его одного. Однако как им стало известно про дневник? Или следили? Скорее всего… Нужно было уничтожить дневник прямо на даче. А что бы это дало?
Рядом тревожно кашлянула Аделаидка. Олег снова открыл глаза и встретился с ее испуганным взглядом.
— Ты как? — спросила она.
— Откуда им все-таки стало известно о дневнике?
Аделаидка, не глядя на него, пожала плечами.
— Ты лучше спи, завтра поговорим. И Олег снова провалился в забытье.
Весь следующий день он чувствовал себя очень скверно. Ужасная головная боль и сильная тошнота не давали подняться с постели. Он почти ничего не ел и на настойчивые просьбы Аделаидки поесть лишь вяло отмахивался рукой. Правда, он выпил чашку бульона и съел сухарик. Все происшедшее как бы окуталось туманом. О ком он не мог забыть и постоянно спрашивал Аделаидку, так это о Насте. Со времени своего исчезновения девушка не объявлялась. Так, по крайней мере, утверждала Аделаидка. Сомнения в ее искренности появились у Олега под вечер следующего после происшествия дня. Девушка с невиданным усердием ухаживала за ним. Буквально не отходила от кровати, но, когда разговор заходил о Насте или о событиях, связанных с поисками дневника, она как-то сжималась, и ее словоохотливость пропадала. Исчез и игривый ернический тон. Сейчас это была обычная девчонка, как казалось Олегу, смертельно чем-то напуганная.
На третий день пребывания в квартире Адела-идки Олег почувствовал себя более-менее сносно. Он самостоятельно встал с постели, принял ванну. Сидя в горячей воде, он размышлял, что же предпринять дальше. Несомненно, Аделаидка знает больше, чем говорит, и первым делом нужно выпытать у нее, что же именно она скрывает. А потом? Там будет видно.
После завтрака Олег демонстративно стал собирать свои вещи.
— Ты куда?! — всполошилась Аделаидка. Она осторожно провела рукой по волосам Олега. — Не больно?
Олег покосился на нее, потрогал повязку на голове.
— Побаливает, — констатировал он.
— Ну так куда ты пойдешь? — почти жалобно произнесла Аделаидка. — Оставайся. Или у меня плохо?
— Не плохо, но всему есть предел. Я и так доставил тебе множество хлопот. Не могу больше. Совесть не позволяет.
— Брось, — фыркнула Аделаидка, — совесть не позволяет! Живи, сколько надо. Ты никого не стесняешь.
— К тому же, — не обращая внимания на ее слова, продолжил Олег, — нужно найти Настю. Что с ней случилось?
— Я звоню ей уже второй день — никто не подходит к телефону.
— Значит, она попала в беду, нужно ее выручать. Пойду в милицию, в прокуратуру, не знаю, куда еще, но нужно действовать!
— Да… — Аделаидка наморщила нос. — Действовать… Не ходил бы ты никуда, — неожиданно сказала она.
— Это почему?
— Почему, почему… Неприятностей не оберешься.
— Что-то я не понял, какие могут быть неприятности? Пропал человек, к тому же никакого преступления ни она, ни я, ни ты не совершили. Так чего же мне бояться? Вот те кагэбэшники действовали в нарушение закона. Ни ордера на обыск у них не было, ни права применять физическую силу по отношению к женщине… Я, конечно, понимаю, что управу на этих молодчиков найти будет трудно, но все же постараюсь.
— Послушай, Олег, — тихо произнесла Аделаидка, — эти типы были вовсе не из КГБ.
— А откуда? — изумился Олег.
— Не знаю, но не оттуда.
— Я все меньше что-либо понимаю. Как не из КГБ? Ведь этот мужик мне и удостоверение показал, на обложке ясно было написано… Хоть он и крепко меня звезданул, но память не отшиб.
— Это были бандиты!
— Брось! Нужен бандитам какой-то дневник. Для них в твоей квартире есть более привлекательные вещи. К тому же вряд ли просто так прошли бы мимо вашей бдительной лифтерши. Так что этот вариант отпадает.
Аделаидка некоторое время молчала, перебирая какие-то безделушки, лежащие на столе.
— А может, тебе домой поехать? — вдруг сказала она. — Если у меня так плохо.
— У тебя не плохо, — раздельно, как маленькой, сказал ей Олег, — но я не могу бросить человека в беде. Это тебе понятно?!
— Понятно, — вздохнула Аделаидка.
— У меня создалось впечатление, что ты мне что-то недоговариваешь, — Олег внимательно посмотрел на девушку.
Та, потупившись, ковыряла пальцем стол, как провинившаяся школьница.
— Ну же! — потребовал Олег. — Рассказывай! Что произошло после того, как меня вырубили?
— Да ничего, — тихо сказала Аделаидка, — забрали они у нее дневник, подхватили под руки и вышли.
— И это все?
— Олег, — безжизненным голосом сказала Аделаидка, — не в этом дело…
— А в чем?
— Все происшедшее было подстроено.
— Как подстроено?
— Ну все, с самого начала. И поиски дневника, и потом тоже… Громилы эти…
Олег сел и молча уставился на Аделаидку. Та, не глядя на него, продолжала ковырять стол.
— Дальше, — потребовал Олег, — и оставь стол в покое!
— Понимаешь, — жалобно произнесла Аделаидка, — мое увлечение оккультными науками… — Тут она не договорила и заплакала.
Олег растерялся. Он готов был вытрясти у нее все, что ей известно, но слезы… Слез он не переносил.
Некоторое время Аделаидка плакала. Тушь с ресниц оставляла на щеках грязные дорожки, отчего лицо ее стало похоже на маску грустного клоуна.
— Ну, успокойся, — ласково попросил Олег. Аделаидка, продолжая всхлипывать, пошла в ванную умываться. Вернулась она заплаканная, но чистая. Принесла с собой бутылку коньяка, большую рюмку.
