(1884–1962), официально ставший президентом 18 июня 1943 г.
При этом следует отметить, что Перон и его супруга Мария Эва Дуарте (ей посвящена следующая глава нашего повествования) прозорливо решили не нацеливаться сразу на самый верх государственной власти, а заручиться сначала под держкой народных масс Аргентины. Будущая правящая чета сделала ставку именно на лишенных избирательных прав социально незащищенных наемных работников. Перон выбрал для себя в правительстве с виду «неинтересную» должность министра труда (1943–1944), превратив ее де-факто в одну из самых весомых в правительстве (в 1944 г. он стал военным министром и вице-президентом). Именно тогда Перон разработал основанную на социальной демагогии программу реформ.
В 1944–1945 гг. министерство труда провело ряд мероприятий в интересах рабочих. Была установлена минимальная заработная плата, оплачиваемые отпуска, выделены средства на строительство жилья. Перон лично посещал предприятия, встречался с профсоюзными вожаками, привлекая их на свою сторону. Все это было частью его далеко идущего плана, направленного на завоевание поддержки в профсоюзах и одновременно на установление контроля над ними.
Тем временем пришедший к власти генерал Педро Рамирес проводил непопулярную практически во всех слоях общества и откровенно репрессивную политику: разогнал парламент, запретил многие политические партии, ввел жесткую цензуру, а также изгнал из армии офицеров, принадлежавших к оппозиционным организациям. Поэтому 24 февраля 1944 г. его вынудили подать в отставку, а на его место выдвинулся генерал Эдельмиро Хулиан Фаррелль Плаул (1887–1980), «просидевший» на этом посту до следующих выборов 4 июня 1946 г.
Группа генералов и старших офицеров, встревоженные ростом влияния Перона, в октябре 1945 г. уговорили тогдашнего главу страны сместить его с поста вице-президента и арестовать, отправив на остров Мартин-Гарсия, где находилась одна из самых одиозных аргентинских тюрем. Однако заговорщики, сами того не желая, оказали Перону услугу: 17 октября по призыву профсоюзов свыше 300 тыс. рабочих «безрубашечников» и их семьи собрались на Пласа-де-Майо в Буэнос-Айресе перед президентским дворцом, требуя немедленно «вернуть Перона». Генералы были вынуждены отступить, и без пяти минут руководитель страны вышел на свободу. Этот день вошел в историю Аргентины как дата возникновения перонистского движения.
24 февраля 1946 г. состоялись президентские выборы. Многочисленные противники ополчились на Перона, обвиняя его в расчетливой демагогии, в давних симпатиях к итальянскому и германскому фашизму, в стремлении к диктатуре. И все же популярность в народе помогла одержать Перону убедительную победу: он собрал 52,4 % голосов избирателей, в основном рабочих — многомиллионная армия безработных и частично бездомных «дескамисадос» (так называемых «безрубашечников», чем-то напоминающих немецких «чернорубашечников»), Его сторонники получили большинство и в парламенте. В июне 1946 г. Хуан Перон был приведен к присяге, утвердившись почти на десятилетие в дворце Каса Росада (дворец президентов Аргентины, в переводе — «Розовый дворец»).
В 1947 г. новый руководитель страны создает Хустисиалистическую (Перонистскую) партию, в которую насильственно включили все профсоюзы, женские и молодежные организации Аргентины. Пероны создали концепцию так называемого «хустисиализма» (что означает «идеологии справедливости») — пути к цветущему обществу с активным участием всех прослоек населения в экономической и политической жизни, но под пристальным и жестким руководством государства.
А вот как в Советском Союзе характеризовали идеи полковника Перона: «Перонистская партия — правящая партия, представляющая интересы помещиков и буржуазии А[ргентины]. Объединяет сторонников президента Перона. Заимствовала демагогические лозунги католической церкви и итальянского фашизма о «классовой гармонии», «о социальном мире» и т. п. для того, чтобы вовлечь в сферу своего влияния мелкую буржуазию и отсталые круги трудящихся. Пытается создать видимость соблюдения его так называемой «третьей позиции», якобы враждебной как империализму, так и коммунизму, в действительности непримиримо враждебна коммунистической партии и рабочему классу». (Большая Советская Энциклопедия, Москва, 1950 г., Том 2, страница 635).
После определения «правильного» направления развития жизнь в стране стала налаживаться, словно в сказке: впервые в мире для рабочих были введены годовая премия (так называемая «тринадцатая» зарплата), оплаченные отпуска и бесплатное медицинское страхование.
По замыслу президента Перона, реформы в сфере трудовых отношений должны были стать инструментом для приобщения к политической жизни миллионов людей и поэтапного перехода к режиму «социальной демократии».
В марте 1949 г. была принята новая конституция страны, которая провозгласила право трудящихся на труд, «справедливое распределение благ» (не правда, чем-то похоже на «грабь награбленное»?), охрану здоровья, социальное обеспечение, защиту своих профессиональных интересов и пр. Национальные природные богатства страны объявлялись «неотчуждаемой собственностью государства». Важное место отводилось и вопросам образования и культуры.
Была осуществлена национализация (за выкуп) железных дорог, телефонных линий и Центрального банка, которые ранее принадлежали иностранному капиталу. Национальный капитал всесторонне поощрялся, прежде всего в промышленности. Быстрыми темпами проводилась колонизация пустых земель с привлечением мигрантов (в том числе и десятков тысяч украинцев, которые не захотели вернуться в СССР после Второй мировой войны). Но долго удержаться на волне популизма Хуану Перону все же не удалось — как известно, экономику и народ долго обманывать не удается никому.
Развитие экономики протекало в виде резко выраженных, но относительно коротких циклов: период экстенсивного развития и инфляции завершался валютным кризисом, за которым наступал период вынужденного сокращения производства. Подобные циклы, в которых развитие чередуется с периодами спада, надолго стали характерной чертой аргентинской экономики.
В начале 1950-х гг. в результате падения мировых цен на традиционные виды латиноамериканского экспорта в Аргентине ухудшилась экономическая конъюнктура, усилилась инфляция, сильно обострились социальные отношения. К тому же нового «народного» президента часто, мягко говоря, заносило. То по сталинскому образцу он организовывал в Аргентине пятилетку (план благополучно провалился), то к 1954 г. обещал завести в Буэнос-Айресе трамваи на ядерном топливе.
«Ядерная» тема в политике Аргентины вообще заслуживает отдельного внимания. Все началось с того, что 24 марта 1951 г. Хуан Доминго Перон заявил на пресс-конференции, что в его стране в секретной государственной лаборатории осуществлена «термоядерная реакция в контролируемых условиях». Разумеется, никакого термоядерного реактора у Перона не было, да и быть не могло. Тем не менее заявление аргентинского президента не было полностью голословным.
Как утверждают американские и аргентинские исследователи, лаборатория действительно существовала, и там в самом деле проводились исследования, которые обошлись аргентинским налогоплательщикам почти в 10 млн. долл. Интересно, что создатель первого американского магнитного термоядерного реактора Лайман Спитцер начал обдумывать схему своей машины, которую он назвал стелларатором, как раз после того, как прочел в газете The New York Times заметку о пресс-конференции Перона. Тогда кто мог вести подобные работы в Аргентине?
Как известно, после разгрома гитлеровской Германии эта страна дала приют многим немецким ученым и инженерам. Среди них был никому не известный физик Рональд Рихтер, приехавший в Аргентину в 1948 г. и заверивший Перона, что с помощью электрической дуги он сможет запустить термоядерную реакцию. Причем Рихтер вообще не имел опыта исследований в области ядерной физики. Во время войны он занимался в Германии испытаниями обычной взрывчатки, да и то недолго.
Перон приказал финансировать исследования Рихтера и построить для него лабораторию. Ее возвели на острове посреди горного озера Нагуел Гуапи. Начались эксперименты. Рихтеру помогали несколько техников-немцев, тоже эмигрантов. В феврале 1951 г. он якобы зарегистрировал с помощью счетчиков Гейгера гамма-излучение, исходящее из его установки. Рихтер счел, что запустил управляемую термоядерную реакцию и поделился этой информацией с Пероном. Тот не счел нужным отправить на остров экспертов и поспешил огласить новость представителям прессы. Однако дни этого мифа были сочтены.
Время шло, а с острова Гуемул в столицу приходили только просьбы о дополнительных
