Однако выпуск этих орудий не был освоен до 1932 г., и первым танком, получившим их, стал БТ-2. На долю же Т-18 остались «Гочкисы», которые в 1933 г. начали частично демонтировать с танков МС-1 для вооружения двухбашенных Т-26.
Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2-ствольного 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина». Однако жизнь пулемета была недолгой. В 1929–1930 гг. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева — ДТ, который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием всех советских танков.
Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микулиным и имел мощность 35–36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Так, зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мощной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.
Вторая особенность — объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом), что считалось в то время новшеством.
И, наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало МС-1 определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.
Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.
На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л. с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых образцах ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска 1930 г. и позднее оно начало уступать место электрооборудованию фирмы «Сцинтилла».
Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.
Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи оно прикрывалось бронекрышкой.
Направляющее колесо (ленивец) — алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая. Она могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.
Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с 1930 г. для удешевления производства танков на них устанавливали унифицированные свечи.
Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».
Гусеничная цепь Т-18 включала 51 трак (реально — 49–53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклепывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несущей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.
С лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность, особенно на мягком грунте.
Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размещался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и педаль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалыо. Для стоянки имелся зубчатый сектор, удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.
Под правой рукой механика-води — теля на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размещалась на левом борту.
Контрольные приборы располагались на щитке справа от механика-водителя на борту танка. Помимо приборов, на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал), манометры давления масла в системе и масляном баке, аэротермометр, показывающий температуру масла в системе, включатель магнето, кнопка стартера, контрольная и осветительная лампочки, кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.
Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 г. Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции — для рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.
Итак, прошедшее 17–18 июля 1929 г. заседание РВС, казалось, ставило жирный крест на тапках типа МС-1, как на непригодных для ведения боев в составе механизированной армии. Заменять же их средними танками было бы слишком дорогим удовольствием, и поэтому в ходе подготовки и проведения заседания РВС родилось понятие «основного танка», т. е. одинаково хорошо пригодного как для сопровождения пехоты, так и для самостоятельных действий в составе механизированных частей и соединений.
Заседание поставило перед военной промышленностью СССР очень сложную задачу — в короткий срок создать не просто новую боевую машину, сочетающую хорошее бронирование с мощным вооружением и нормальной подвижностью для действий на коммуникациях, а целое семейство боевых машин такого назначения.
Задание на проектирование «основного танка», получившего индекс Т-19, было выдано ГКБ О АТ осенью (предположительно — в августе-сентябре 1929 г.). Окончание разработки предполагалось 15 января 1930 г., но этот срок оказался очень оптимистичным. Проектировщики столкнулись с множеством трудностей не только конструкционного характера, но и с пиком разборок с «промпартией», которые вольно или невольно ударяли и по проектировщикам. Всего за четыре месяца работ ГКБ ОАТ трижды подвергалось ревизиям, причем в начале 1930 г. прежний руководитель ГКБ Шукалов был отстранен и, по-видимому, сразу же арестован, а само конструкторское бюро было реорганизовано в три, где танками занималось КБ № 3, руководить которым назначили С.А. Гинзбурга, а профессор Заславский исполнял обязанности заместителя начальника бюро по науке.
Согласно техзадания, танк Т-19 должен был обладать массой не свыше 7,3 т, скоростью движения по хорошему грунту не менее 30 км/ч, двигателем воздушного охлаждения мощностью 100 л.с., вооружением из 40-мм танковой пушки и двух пулеметов и броневой защитой толщиной 18–20 мм.
