54
Книга «Библейский код» вышла летом 1997 года, тут же стала бестселлером, но — и только! Ее не обсуждали в ООН, она не заставила лидеров «большой восьмерки» срочно собраться на саммит, ее не переиздали ни ЮНЕСКО, ни Ватикан, и, судя по газетам, ее автора даже не пригласил на обед президент страны, как это сделал когда-то Рональд Рейган по куда менее важному поводу — выходу книги Клэнси «Охота за „Красным Октябрем“».
Как ни в чем не бывало Нью-Йорк продолжал свою погоню за удовольствиями, успехом, биржевыми акциями «Microsoft», новым шлягером Боба Дилана и рецептами Офры для потери веса.
Президенты США и России уехали в отпуск на летнюю рыбалку, папа римский наладился в Бразилию, Натиньягу и Арафат по-прежнему препирались из-за еврейских поселений на окраине Иерусалима, а Москва пышно праздновала свое 850-летие.
Мир плевал на библейские предсказания.
Книги перестали влиять на судьбы человечества.
Подробности автокатастрофы принцессы Дианы интересовали его куда больше перспектив собственной гибели в самом ближайшем будущем!
И Земля летела навстречу катастрофе, как Юпитер на столкновение с кометой Шумейкера — Леви или «мерседес» с принцессой Дианой в туннель парижского моста Де Л’Алма.
Зара была поражена этим не меньше, чем, наверно, сам Майкл Дроснин: вопрос «WILL YOU CHANGE IT?», обращенный Богом со страниц «Библейского кода» к людям, не был услышан никем.
Так что же могло заставить очнуться их — глухих и безумных?
Каким оружием можно вообще разбудить этот мир?
И можно ли?
Зара стояла у открытого окна редакторского кабинета издательства «Саймон и Шустер» и с высоты Рокфеллеровского центра с горечью смотрела на этот новый Вавилон, Содом и Гоморру, остывающий в ночи от августовской жары. Где-то вдали очередной самолет медленной трассирующей звездой скользил по черному небу. «Самолет или „Кедр“», — подумала Зара. И вдруг…
— Цой! — воскликнула она в ужасе, потому что разом, как по наитию, вдруг узрела свою миссию. — Цой!!!
— За
Она повернулась.
Цой сидел в кресле главного редактора издательства с таким видом, словно он и в самом деле уже восемь лет руководит этой самой крупной книжной империей. Он был модно подстрижен, а летний костюм и сорочка без воротничка сидели на нем так, словно были сшиты на заказ у «Армани». И стопка «Библейского кода» лежала перед ним на столе.
— Кажется, я тебе нравлюсь в этом кресле, — сказал он с улыбкой.
Но ей было не до шуток.
— Я… я не могу это сделать, — сказала она.
— Конечно, можешь, — произнес Цой мягко, но уже без акцента. — Кроме тебя, некому.
— Но я женщина!
— Да. В этом все дело. Мужчин мы посылаем сюда уже две тысячи лет. Никто не справился. Христос, Магомет, Будда… А если б ты знала, сколько было после них, на которых никто даже внимания не обратил! Эта книга, — он показал на «Библейский код», — ты знаешь, чего нам стоило уговорить Его дать ее людям?! И что? Где результат? Нет, мужчины больше не годятся для этой работы.
— Но мне страшно. Как я буду…
— Ерунда! — перебил он. — Тебе же показали, что ничего в этом страшного нет. Немножко больно и пахнет горелым мясом, но потом все проходит. И даже лечит от рака. Зато эффектно и страшно. Понимаешь? Люди привыкли к тому, что ими управляет страх. С детства. Не будешь слушаться — выпорю! Не будешь учиться — не найдешь работу. Не будешь работать — останешься без денег. Но это мужская логика, это власть страха. Ты видишь, куда она завела?
— Какую? — спросила она с тоской, уже понимая, что обречена, что речь идет, конечно же, о ней самой.
— Простую, — усмехнулся Цой. — Мессия должен быть женщиной. Только через женщину власть страха может смениться властью любви. С этим ты, я надеюсь, согласна?
Она вздохнула. Уж если
— «Мы» — это Его слуги и советники, — ответил Цой и показал в небо. — Там, наверху. Должен сказать тебе, что раньше нас было довольно много, ведь Он творит нас из чистой людской любви. Конечно, смешно говорить о чистой любви, сидя в этом кабинете, да еще в Рокфеллеровском центре. Но это так, поверь. Однако последнюю тысячу лет этого сырья становится все меньше…
— Цой, о чем ты говоришь?! — сказала она с болью и села напротив него.
— Я заговариваю тебе зубы. Кажется, так русские говорят, да? — снова усмехнулся он. — Я уже давно не был в России…
— Цой, почему я? Ведь Христу было тридцать три! А мне уже почти шестьдесят! Неужели ты не мог найти помоложе?
— У молодых не хватает терпения. Ты справишься, не бойся.
— Знаешь что?
— Знаю. Прежде чем решиться, ты хочешь увидеть Его, не так ли?
— Да.
— Я был готов к этому. Ты увидишь Его. Но не сейчас. А когда исполнишь миссию.
Она закрыла глаза, пытаясь представить себе труд, который ей предстоит. Он был ужасен, ужасен. «Цой, — попросила она. — Избавь меня…» Но, открыв глаза, увидела, что его уже нет в кабинете.
55
