воспитании стойкости в обороне, в укреплении дисциплины и организованности войск, в воспитании ненависти к врагу»[63].
ГЛАВА 9. РЕШАЮЩИЕ ДНИ
Корабли и бригады морской пехоты в боях за Ленинград. Решение генерала Г. К. Жукова. Последний штурм города. Морская артиллерия обрушивает на врага лавину огня. Железнодорожная артиллерия в боевых порядках войск. Отказ противника от дальнейшего наступления. Балтийские авиаторы защищают небо Ленинграда и Кронштадта.
15 сентября на участке 42–й армии вновь перешли в наступление четыре дивизии противника, поддерживаемые авиацией. Ценою больших потерь им удалось потеснить наши 10–ю и 11–ю стрелковые дивизии на рубеж окраины поселка Володарского — южной окраины Урицка.
Для усиления обороняющихся войск из военных моряков была сформирована 6–я бригада морской пехоты под командованием полковника Ф. Е. Петрова (военком батальонный комиссар П. Я. Ксенз) численностью более 8000 человек. Чтобы вооружить бригаду, пришлось снять пулеметы с кораблей «Марти», «Онега» и катеров, находящихся в ремонте. Спустя считанные дни, не закончив по — настоящему формироваться, бригада выступила на фронт, имея задание во взаимодействии с 6–й дивизией народного ополчения оборонять полосу железной дороги, совхоз «Южный массив», Фарфорово, Волково, Смоленское. На этом рубеже дрались морские пехотинцы 1–й бригады и бойцы 21–й стрелковой дивизии НКВД.
Совместными усилиями моряки, ополченцы, пехотинцы отбивал» упорные атаки врага, наступавшего через поселок Володарский и Сосновую поляну к Финскому заливу. Здесь находился последний рубеж обороны, далее шел непосредственно город, и его защитники стояли насмерть. В это время в командование войсками армии вступил генерал И. И. Федюнинский, с именем которого связано немало славных страниц обороны Ленинграда.
Для того чтобы ослабить натиск врага на Ленинград, командующий фронтом генерал Г. К. Жуков решил нанести фланговые контрудары силами 8–й и 54–й армий. Войска 54–й армии должны были предпринять наступление на Мгу и Шлиссельбург со стороны Волхова. Командующему 8–й армией было приказано оставить на участке Керново — Терентьево прикрытие из частей армии; бригады морской пехоты отвести на ковашинскую позицию, а 191–ю и 281–ю стрелковые дивизии и 2–ю дивизию народного ополчения сосредоточить на левом фланге и нанести удар по врагу в направлении Володарского и Красного Села. Из состава же 8–й армии по приказу командующего две стрелковые дивизии (125–я и 268–я) выводились в резерв фронта. Их в кратчайший срок предстояло перевезти вместе с 47–м полком корпусной артиллерии в Ленинград.
В связи с этими решениями командующего фронтом плотность войск 8–й армии на ораниенбаумском плацдарме становилась меньше, и это тревожило Военный совет флота. Ведь от удержания плацдарма зависела безопасность движения кораблей между Ленинградом и Кронштадтом. Но как бы то ни было мы активно включились в решение поставленных командующим фройтом задач. 16–18 сентября флот перевез из Ораниенбаума в Ленинград 125–ю и 268–ю стрелковые дивизии, а 19–29 сентября — 47–й полк корпусной артиллерии, а также строительные батальоны как резерв фронта; все части перебрасывались вместе с боевой техникой, автомобильным и конным транспортом. Для перевозок было выделено свыше семидесяти кораблей и транспортов. С воздуха их непрерывно прикрывали полтора десятка истребителей 61–й авиабригады флота. Отход войск обеспечивала тяжелая артиллерия «Красной Горки», противовоздушную оборону осуществляли части 2–го зенитного полка ПВО флота, которые отбили все атаки противника. За короткий срок из Ораниенбаума в Ленинград было перевезено около 16 тысяч человек, 180 крупных минометов, 270 тонн боезапаса, кроме того, эвакуировано 17 тысяч раненых; потерь у нас не было.
Утром 16 сентября противник возобновил наступление в полосе войск 42–й армии. Особенно ожесточенными были бои в Володарском, Урицке и перед Пулковскими высотами. Артиллерия флота с максимальной скорострельностью, не жалея боеприпасов, била по местам сосредоточения живой силы и техники, командным и наблюдательным пунктам, по глубоким резервам врага. Некоторые населенные пункты. переходили из рук в руки по нескольку раз. Противнику удалось захватить Урицк, он вплотную подошел к Ленинграду на приморском направлении, выйдя к побережью Невской губы между Стрельной и Урицком. Войска 8–й армии и части флота на ораниенбаумском плацдарме оказались отрезанными с суши.
17 сентября бои велись с еще большим напряжением. В этот день шесть вражеских дивизий — 254–я, 291–я, 1–я, 58–я пехотные, 36–я моторизованная и 1–я танковая — при поддержке авиации предприняли попытку прорваться к Ленинграду с юга.
Изготовившись к нанесению контрудара, войска 8–й армии перешли 19 сентября в наступление в направлении Красного Села. Однако враг силами четырех дивизий остановил наши войска и сам начал наступать, пытаясь ликвидировать приморский плацдарм. Войска 8–й армии отступили к окраине Старого Петергофа.
Тем не менее наше наступление сыграло свою роль: продвижение' войск врага на ленинградском направлении приостановилось. На участке 42–й армии наши части закрепились на рубеже Лиго- во — Нижнее Коврово — Пулково.
Все эти дни во исполнение приказа командующего фронтом с максимальной нагрузкой использовалась артиллерия флота. Крейсер «Максим Горький» (командир капитан 1 ранга А. Н. Петров), например, выпускал каждый день от 85 до 285 снарядов 180–миллиметрового калибра по батареям и пехоте врага. Это были необычные для корабельной артиллерии стрельбы. Орудия стреляли по сути дела прямой наводкой. Артиллеристы видели в свои прицелы танки, автомашины, солдат противника. И снаряд за снарядом'взрывались в боевых порядках гитлеровцев.
Крейсер тоже подвергся обстрелу. 16 сентября в него попал один снаряд, на другой день — четыре: два снаряда пробили верхнюю палубу и надводный борт, третий угодил в трубу, четвертый в надстройки. Возникшие пожары были быстро ликвидированы. Потери личного состава: убито 7, ранено 28 человек.
Командир корабля Анатолий Николаевич Петров (ныне вице — адмирал) в своих воспоминаниях об этих днях пишет: «Крейсер «Максим Горький» с начала сентября находился на огневой позиции в торговом порту. С ходового мостика я имел возможность в эти дни наблюдать бои, развертывавшиеся на западных подступах к городу на суше, в воздухе и на море. Кольцо вокруг города сжималось. Об этом свидетельствовали данные наших артиллеристов. Если первые залпы крейсер вел на дистанции тридцать с лишним километров, то уже в середине сентября дистанция сократилась до 15–20 километров и продолжала уменьшаться. Враг подходил вплотную к Ленинграду. 17 сентября противник усилил обстрел наших кораблей, находившихся в торговом порту. Несколько попаданий получил крейсер «Петропавловск». Первый снаряд разорвался и на нашем корабле. Днем 18 сентября из боевой рубки нашего крейсера, ведущего огонь по району Красного Села, было видно, как разгораются пожары на «Петропавловске». Пушки его смолкли, на корабле возникали взрывы. Фашисты перенесли огонь на «Максим Горький».
Долгое время батареи врага не могли нас накрыть. Снаряды рвались на берегу, в воде, в воздухе, но в корабль не попадали. Понимая, что крейсер все же скоро нащупают, лихорадочно пытаюсь определить, откуда ведут огонь батареи врага. Но увы! Ни сигнальщики — глаза корабля, ни артиллеристы, располагающие сильными дальномерами, не могут обнаружить стреляющие батареи. Вероятно, они расположены на южных обратных склонах холмов в районе Красного Села. Враг был невидим и лишал нас возможности ответить огнем на огонь.
А снаряды продолжали рваться вокруг крейсера. Вскоре одно попадание, второе, третье… Артиллеристы просят разрешение открыть ответный огонь. Но куда стрелять? Где батареи? Доклады вают, что кто?то выдел дымки выстрелов. Но данные так приблизительны, что дать разрешение на стрельбу не могу: надо экономить боезапас.
Меняем огневую позицию. Подгоняемый и сопровождаемый всплесками от рвущихся вокруг снарядов,
