110 лошадей, 308 пулеметов, 630 тонн боезапаса и 500 гражданских лиц.
Осенние перевозки войск и техники, вообще переходы боевых кораблей и транспортных судов проходили в напряженной обстановке борьбы с вражеской артиллерией, авиацией и диверсионными группами. Врагу удавалось наносить нам урон. С наступлением ледостава ледокольные буксиры едва справлялись с перестановками кораблей на огневые позиции и выводом их из?под обстрела, сами рискуя попасть под огонь вражеских батарей.
Кроме артиллерии, противник интенсивно использовал ночные бомбардировщики. Наша истребительная авиация в это время поддерживала войска 54–й армии, отражавшей попытки врага занять Волхов, и не могла прикрыть корабли и суда. 30 ноября вражеской авиации удалось потопить ледокол «Октябрь», транспорт «Скатус», тральщик 67, а 1 декабря — ледокол «Тасуя». Пытался противник расправиться и с «Ермаком», уже имевшим два попадания снарядов, однако тут дежурила группа самолетов — истребителей флота. Летчик Иван Цапов, заметив приближающиеся к ледоколу четыре фашистских самолета, смело вступил в бой, сбил головную машину, остальных обратил в бегство. Экипаж ледокола послал летчику письмо, преисполненное чувства глубокой благодарности за поддержку в трудном походе.
Комсомолец Иван Цапов принимал участие еще в обороне Таллина. Он совершал по шесть — семь вылетов в день, атакуя гитлеровские самолеты, рвавшиеся к кораблям на рейде. А теперь Цапов защищал город Ленина, прикрывал «Дорогу жизни» на Ладоге. За годы войны он совершил более 600 боевых вылетов, сбил лично и в групповых боях более 20 самолетов врага. Родина высоко оценила подвиг балтийского летчика. Ему присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Иван Иванович Цапов и сейчас служит в военно — морском флоте, передает свой богатый боевой опыт молодым летчикам.
Затем начались потери от мин. 24 ноября из Кронштадта в Ленинград вышел конвой под командованием капитана 2 ранга Ф. Л. Юрковского в составе ледоколов «Волынец», «Октябрь», лидера «Ленинград», минного заградителя «Урал» и транспорта «Пятилетка» с войсками. В районе Каменной банки головной ледокол «Волынец» подорвался на мине. Через восемь минут он вторично подорвался на двух минах. Благодаря героическим усилиям экипажа, «Волынец» вместе со всем отрядом дошел до Ленинграда. Но ледокол, так необходимый для проводки судов, вышел из строя. Его заменил мощный ледокол «Ермак», возглавляемый опытным капитаном М. Я. Сорокиным.
6 декабря лыжники обнаружили на фарватере Морского канала свежие проруби и детали для крепления мин. От проруби по направлению к Петергофу шел след саней. Было ясно, что противник поставил мины на дно канала. Две мины наши люди подорвали, но их, как выяснилось 9 декабря, было больше. В этот день по каналу следовал «Ермак» с миноносцем «Стойкий» на буксире. Третья мина взорвалась в 20 с лишним метрах впереди ледокола.
Взрывной волной и массой льда было ранено свыше 20 человек, один погиб. Ледокол получил сильную деформацию корпуса. 12 декабря на минах подорвался еще один линейный ледокол, правда, из строя он не вышел.
Упорные попытки врага сорвать движение кораблей и судов по каналу заставили нас принять специальные меры по его обороне на всем протяжении. Командиры военно — морских баз А. Б. Елисеев и Ю. А. Пантелеев усилили количество и боевой состав подвижных ночных разведывательных дозоров. На дамбе Морского канала и на востоке острова Котлина находилось несколько рот лыжников, в районах Петергофа и Стрельны южнее фарватера были выставлены противопехотные минные заграждения. Начальник артиллерии флота контр — адмирал И. И. Грен организовал борьбу с батареями и прожекторами противника. В полной готовности находились ночные бомбардировщики. Эти меры лишили врага возможности минировать Морской канал. До конца 1941 года линейные ледоколы благополучно проводили корабли и суда в обоих направлениях.
В итоге работы наших кораблей, транспортов, озерных пароходов и барж, поддерживаемых авиацией и береговой артиллерией, в
1941 году всего было перевезено около 135 тысяч бойцов и командиров (из Таллина, Ханко, Койвисто, с ораниенбаумского плацдарма, с островов) для сосредоточения на опасных и важных направлениях обороны Ленинграда; 20 тысяч — для усиления обороняющейся 54–й армии под Волховом и более 14 тысяч для усиления группировки войск, оборонявшей ораниенбаумский плацдарм. Кроме того, флот доставил более тысячи орудий, тысячи автомашин и тракторов и много различной боевой техники.
Конечно, перевозки войск и техники внешне не выглядели так эффектно, как боевые действия кораблей или авиации флота. Перевозки есть перевозки. Формально это даже не бой, не операция. Но хочу подчеркнуть: это был подвиг военных, торговых и речных моряков, подвиг, который позволил командованию фронтом не только накопить резервы, но и сосредоточить их на главных участках. Благодаря этому удалось разгромить врага сначала на тихвинском, а затем и на волховском направлениях. Росла мощь фронта, увеличивались его маневренные возможности при ведении операций на приморском и приозерном направлениях, что для флота, пожалуй, было главным.
В числе островов, с которых мы вывозили людей осенью 1941 года, были: Гогланд, Тютерс, Соммерс, расположенные в средней части Финского залива. И сейчас существуют разные взгляды на то, нужно ли было эвакуировать отсюда гарнизоны, оставлять острова противнику без боя. Я считал и считаю, что эвакуация в тех условиях была единственно правильным шагом. Никто из нас не знал, чем окончится наступление противника — под Тихвином. Сложное положение войск 4–й и 54–й армий заставило командование Ленинградского фронта перебросить сюда сначала две диви зии и одну бригаду морской пехоты, а затем с ораниенбаумского плацдарма были вывезены еще шесть стрелковых дивизий 8–й армии. Пусть не в полной мере, но их все же заменили почти 15 тысяч человек, снятых нами с Выборгского и Гогландского секторов. Кроме того, была значительно усилена (на 3000 человек) зимняя оборона Котлина и северных фортов, ибо никто из нас не знал, как поведет себя противник зимой, когда Невская губа превратится в сухопутный плацдарм.
И еще одно соображение. Гогланд с немногочисленным гарнизоном располагался далеко за линией фронта. У нас не было никакой возможности оказать ему помощь при наступлении противника из шхер, особенно зимой, когда по льду можно подойти к острову с любой стороны. Мы не располагали продовольствием, чтобы создать на острове запасы до мая 1942 года, не имели достаточного количества транспортных самолетов, чтобы снабжать гарнизон по воздуху. Вот почему Военный совет фронта утвердил наше решение.
В 1942 году, когда обстановка под Ленинградом улучшилась, было предложено отбить Гогланд у противника. Но, как показали события, успешно воевать на льду без поддержки авиации, артиллерии и танков невозможно.
Таким образом, самым западным форпостом, обороны Финского залива стали острова Лавенсари и Сескар с небольшими гарнизонами под командованием полковника С. С. Молодцова. Кто из нас перед войной мог предположить, что в течение почти трех лет войны эти острова будут играть столь важную роль в обороне морских подступов к Ленинграду и выполнять сложные боевые и оперативные задачи. Ни в Военном совете, ни в штабе флота не думали о вооружении этих островов, и тем более о создании на >.'их опорных баз.
В ходе войны стало ясно, что эти небольшие изолированные участки земли на западном рубеже обороны могут стать хорошим трамплином для нападения на морские пути врага. И было сделано все для того, чтобы здесь организовать надежную непреступную оборону.
Низкий, открытый со всех сторон Сескар мы могли использовать ограниченно, но и на нем были установлены батареи, построены инженерные сооружения для защиты от десантов.
Лавенсари имел хорошие бухты, где можно было устроить причалы для стоянки катеров всех типов. Здесь же отрабатывались учебно — боевые задачи.
Лесные заросли на Лавенсари укрывали штабы, батареи, противодесантные инженерные сооружения, жилье, госпиталь. Строили все это быстро, хотя не было ни штатных строителей, ни специальных механизмов.
Золотые руки военных моряков, морских пехотинцев, артиллеристов и подсобных рабочих, в том числе женщин, превращали Лавенсари в неприступную крепость. Недаром теперь этот остров называется Мощный. Люди, обеспечивавшие анормальную» жизнь на островах, были большими патриотами. Они начали прочно обживаться, занимались прибрежным ловом рыбы, даже готовили к весне землю для
