Сравнение Лабиринта Хаоса с Безвременьем было весьма условным. Никакого аналога Источника здесь не существовало. В некотором роде, весь Лабиринт целиком был Источником Хаоса, вернее, сосредоточием его Силы. Единожды подчинив эту Силу, человек уже не испытывал её давящего воздействия при следующих вхождениях в Лабиринт; совсем иначе обстояли дела с настоящим Источником.
Кроме того, в отличие от Безвременья, течение времени в Лабиринте Хаоса могло произвольно меняться в зависимости от желания Хранителя. Сейчас оно шло «в унисон» с Основным потоком.
И, наконец, Лабиринт Хаоса не был статичным, как Безвременье. Он содержал в себе бесконечное разнообразие форм, и его можно было обустроить, как угодно, на свой вкус и под то или иное настроение. Никаких ограничений, в том числе пространственных, не существовало. В прошлый раз мы с Мирддином сначала бродили по огромной картинной галерее, где было собрано множество шедевров, потом гуляли в дремучем лесу каменноугольного периода, а затем посетили шикарный (правда, безлюдный) французский ресторан, где очень вкусно поужинали.
А на сей раз Мирддина, похоже, потянуло на уют. Впрочем, убранство комнаты и мне пришлось по душе.
— Ну, здравствуй, Софи, — приветливо произнёс он, вставая с кресла. — Проходи. Я уже заждался тебя.
— Тогда почему не позвал, раз я была нужна? — спросила я, усаживаясь в предложенное кресло с другой стороны шахматного столика.
Мирддин вернулся на своё место, раскурил трубку и лишь затем ответил:
— Ты была нужна мне не по делам. Пока что никаких дел у меня к тебе нет. Я просто хотел пообщаться с тобой.
— В чём проблема? Так бы и сказал. Я бы пришла.
К моему удивлению, Мирддин смутился.
— Ну, видишь ли... За много столетий затворничества я стал нелюдимым, чуть ли не мизантропом. С одной стороны, меня тянет к другим людям, но с другой — я испытываю неловкость и даже робею, общаясь с ними. Обычно я прячу свою робость под маской высокомерия, играя роль этакого злого гения, надменного и горделивого Князя Тьмы, но... Перед тобой я не хочу играть.
— И не нужно играть, — сказала я. — Просто будь собой. Мне нравится, когда люди ведут себя естественно, пусть и неуклюже. А показухи не люблю.
— Я тоже не люблю, но вынужден устраивать помпезные представления. Ведь именно этого все от меня ждут.
— Только не я. И вообще, мне кажется, что ты преувеличиваешь. Ты довольно мил, когда держишься естественно.
— Спасибо на добром слове. — Мирддин, очевидно, воспринял это лишь как комплимент, хотя я говорила искренне. — Что-нибудь выпьешь?
— Не сейчас. Может быть, позже.
— Воля твоя. Сыграем в шахматы?
— С удовольствием.
Стол плавно развернулся на девяносто градусов.
— Продолжим начатую партию, — предложил Мирддин. — У тебя белые.
Я оценила положение фигур и сказала:
— Ты уступаешь мне более выгодную позицию.
— Но не преимущество. С моим многовековым опытом я, пожалуй, должен дать тебе ещё большую фору. Снимаю коня.
Я покачала головой:
— Не нужно. Если я выиграю, то не получу удовольствия, а проиграю — буду чувствовать себя сосунком.
— Как хочешь.
Некоторое время мы молча обменивались ходами. Моё первоначальное преимущество в позиции таяло на глазах. Я по праву считалась лучшим шахматистом Новой Персии, а на Земле даже выиграла чемпионат Франции среди женщин и заняла четвёртое место на молодёжном мировом первенстве. Но Мирддин оказался настоящим Мастером — с большой буквы. Вскоре я поняла, что у меня нет против него никаких шансов. Хорошо хоть он не поддавался — не то я обиделась бы.
А Мирддин был приятно удивлён моей игрой.
— Я слишком поторопился, предлагая в фору коня, — заметил он. — К счастью, ты от неё отказалась. У тебя уже есть звание гроссмейстера?
— Да.
— Ты его заслуживаешь. Пробовала сыграть с Дейдрой?
— С Хозяйкой? — уточнила я и, получив кивок в подтверждение, ответила: — Ещё нет. Она не предлагала.
— Так ты ей предложи. Вы друг друга стоите.
— Зато у нас с тобой явно разные весовые категории.
— Однако у меня нет твоего таланта. Просто опыт. Вот доживёшь до моих лет... — Он умолк и сделал глубокую затяжку. — Между прочим, Софи. Как ты себя чувствуешь в роли двойного адепта?
Я слегка поёжилась.
— Как и полагается, двойственно. Временами Инь здорово мешает моему Образу. Недавно я едва не поплатилась за это.
— Да, я слышал, — кивнул Мирддин.
— Ты уже знаешь про Эмриса?
— Дейдра рассказывала. — Он нахмурился. — Это очень плохо. Адепт Порядка — лишняя карта в нашем раскладе. Лишняя и ненужная.
— Судя по всему, — сказала я, — Эмрис одумался и хочет выйти из игры. Около часа назад Бронвен просила за него Хозяйку.
— Чтобы Источник избавил его от пут Порядка?
— Да.
— И что же ответила Дейдра?
— Она отказала.
— Так я и думал. — Мирддин покачал головой. — Порой принципиальность Дейдры граничит с глупостью.
Я была удивлена:
— Ты считаешь, что ей следовало согласиться и допустить Эмриса к Источнику? Этого гнусного негодяя, который... — Я осеклась, поймав себя на том, что говорю чересчур вспыльчиво. — Я, конечно, предубеждена против него. Он хотел изнасиловать меня, подвергнуть нас с Брианом пыткам, а затем убить... Однако я не думаю, что моя предубеждённость мешает мне объективно судить о нём. Хорош получился бы из него адепт Источника!
— А я не говорил, что Эмрис должен стать адептом, — медленно, чеканя каждое слово, произнёс Мирддин. — Он вполне может войти в Источник и больше никогда не вернуться. Во власти Дейдры выписать ему билет в один конец.
Когда до меня дошёл смысл сказанного, я на несколько секунд онемела.
— Но... это... Это же подло!
— Это не подло, а коварно, — возразил Мирддин. — Нет ничего зазорного в том, чтобы хитростью заманить врага в ловушку и расправиться с ним.
— Всё равно это безнравственно.
— А не безнравственно ли оставаться чистенькой за счёт других, делая всю грязную работу чужими руками? — Он пытливо посмотрел на меня. — Как ты думаешь, Софи?
— Я не совсем понимаю тебя.
— Зато Дейдра прекрасно всё понимает. Когда пробьёт твой час, и ты отправишься в Цитадель Порядка, на твоём пути встанет Эмрис. Тебе придётся убить его.
— Но почему?
— Он не пустит тебя дальше. Ты сможешь пройти в Цитадель только через его труп.
— А разве с ним нельзя договориться?
— С ним лично, думаю, можно, — ответил Мирддин. — Но не с Порядком. Кроме нейтральной Силы Источника, ты также несёшь в себе Инь, и твоё приближение к Цитадели будет расценено Порядком как агрессия Хаоса. И тут уж от воли Эмриса ничего не зависит — Порядок
— И Эмрис не сможет воспротивиться?
— Не сможет. Он уже раб Порядка. У него не получилось подчинить себе Янь, поэтому Янь подчинил его.
— Ты говоришь это так уверенно, — заметила я. — Почём тебе знать наверняка, что Эмрис — раб Порядка? Вдруг он всё же подчинил Янь, а безумия боится лишь по своей дремучей глупости.
— Исключено. У Порядка нет настоящих адептов — иначе я знал бы. Я обязан знать это по должности.
Я надолго задумалась. Перспектива убить Эмриса — пусть даже он негодяй и подонок — не вдохновляла меня. Я никогда в жизни никого не убивала, я не знала, как это делается, и не горела желанием узнать. Да, Эмрис — враг, и если мне придётся убить его, то я убью его в поединке, защищая себя... Но это служило для меня слабым утешением.
— Я ещё не готова к этому, — наконец произнесла я.
— Вижу, — кивнул Мирддин. — Ты ещё не готова — ни обуздать Силу Порядка, ни убить Эмриса... Да, кстати. Во время вашей встречи ты имела возможность прикончить его?
— Да, имела... но не смогла. В последний момент я позволила ему уйти. Это так страшно — убивать человека... — Я тяжело вздохнула. — Боюсь, я слишком слабая для возложенной на меня миссии.
Невесть почему Мирддин рассердился.
— Не говори так, — резко промолвил он. — Ты чересчур много на себя берёшь. Твоя миссия — не в убийстве людей. Ты должна собрать воедино Стихии и употребить свою синтезированную Силу для спасения Вселенной. А мы с Дейдрой обязаны всемерно помогать тебе. Дейдра же пренебрегла своим долгом — побоялась, видишь ли, пачкать руки, испугалась обвинений в подлости и коварстве. Тоже мне, чистюля!
— Не злись на неё, — попросила я. — Нельзя упрекать человека в щепетильности. Нельзя ставить Дейдре в вину, что она не пошла на предательство — пусть и в интересах общего дела. Это жестоко.
— А не жестоко с её стороны вынуждать тебя к убийству? Тем более — подвергать тебя смертельному риску. Я уж не говорю о том, что Эмрис способен
