Безумная мудрость

Вопрос: Но вы говорите, что самбхогакайя аналогична родам. Это кажется достаточно окончательным.

Ответ: Самбхогакайя — это признание энергии в смысле восприимчивости к реальному. Это признание того, что ваши проекции отдельны от вас, явно отдельны. А то, что вы затем делаете с этой раздельностью, с вашими проекциями, управляется нирманакайей. Нирманакайю можно описать как хлопоты по хозяйству, решение бытовых проблем, в то время как самбхогакайя подобна свадьбе, предшествующей появлению бытовых проблем. А дхармакайя подобна ухаживанию — она содержит все эти возможности, она уже наполнена всеми существующими возможностями.

Вопрос: Сначала мне показалось, что вы говорите о том, что, если рассматривать процесс трикайи в контексте «я» или эго, он становится сансарическим, а если рассматривать его в контексте дхармадхату, он становится нирваническим.

Ответ: Во-первых, мы не говорили об аспекте нирваны в трикайе, поскольку в этом случае он стал бы слишком идеалистическим. Во-вторых, он стал бы неточным, так как мы никогда не видим его. Поэтому сейчас мы говорим о просветлении с сансарической точки зрения.

Вопрос: Почему мы его не видим?

Ответ: Мы всё ещё хотим найти ответы и выводы, которые являются переживанием разделённости, а разделённость сансарична. Вы хотите логики, а логика зависит от сансарического ума.

Вопрос: Кажется, процесс трикайи — это другой взгляд на схожие процессы двенадцати нидан, шести сфер бытия и различных состояний бардо? Так ли это?

Ответ: Это одно и то же.

Бесстрашие

Теперь, рассмотрев в качестве подготовки принцип трикайи, мы рассмотрим Падмасамбхаву в качестве представителя безумной мудрости как противоположности любому другому проявлению видьядхары. Можно сказать, что в случае Падмасамбхавы уникальное качество безумной мудрости — это свойство внезапного просветления. Восемь аспектов Падмасамбхавы — это не последовательный процесс; все они одновременны. В сущности, традиционно говорят скорее о «восьми именах» Падмасамбхавы, нежели о «восьми аспектах».

В чём заключается принцип имени? Почему говорят об имени, а не об аспекте? Говоря об аспектах, мы обычно имеем в виду различия в глубинном бытии. Мы можем говорить об аспекте отца, учителя или бизнесмена в человеке. Обычное употребление слова «аспект» содержит представление о некой перемене, происходящей в различных ролях. Это обычное представление о различных аспектах, которое подразумевало бы, что Падмасамбхава трансформировал себя, входил в различные части своего существа или манифестировал различные выражения, неприменимо к Падмасамбхаве. То, что он имеет различные имена, скорее связано с отношением к нему учеников и других существ. Разные имена связаны с разными представлениями людей о Падмасамбхаве, а не с тем, что он изменялся. Так что в данном случае «имя» подразумевает «титул». По-тибетски это звучит как гуру цен гье — «восемь имён гуру». Цен — это почтительное тибетское слово, означающее «имя». Одни могут видеть в Падмасамбхаве отца, другие — брата, а третьи — врага. Основа восьми имён Падмасамбхавы — это разные представления окружавших его людей. Однако его единственное проявление — это проявление безумной мудрости.

Тексты содержат следующее описание человека безумной мудрости: «Он подчиняет тех, кого следует подчинить, и уничтожает тех, кто должен быть уничтожен». Идея заключается в том, что удар, который вы получите при взаимодействии с человеком безумной мудрости, зависит от потребностей вашего невроза. Безумная мудрость позволяет вам взглянуть в зеркало. Вот почему безумная мудрость Падмасамбхавы универсальна. Безумная мудрость может принимать любую форму без ограничений, в том числе без ограничений логики. Зеркало не пойдёт с вами на компромисс, если вы уродливы. Вам не в чем винить зеркало и незачем разбивать его. Чем сильнее вы будете бить зеркало, тем больше будет осколков, каждый из которых вновь отразит ваше лицо. Поэтому природа мудрости Падмасамбхавы в том, что она не знает ограничений, уступок и компромиссов.

Первый аспект Падмасамбхавы носит имя Пема Гьялпо или, на санскрите, Падма Раджа. Падма Раджа родился в районе Гималаев между Индией и Афганистаном, в месте под названием Уддияна, которое затем получило название Сват. Это было очень красивое место, окружённое вершинами снежных гор. Оно было похоже на искусно разбитый парк. Там были озёра и пруды, наполненные лотосами, воздух был чист и прозрачен, а климат идеален. Одно из озёр носило название Дханакоша, или озеро Синдху. Оно было покрыто листьями и лепестками лотосов. Один лотос был особенно большим и не подчинялся смене времён года. Он появился в начале года Обезьяны и продолжал расти, невзирая на смену сезонов. Пришла зима, а за ней весна, осень и лето, но лотос так и не раскрылся. Наконец, на десятый день десятого месяца года Обезьяны лотос раскрылся. Внутри него в чашечке цветка сидел прекрасный ребёнок. На вид ему было восемь лет. Он был полон достоинства и любознателен. Вокруг этого прекрасного ребёнка собрались пчёлы и птицы, возносившие ему хвалы. Звучала музыка, но музыкантов не было. Вся местность вокруг была пронизана чувством блага, здоровья и загадочности.

Ребёнок видом своим напоминал ухоженного принца. Возможно ли это? В нём не было страха, и, казалось, он был изумлён происходящим вокруг него, очарован миром.

Таким было рождение Падмасамбхавы.

Здесь всё дело в младенческом свойстве Падмасамбхавы. Он был взрослым младенцем — конечно, это противоречие, — прекрасным взрослым младенцем, мудрым и могучим ребёнком, младенцем, не питавшимся молоком матери и не знавшим другой еды, кроме воздуха. Благодаря своей юности он стал известен как Падма Раджа, «Принц Лотоса».

Этот элемент юности есть и в нас. В нас есть это прекрасное младенческое качество. Опыт наших жизненных ситуаций подобен грязи у корней лотоса в глубине озера. Это желания, страсти, агрессивность и всевозможные неврозы. Тем не менее из них всегда возникает свежесть: в нас самих возникает детское качество — абсолютно юное, молодое, любознательное.

Любопытство младенческого аспекта в нас не невротичное, а врождённое, исконное любопытство. Поскольку мы хотим исследовать глубину боли и познать теплоту радости, такие действия кажутся нам естественными.

Это свойство Падмасамбхавы в нас. Мы можем назвать его природой будды или изначальной пробуждённостью. Нам хочется взять в руки игрушку, держать её, исследовать, ронять, колотить, смотреть, как она разваливается на части, разбирать её и снова собирать. Мы всегда так делаем — так же, как это делает ребёнок. Это детское качество — качество просветления.

Говоря о просветлении, люди обычно представляют мудрого старца. Просветлённый человек, думают они, умудрён опытом и благодаря этому опыту стал мудрецом — в сущности, учёным. Он собрал сотни миллионов единиц информации. Это делает его старым и мудрым, достойным доверия и добродетельным — в общем, просветлённым. Но с точки зрения безумной мудрости просветление в корне отличается от этого представления. В нём нет ничего от старости и мудрости. Оно скорее связано с молодостью и мудростью, поскольку обладает невероятной открытостью к исследованию возникающих в наших жизнях переживаний