музейных экспонатов, ни мемориальных досок. Нет даже надгробий на братских могилах. Мы до сих пор не знаем, где и сколько их похоронено. Все это предстоит еще сделать.
В письме в «Мемориал» Василий Васильевич Цицер, в годы войны трудармеец, пишет: «Если бы не было зверских репрессий властей против собственного народа (всех национальностей), значительно меньше было и изменников за линией фронта, легче было бы выиграть войну, мы не потеряли бы за годы войны в три раза больше людей, чем напавшая на нас Германия».
Хочу высказать еще одну мысль. Вместе с отечественными немцами под охраной в трудармии оказались и люди других национальностей: болгары, греки, поляки, финны, итальянцы. Были среди них и коммунисты-эмигранты, бежавшие к нам из фашистской Германии. Все они оказались под подозрением и даже в изменниках по национальной принадлежности. С бывшими внешними врагами сейчас установились приемлемые взаимоотношения, а внутренние «враги» так и остались не реабилитированы. Большая вина в этом лежит и на молчавшей пропаганде.
Деятельность «Мемориала» помогает вскрывать то, о чем долгое время не принято было говорить. На страницах многих газет появилось немало материалов о прошлом, состоялись вечера, где дается возможность высказаться тем, кто молчал более полувека.
А. ЕРОШКИН,
журналист
Металлургический завод, строившийся в Челябинске, до августа 1942 года назывался Бакальским. Дело в том, что вначале его предполагалось построить на базе руд Бакальского месторождения вблизи поселка Бакал. Сметная стоимость в действующих ценах того времени составляла 400 млн рублей, численность трудящихся завода планировалось довести к 1939 году до 30 тыс. человек, а население Бакала — до 100 тыс.
К составлению проекта реконструкции Бакальских рудников и изысканию площадей под будущий металлургический завод была привлечена наряду с советскими организациями и американская фирма «Оглбей Нортон».
Однако изыскательские работы показали недостатки водных ресурсов и отсутствие ровной и достаточно большой площади для строительства в окрестностях Бакала, и тогда в 1934 году начались изыскательные работы в районе поселка Першино под Челябинском. Там даже было построено несколько небольших зданий для управления строительства и около десяти времянок для строителей. В 1935 году стройку законсервировали — не хватало средств.
В августе 1940 года было принято решение о возобновлении строительства качественных сталей на базе высококачественных бакальских руд. Еще до начала Великой Отечественной войны создается строительное управление Бакалстрой, вошедшее в состав Наркомстроя. После новых изысканий и острых споров окончательно утверждается площадка для строительства — Першинская.
В первые же месяцы войны на этой площадке разворачивается эвакуированное строительное управление треста «Запорожстрой», а с декабря 1941-го Куйбышевский особстрой направляет сюда людей, значительные материальные и технические ресурсы, а в марте-апреле 1942 года в соответствии с решением ГКО прибывает из Сталинграда 5-я саперная армия с квалифицированными кадрами инженеров и техников, рабочих различных строительных специальностей.
В августе 1942 года по решению Совнаркома СССР эта стройка получила новое название — Челябметаллургстрой. О сложностях строительства, героических буднях рабочих и специалистов на строительстве Челябинского металлургического хорошо рассказал в книге «Записки строителя», вышедшей в Воениздате в 1973 году, генерал армии А. Н. Комаровский. К сожалению, время, в которое жил и работал Александр Николаевич, не позволило ему поведать всю правду о событиях на стройках ЧМЗ и Бакальского аглокомбината, выдававшего заводу агломерат. И взгляд начальника строительства далеко не всегда совпадает с оценкой нынешних моих собеседников — участников и очевидцев тех уже теперь далеких событий. Действительно, на строительную площадку ЧМЗ за короткий срок прибыло несколько десятков тысяч человек. Кто были они, эти люди? В исторических исследованиях о них говорится лишь конспективно. А правда такова, что на территории Челябинской области за короткий срок были развернуты десятки лагерей, лагучастков и лагпунктов, в которых содержались сотни тысяч заключенных, осужденных за уголовные преступления; много в них было политических заключенных, осужденных по 58-й статье, огромное число людей, получивших большие сроки заключения в соответствии с предвоенными сталинскими законами и наказанных за различные мелкие нарушения и поступки на основании суровых законов военного времени.
На стройках Челябинской области в сорок втором году появились так называемые трудмобилизованные, или трудармейцы. А. Н. Комаровский в своей книге сказал о них так: «Надо было прежде всего принимать и расселять рабочих из числа так называемой трудовой армии, т. е. лиц военнообязанных, но не призванных по той или иной причине в действующую армию». Весьма туманная формулировка.
Петр Александрович Эзау окончил машиностроительный факультет Московского инженерно- экономического института буквально 25 июня 1941 года. После окончания вуза он получил направление на Урал и работал в Миассе. 22 марта сорок второго года его привезли в трудармию, из Миасса группу до Челябинска сопровождал милиционер. По прибытии в Челябинск Эзау направили в 7-й стройотряд, который работал на строительстве ЧМЗ.
В отрядах, как вспоминает Петр Александрович, было до двух тысяч трудармейцев. Основную часть составляли немцы Поволжья, советские немцы из других районов страны, финны и греки. Все они содержались под охраной. Прибывшие же летом 1942 года трудмобилизованные из Средней Азии работали без охраны. П. А. Эзау вспомнил в связи с этим любопытный эпизод:
— Меня поразило, что в составе нашего отряда было немало бывших в недавнем прошлом военных немецкой национальности, многие из них награждены орденами и медалями, и первое время они даже носили их, а потом поняли, что, когда тебя ведут под охраной с овчарками, носить награды негоже. Хорошо помню одного немца-трудармейца, на груди которого алел значок депутата Верховного Совета СССР. Работали мы в основном чернорабочими, землекопами. Однажды генерал Комаровский узнал в одном землекопе, возившем тачку с грунтом, своего руководителя, под началом которого трудился в 30-е годы. Он перевел коллегу на более легкую работу.
Вообще, 1942 год был тяжелейшим временем для трудармейцев. Питание очень плохое, угнетали жестокие морозы. Резко увеличилась смертность. П. А. Эзау вспоминает, что на строительстве действовали постоянно четыре похоронные бригады, куда еще дополнительно выделяли по одному-два человека. Ежедневно умирало до 50 трудармейцев.
— В нашем отряде, — говорит П. А. Эзау, — было два инвентарных гроба, в которые ложили умерших, а у общей могилы гробы освобождали, засыпали умерших землей, и возчик возвращался с пустыми гробами за другими.
Больных и истощенных трудармейцев, а также заключенных, вылечить которых, по мнению медиков, считалось невозможно, как тогда говорили, «актировали» и представляли, так сказать, самим себе. Их помещали в отдельный барак, снимали охрану, и они постепенно умирали.
Жизнь в трудармии была настолько тяжела, что некоторые мобилизованные, прослышав, что в лагерях заключенные питаются лучше, всерьез обсуждали вопрос о том, как бы получить небольшой срок и попасть в это заведение. Товарищем по бригаде у П. А. Эзау был некто Кирбиц — белорус по национальности, попавший за колючую проволоку лишь за то, что кому-то из чиновников показалось в его фамилии немецкое звучание. Этот Кирбиц к концу 1943 года все же доказал, что он — белорус и добровольцем отправился на фронт. В составе бригад советских немцев были люди и других национальностей: евреи, эстонцы, фамилии которых походили на немецкие, но доказать свое происхождение в той обстановке они просто не могли.
Надо сказать, пока в 1941—1942 годах источник пополнения подразделений трудармии казался неисчерпаемым, высокие начальники, мягко выражаясь, мало обращали внимания на социальные вопросы, в том числе на питание. Ситуация резко изменилась в сорок четвертом, когда источник пополнения иссяк, тогда были предприняты все меры для улучшения в первую очередь питания и жизненных условий.
А что же в Бакале? В 1942 году там тоже развернулось строительство — агломерационного
