ногайских аулов, около Усть-Тохтамышского поста разбили отряд горцев в тысячу человек. Полковник Ф. Бекович-Черкасский разрушил укрепленный аул князя Али Карамурзина.
При Ермолове новые посты уже ставились за Кубанью. Все пограничные селения и города, включая Екатеринодар, обзавелись палисадами и были защищены крепостными орудиями. Черноморское казачье войско было причислено к Кавказскому отдельному корпусу.
Серьезное обострение ситуации произошло на рубеже 1825–1826 гг., когда немирные черкесы пытались взять Елизаветинскую станицу и пост Александрия, затем напали на поселения Ольгинское и Екатерининское.
Атаман Власов в ответ дважды ходил на левый берег Кубани, громил аулы в Догайском ущелье, но был отстранен от командования за «разорения», причиненные якобы мирным натухайцам. (Позднее он еще возглавит Донское войско.)
Перед началом русско-турецкой войны 1828–1829 гг. в Анапу был направлен паша Хаджи-Хассан- Чечен-Оглы – для усовершенствования турецкого правления в Закубанье. Черкесская верхушка неохотно платила подати султану, однако на пропаганду ненависти к «неверным» отзывалась. Отряд во главе с Джембулатом летом и осенью 1828 г. нанес несколько сокрушительных ударов по русским поселениям на правом берегу Кубани.
3 тыс. вражеских воинов, ворвавшись в село Незлобное, где проживало более 600 душ, вырезали и сожгли всех, кто не годился для рабства, – пожилых и младенцев, а остальных увели с собой. Когда русская кавалерия стала преследовать горцев, те перебили пленников.[218]
Но с победой России над турками для Западного Кавказа стало многое меняться. Анапа наконец перешла в руки русских. Это стало большим ударом по немирным черкесам – для них закрылся порт, через который они сбывали рабов и получали оружие.
Покорение Западного Кавказа
И после поражения в войне 1829–1829 гг. турки имели возможность сообщаться с горцами на протяженном Черноморском побережье, где русские дозоры были крайне редки. Турецкие торговцы продолжали поставлять черкесским племенам оружие и закупать невольников – только делали это с помощью небольших судов. Чтобы не дать утихнуть кровопролитию на Западном Кавказе, в поставках контрабандного оружия участвовали и англичане. Перехват русским капитаном Вульфом в 1836 г. английской шхуны «Уиксен», доставлявшей оружие и амуницию немирным черкесам, вызвал истерику у английских бульдогов. Лая было много, но Уайт-Холл тогда побоялся начать открытую войну.
С 1829 г. английское посольство в Стамбуле было центром антироссийской деятельности. Планированием тайных операций занимались Д. Уркварт и Д. Понсоби, мечтавшие о полном изгнании русских с Кавказа. Здесь польские шляхтичи, уже понюхавшие русской крови, встречались с опытными головорезами и работорговцами из числа кавказских горцев и под председательством английского спикера совещались, как бы им насолить России.
Лондон посчитал, что расчесывание кровавого нарыва в южном подбрюшье Российской империи будет отвлекать русских от продвижения на Балканах и Среднем Востоке.
А полякам было все равно, в какой компании убивать «кацапов». Добрый знакомый Герцена пан Т. Лапинский вместе с горцами совершал рейды на беззащитные русские усадьбы, захватывая там женщин и детей.[219] (В последний раз англичане перебросят отряд Лапинского, состоявший из поляков и венгров, к Геленджику в 1857 г.[220])
В 1833 г. часть прибрежья, от Геленджика до кубанского устья, была защищена Черноморской береговой линией, которая должна была пресечь военную контрабанду. В ее состав вошли укрепления Николаевское, Новотроицкое и Михаиловское – в устьях рек Пшада и Вулана.
В сентябре 1837 г. Николай I посетил Западный Кавказ и оценил результаты многолетней борьбы за умиротворение горцев как неудовлетворительные. Та земля, на которой впоследствии будут поправлять расстроенные нервы и критиковать власти поколения российских интеллигентов, нуждалась еще в огромных вложениях труда, ратного и мирного.
В 1838 г. на морском побережье выстроены укрепления Навагинское (Сочи), Вельяминовское и Тенгинское, с боем занято устье реки Туапсе, заложен Новороссийск.
В следующем году десантный отряд генерала Раевского возвел на Черноморском побережье форты Головинский, Лазарев, Раевский.
Снабжение горцев оружием с моря могло пресечься в любой момент, поэтому в 1840 г. враг начали полномасштабные действия против русских береговых фортов. Проводились они крупными силами, скоординированно – чувствовалась опытная рука западного штабиста. Собственно, в это время два англичанина, Белл и Лонгсворт, возбуждали черкесов, обещая им скорую помощь Англии и Турции, и принимали непосредственное участие в военных действиях.
В феврале черкесы овладели фортом Лазарев и укреплением Вельяминовское, истребив всех его защитников. В марте более 10 тыс. черкесов штурмовало Михайловское. Когда разъяренное скопище ворвалось в укрепление, то солдаты Тенгинского полка взорвали себя вместе с врагами. В апреле черкесы захватили Николаевский форт, однако были отражены от форта Навагинского и укрепления Абинского.
Уже осенью черкесов выбили из всех захваченных ими пунктов на Черноморской береговой линии. Укрепления Вельяминовское и Лазаревское были возобновлены. На реке Лабе, левом притоке Кубани, создана новая оборонительная линия – Лабинская, с фортами Зассовским, Махошевским и Темиргоевским. Между Лабой и Кубанью вырастали одно за другим новые казачьи поселения.
Последующие атаки немирных горцев на укрепления Черноморской береговой и Лабинской линии оказались безуспешными. Летом 1845 г. они были отбиты от фортов Раевский и Головинский, осенью следующего года разгромлены при повторном нападении на Головинский форт.
В 1847 г. Шамиль послал в Закубанье своего наиба Мегмед-Эмина, который попытался прорваться через Лабинскую линию.
«Залога» из 20 пластунов Лабинского полка обнаружила партию горцев, переправлявшуюся через реку Ходзь. За ними шли и другие вражеские отряды в сторону станицы Лабинской. Пластуны невидимо «провожали» шамилевцев до Сегилеевки, куда уже были вызваны казачьи сотни.
Мегмед-Эмина и его мюридов в 1850 г. ожидал очередной неприятный сюрприз – Урупская линия. В следующем году русские стали переносить оборонительную линию с реки Лаба на реку Белая. А Черноморская кордонная линия прошла по кубанскому рукаву Каракубани с занятием Каракубанского острова, где до того гнездились «хищники».[221]
Не сильно помогли немирным горцам и отряды «интернационалистов» (Младецкого, Пичикини, Лапинского), которые в 1840 – 1850-х гг. формировались на английские деньги и перебрасывались в Закубанье английскими судами.[222]
В 1853 г. пластуны из отряда генерала Евдокимова, двигавшегося по реке Белой, проникли к Богорсуковским аулам и взяли там «языком» муллу. Священнослужитель провел евдокимовский отряд, оснащенный ракетными станками, к аулу, откуда много лет шли набеги на Лабинские станицы.
С началом Восточной (Крымской) войны Мегмед-Эмин, собрав черкесских старшин, объявил о получении султанского фирмана, зовущего на борьбу против общего врага. Однако было уже поздно «пить боржоми».
Хотя в ходе войны русские гарнизоны покинули укрепления Черноморской береговой линии, это мало что дало немирным черкесам. Их воля была уже сломлена, воинская каста прорежена как боями, так и репрессиями шамилевского наиба. Враждебные горцы не смогли преодолеть Лабинскую линию, преграждавшую им путь к побережью. Мегмед-Эмин был разбит отрядом генерала Козловского.
По окончанию Восточной войны Кавказский корпус, возвращавшийся с победой из Турции, принимается за окончательное замирение горцев Западного Кавказа.
В 1856 г. командующий Кавказским корпусом князь Барятинский выдвигает правый фланг Кавказской линии к Майкопу.
