— Честное благородное слово! — твердил он. — Не вру! Ох, жду не дождусь, когда мы с вами выйдем на свет и я научу вас, как смотреть на мир. Всему научу — и про деревья, и про небо, и какие бывают цвета! Вы увидите песок — белый в сухую погоду, мокрый и тёмный после дождя. Увидите, как танцует сочный лакомый скорпион, когда его загонишь в угол. Я научу вас, *как выжимать сок из сороконожки, — для этого надо повозить её по песку! Клянусь, видеть — ещё занятнее, чем слышать! А теперь держитесь крепче, мне надо почесаться.
— Берегись! Опять землетрясение! — хихикнул Хвостик.
— Блохопад! — сострила Яя.
Дядюшка прикинулся, будто разгневан, и стал мутузить малышей — а им только того и надо было. В норке поднялась возня, замелькали лапы, защёлкали зубы. Сурикатики катались кубарем и веселились на славу.
— Уф! Уморили вы меня, хватит! — пропыхтел, отряхиваясь, дядюшка.
— А залезать Болтуну на голову трудно? — спросила Яя, жаждавшая продолжения истории.
— Не сложнее, чем чихнуть! — похвалился дядюшка Кураж. — Помню, как-то раз…
Внезапно он вытянулся в столбик и прислушался. Малыши попадали с него на пол.
— Ох, мне опять послышался шум бури! — сказал дядюшка. — Ну-ка марш спать!
Дядюшка устроил малышей поуютнее, а сам заурчал, убаюкивая их:
— Спать пора, разговоры подождут до утра. Завтра будет великий день и вам предстоит узнать много нового. Так что копите силы.
Глава третья
Пусть сурикатики и волновались накануне великого дня, но спали они крепко.
А вот дядюшке Куражу выспаться не удалось — всю ночь промучил его застарелый кошмар. Снились старику острый клюв и безжалостные когти, снилось, что сражается он с грозным противником и падает наземь с высоты. Дядюшка Кураж весь извертелся во сне, лягая врага, — а врагом тем был огромный сыч, который нёс суриката в когтях и сбросил прямиком на камни. Дядюшка завопил от ужаса и разбудил малышей.
— Всё хорошо, опасности нет! — Чудик первым кинулся успокаивать дядюшку: прижался к нему всем тельцем и перебрал шерсть, ища блох. Как только Яя и Хвостик сообразили, что к чему, они тоже принялись утешать старого суриката.
— Будет, будет вам суетиться, — смущённо пробурчал дядюшка Кураж, делая вид, будто ничего и не произошло. А сам трясся как листик на ветру.
— Пусть только Свирепый Сыч попробует на нас напасть! Голову ему откушу! — пригрозил Хвостик самым твёрдым голосом.
— Ай да храбрец! Не поздоровится Сычу! — похвалил его дядюшка. — Но вы, дети, не волнуйтесь насчёт врагов. Мы в безопасности, если приглядываем друг за другом, — это важное правило сурикатов. Думаете, почему я попался Бесшумному Врагу, Свирепому Сычу? Потому что пустился в путь-дорогу по Верхнему Миру один-одинёшенек. Вот и застал Сыч меня врасплох. Я был слишком занят охотой на ящерку, утратил бдительность и не заметил негодяя. А он камнем упал на меня с неба, поднял под облака да и выцарапал мне глаз своими острыми когтями!
— Бедный дядюшка! — пригорюнился Чудик.
— Никогда никому не позволяйте поймать вас врасплох! Будьте бдительны! — наставительно произнёс дядюшка, а потом злорадно добавил: — Ну ничего, Свирепый Сыч тоже получил от меня кое-что на память! Хорошенькие проплешины остались у него вместо пучка перьев, которые я вырвал! Будет знать, как хватать сурикатов! Будет помнить мою доблесть! Стоило мне выдернуть у него перья, как Сыч тотчас меня выпустил, ха-ха-ха!
Дядюшка предпочёл умолчать о том, как рухнул с высоты, из когтей Свирепого Сыча, и едва не переломал себе все косточки. Не время сейчас для таких рассказов. Онцопять содрогнулся от страшных воспоминаний и продолжал:
— Ох и досталось же мне! Долго я потом приходил в себя — лихорадка меня мучила и в голове мутилось, лапы разъезжались, как у новорождённого. Подданные мои подумали, что я заболел Сурикатовой Лихорадкой, и не чаяли, что я выживу. Потому-то и пришлось им избрать себе другого короля…
Дядюшка тяжко вздохнул и умолк, а Крошка Чудик сочувственно погладил его лапкой:
— Не горюй, дядюшка, ты будешь нашим тайным королём.
— Ура! Ура! Ура тайному королю! — воскликнули Яя и Хвостик.
— Грумпф! — буркнул растроганный дядюшка, который чувствовал себя глупо. — Хватит ерунды! Подъём, за мной! Не отставать, малышня! — И, не теряя времени, он принялся прокапывать выход из детской.
Сурикатики хорошо усвоили дядюшкины уроки и проворно выстроились гуськом, чтобы передавать друг дружке выкопанный песок. За дядюшкой встал Хвостик, сердце у которого так и колотилось от волнения. За Хвостиком пристроилась Яя, а за ней Чудик. Сурикаты работали так ловко, что выкопали больше песка, чем весили все, вместе взятые. Наконец они очутились в тёмном сыром тоннеле.
Навострив уши и принюхиваясь, они потянулись гуськом по тоннелю, затем свернули в другой, в третий, и вот дядюшка Кураж шёпотом сообщил:
— Мы в главном тоннеле, он пошире.
Отовсюду веяло незнакомыми запахами чужих меток: какие-то другие сурикаты пускали тут струйки и клали кучки. Лапки малышам щекотали суетливые навозные жуки.
— Вперёд. И смотрите мне, молчок, пока я не скажу, — велел дядюшка.
Притихнув, они крались по тоннелю, пока не случилось вот что: темнота поредела и посерела. От неожиданности малыши ахнули, а Крошка Чудик даже захныкал с перепугу.
— Не пугайтесь, это всего-навсего солнечный свет, он проникает в нашу нору сверху, — объяснил дядюшка Кураж. — И хорошо, что он просачивается постепенно, не то у вас разболелись бы глаза. Вот как поднимемся повыше, он станет ещё ярче, и ещё, и ещё! А вреда от него никакого, не бойтесь. Солнечный свет греет и бодрит. Потерпите и узнаете, что такое «видеть». Привыкнете — понравится.
Сурикатики двинулись вперёд, втягивая носами новые запахи. А темнота всё редела да редела и превратилась в полумрак, но малыши и от полумрака мигали — ведь они никогда не видывали света. Тут, на очередном повороте, из полутьмы к ним вышел Ловкач — король Остроглазых собственной персоной. Вернее, сначала из бокового тоннеля выкатился его запах, потом показалась острая мордочка, а уж потом — проворное тело.
— Добро пожаловать в Верхний Мир, братец Кураж! — провозгласил Ловкач. Правда, добропожалование у него вышло не очень-то дружелюбное. — Королева проголодалась, — добавил он, — и собирается на охоту, но не прежде, чем ей представят молодняк. Она ждёт там, у выхода из норы, так что поторапливайтесь, пошевеливайтесь. Вон туда.
Глава четвёртая
Королева Бессердечная восседала на куче песка перед главным входом в нору и поедала кузнечика. Кучу песка сгребли ее подданные-сурикаты, и та служила королеве троном. Это величественное зрелище ошеломило малышей и дядюшку Куража, которых вытолкнули пред королевские очи. Дядюшка когда-то
