когда отблеск лунного света скользнул по драгоценному камню во лбу существа он точно знал, кто позвал его сюда.
Это был Охотник за Душами.
Парлэйн никогда не видел Охотника за Душами прежде, но отлично знал что это был он. Он был высоким, с округлой головой, а в середине его лба был вживлен драгоценный камень. Он двигался с простой и уверенной грацией, которую мог оценить воин, подобный Парлэйну. Он не колебался и не сбивался с шага, он просто шел так, что на его пути не оказывалось помех.
Несмотря на холодок внутри и мурашки пробежавшие по коже, Парлэйн обнаружил что он восхищается этим существом — что оно почти что нравится ему.
Ему приходило в голову, что это может быть ловушкой. Если так — то он умрет, сражаясь; есть и худшие способы умереть, чем бой с достойным противником. Он не думал о своей душе, и не задумывался о том, что она может быть поймана.
Он был воином. Он не показывал страха.
— Трон подходит тебе, наследник. — сказал Охотник за душами.
— Мне здесь нравится. — ответил он.
— Ты выглядишь подходящим ему.
— Я часть его.
Охотник улыбнулся.
— Разумеется. — сказал он. — Парлэйн Воин, старший сын Дераннимер, законный наследник трона Минбара.
— Зачатый вне брака, сомнительного происхождения. — сухо ответил Парлэйн. — Проклятый и отвергнутый с момента рождения.
— Проклятый? Нет, я бы сказал что ты благословлен. Отвергнутый? Возможно. Слава вашей семьи отошла к твоей сестре, и в ней тебе отказано.
— Я отказался от нее. — сказал Парлэйн подавшись вперед на троне. — И что тебе известно о моей сестре?
— У нее великая душа. Она сильна, прекрасна и талантлива, и может принести эпоху мира и чудес, упрочить то что начали твоя мать и Вален. Я многое знаю о душах.
— А что насчет моей души?
— Ты не проявляешь страха. Я Шаг Тод, чудовище которое тревожит сны твоего народа. Я стою здесь, в сгоревшем зале, приносящем несчастья, а ты сидишь на троне, что столетиями ранил и увечил своих владельцев. Когда последний из тех, кто сидел на нем, мирно умер в постели?
— Три сотни и шестьдесят девять лет назад. — автоматически ответил Парлэйн — Тсунен, в возрасте ста одиннадцати лет.
— И с тех пор все они становились жертвой безумия, морр'дэчай, войны или предательства. Ты весьма отважен, раз объявляешь этот трон своим.
— Больше он никому не нужен, и я не боюсь безумия. Я буду приветствовать морр'дэчай, если буду опозорен достаточно, чтобы заслужить его. Я вижу смерть на войне, как честный и благородный финал для воина, а чтобы быть преданным — сперва надо кому — то верить, а я не верю никому.
— Ты лжешь умело, Парлэйн Проклятый. Все правда, за исключением последних слов. В этом ты похож на своего отца.
Он распахнул глаза.
— Ты знал моего отца?
— У меня была… сделка с ним. В некотором роде.
— А сейчас ты хочешь заключить сделку с мной. В некотором роде.
— В некотором роде, верно.
— Ты хочешь нанять нас.
— Вы отряд наемников, не так ли? Ваш… Отряд Хаоса.
Охотник за душами, похоже, находил это название занятным.
— Мы наемники, но мы не беремся за какую попало работу. Я должен буду знать — что это, где это и сколько по — твоему это займет времени. Потому мы сможем поговорить о плате.
Но для начала я должен знать кто ты такой. Не что ты такое. Кто.
— Кто я? Интересный вопрос. Знаешь, наследник, ты первый, со времени моей встречи с Валеном, кем я могу восхищаться; а он был первым за тысячелетие. Ты задаешь верные вопросы и не выказываешь глупых страхов. Я восхищен этим.
— Кто ты?
— Я Примарх Мажестус эт Конклавус, глава моего ордена. Я пришел чтобы нанять тебя и твой отряд для защиты места, находящегося в осаде.
— Битва уже началась?
— Нет, но начнется. Скоро.
— Что мы защищаем? Твой замок?
— Скажем точнее — замок всех и каждого. Это место в долгом пути отсюда, но если я сказать, что оно в высшей степени важно для всех рас, включая твою и мою, то знай что я не лгу.
— И что же это за место, этот… замок всех и каждого?
— Голгофа.
Вот на что должна быть похожа война.
Поток крови бурлящий в теле, напряжение в мускулах, кипение энергии, песня предков в душе.
В этот момент Парлэйн узнал славу и величие боя.
Элой парил в воздухе перед ним, темные молнии трещали вокруг его фигуры. Черно — огненные крылья взмахивали надменно и неторопливо, а взгляд на лице чужака сочетал абсолютную надменность с огнем одержимости.
—
Кровь начала сочиться из его ушей и глаз, затмевая взгляд. Все подернула алая дымка. Он увидел сквозь туман, как Иннакен оседает у дальней стены, прикрывая тело упавшего квайрина.
Элой взглянул на Парлэйна и медленно и торжественно поднял одну руку. Сияющий клубок появился на его длиннопалой ладони. Другая рука поднялась и он погрузил ладонь в клубок, удвоив его в размерах. Две оставшиеся руки чужака покоились скрещенными на груди.
Парлэйн сплюнул кровь и бешено заморгал. Ритмичный речитатив элоя все еще отдавался в его мозгу.
